— Конечно, а другие скажут, что ваш долг — проверять, действительно ли те, кого вы сажаете в тюрьму, это Пожиратели смерти, — выйдя наконец из себя, сказал Гарри. — Вы поступаете точь-в-точь, как Барти Крауч. Вы и ваши люди так и не научились толково делать своё дело. А мы получаем либо Фаджа, который притворяется, будто всё прекрасно, пока у него под носом убивают людей, либо вас, который сажает в тюрьму не тех, кого следует, и делает вид, что на вас работает Избранный!
— Так вы всё же не Избранный? — осведомился Скримджер.
— По-моему, вы сказали, что это не важно, — с горьким смешком ответил Гарри. — Во всяком случае для вас.
— Мне не следовало так говорить, — торопливо проговорил Скримджер. — Это было бестактно…
— Отчего же? Всего лишь честно, — отозвался Гарри. — Одна из немногих искренних фраз, которые вы сказали. Вам всё равно, жив я или мёртв, вам нужно, чтобы я помог уверить всех, будто вы побеждаете в войне с Волан-де-Мортом. Я не забыл, министр…
Он поднял повыше правую руку. На холодной коже светились белые шрамы, которые Долорес Амбридж заставила Гарри вырезать на своей плоти: «Я не должен лгать».
— Я как-то не припоминаю, чтобы вы поспешили защитить меня, когда я твердил всем, что Волан-де-Морт вернулся. В прошлом году Министерство вовсе не стремилось подружиться со мной.
Они постояли в молчании, таком же ледяном, как земля под их ногами. Гном, которому удалось наконец вытащить червя, с великим удовольствием посасывал его, прислонясь к нижним веткам рододендрона.
— Что там затеял Дамблдор? — отрывисто поинтересовался Скримджер. — Куда он исчезает, почему отлучается из Хогвартса?
— Понятия не имею, — ответил Гарри.
— А и имели бы, так мне бы не сказали, — заметил Скримджер, — ведь так?
— Нет, не сказал бы, — подтвердил Гарри.
— Ну что же, посмотрим, не удастся ли мне отыскать иные средства, чтобы выяснить это.
— Попробуйте, — безразлично сказал Гарри. — Впрочем, вы, похоже, умнее Фаджа, и думаю, его ошибки могли вас кое-чему научить. Он попытался вмешаться в дела Хогвартса. Возможно, вы заметили, что он больше уже не министр, а Дамблдор так и остался директором школы. Я бы на вашем месте его не трогал.
Наступило долгое молчание.
— Ну-с, для меня совершенно ясно, что он прекрасно потрудился над вами, — сказал наконец Скримджер, холодно взирая на Гарри сквозь очки в проволочной оправе. — Вы целиком и полностью человек Дамблдора, Гарри, так?
— Да, так, — ответил Гарри. — Рад, что мы это выяснили.
И, повернувшись к министру спиной, он направился к дому.
Глава 17Провалы в памяти
Через несколько дней после Нового года, под вечер, Гарри, Рон и Джинни выстроились у кухонного очага, собираясь вернуться в Хогвартс. Министерство организовало по Сети летучего пороха одностороннюю связь, позволявшую ученикам быстро и безопасно возвращаться в школу. Прощаться с ними, кроме миссис Уизли, было некому: мистер Уизли, Фред, Джордж, Билл и Флёр ушли на работу. В миг расставания миссис Уизли залилась слезами. Все уже заметили, что в последнее время расплакаться ей почти ничего не стоило — с самого дня Рождества, когда Перси вылетел из дома в очках, заляпанных протёртым пастернаком (достижение, которое приписывали себе одновременно Фред, Джордж и Джинни), она пускала слезу по любому поводу.
— Не плачь, мама, — сказала Джинни, поглаживая по спине орошавшую ей слезами плечо миссис Уизли. — Всё хорошо…
— Да, за нас не волнуйся, — прибавил Рон, позволяя матери влепить ему в каждую щёку по мокрому поцелую, — и из-за Перси тоже. Он такая задница, что без него даже лучше, правда?
Миссис Уизли, заключив в объятия Гарри, зарыдала ещё сильнее.
— Обещай мне, что будешь осторожен… что не станешь лезть на рожон…
— Так я всегда осторожен, миссис Уизли, — сказал Гарри. — Вы же знаете, я люблю жизнь тихую, спокойную.
Миссис Уизли, усмехнувшись сквозь слёзы, на шаг отступила от них.
— Ну ладно, будьте умницами. Вы все…
Гарри вошёл в изумрудное пламя и крикнул:
— Хогвартс!
Перед тем как пламя поглотило его, он успел ещё в последний раз увидеть кухню и залитое слезами лицо миссис Уизли, потом его закружило всё быстрее, быстрее, перед глазами замелькали жилища других волшебников, пропадавшие из виду прежде, чем он успевал приглядеться к ним, наконец вращение замедлилось, и вот он уже твёрдо стоит на ногах в камине кабинета, принадлежавшего профессору МакГонагалл. Когда Гарри выбрался из камина, она на миг оторвала взгляд от лежавших перед ней бумаг.
— Добрый вечер, Поттер. Постарайтесь не слишком засыпать пеплом ковёр.
— Хорошо, профессор.
Пока Гарри поправлял на носу очки и приглаживал волосы, в камине возник, вращаясь, Рон. А после того как появилась и Джинни, все трое покинули кабинет МакГонагалл и направились к башне Гриффиндора. Шагая по коридору, Гарри поглядывал в окна; солнце уже опускалось к земле, покрытой снегом куда более глубоким, чем тот, что укутал садик Уизли. Гарри различил вдали Хагрида, кормившего перед своей хижиной Клювокрыла.
— Ёлочные шарики, — уверенно сказал Рон, когда они добрались до Полной Дамы. Дама была немного бледнее обычного и поморщилась от его громкого голоса.
— Нет, — сказала она.
— Что ещё за «нет»?
— Пароль сменился, — ответила Полная Дама. — И не кричи, пожалуйста.
— Но нас здесь не было, откуда же нам…
— Гарри! Джинни!
К ним торопливо приближалась раскрасневшаяся Гермиона, в плаще, шляпе и перчатках.
— Я уже часа два как вернулась, выходила навестить Хагрида и Клю… то есть Махаона, — переводя дыхание, сказала она. — Рождество хорошо провели?
— Да, — тут же ответил Рон, — столько всего случилось. Руфус Скрим…
— У меня для тебя кое-что есть, Гарри, — сказала Гермиона, не взглянув на Рона и словно даже не услышав его. — Да, постой-ка, пароль. Трезвенность.
— Вот именно, — отозвалась слабым голосом Полная Дама и повернулась, открыв дыру в портрете.
— Что это с ней? — спросил Гарри.
— Судя по виду перебрала на Рождество, — округлив глаза, ответила Гермиона и первой вошла в уже заполненную учениками общую гостиную. — Выхлебала со своей приятельницей Виолеттой всё вино, какое смогла найти на картине с пьянствующими монахами, той, что в коридоре Заклинаний. Как бы там ни было…
Она порылась в кармане и вытащила пергаментный свиток, надписанный рукой Дамблдора.
— Отлично, — сказал Гарри, быстро развернув его и обнаружив, что очередной урок Дамблдора назначен на следующий вечер. — У меня найдётся, что ему порассказать… и тебе тоже. Давай сядем…
Но тут раздался громкий вопль: «Бон-Бон!» — и выскочившая невесть откуда Лаванда Браун бросилась в объятия Рона. Кое-кто из наблюдавших эту сцену захихикал; Гермиона, звонко хохотнув, сказала:
— Вон там свободный стол… Ты с нами, Джинни?
— Нет, спасибо, я обещала Дина встретить, — ответила Джинни, и Гарри невольно отметил, что в её голосе нет особого энтузиазма. Оставив Рона с Лавандой в подобии вертикальной борцовской позиции, Гарри повёл Гермиону к никем пока не занятому столу.
— Как провела Рождество?
— Да неплохо. — Она пожала плечами. — Ничего особенного. А как всё прошло у Бон-Бона?
— Сейчас расскажу, — пообещал Гарри. — Послушай, Гермиона, ты не могла бы?..
— Нет, не могла бы, — отрезала она. — Даже и не проси.
— Я думал, может… ну, ты понимаешь, после Рождества…
— Это Полная Дама выдула бочку пятисотлетнего вина, Гарри, не я. Так какие важные новости ты мне хотел сообщить?
Она выглядела в эту минуту слишком разгневанной, чтобы препираться с ней, поэтому о Роне Гарри больше заговаривать не стал и пересказал ей подслушанный им разговор Малфоя со Снеггом.
Когда он закончил, Гермиона немного помолчала, размышляя, потом спросила:
— Ты не думаешь…
— Что, предлагая помощь, он притворялся, хотел обмануть Малфоя и выведать, чем тот занят?
— Ну в общем, да, — сказала Гермиона.
— Отец Рона и Люпин тоже так считают, — нехотя признал Гарри. — Но ведь из их разговора явно следует: Малфой что-то задумал, ты не можешь этого отрицать.
— Нет, не могу, — медленно отозвалась она.
— И действует он по приказу Волан-де-Морта, как я и говорил!
— М-м-м… а имя Волан-де-Морта кто-нибудь из них упоминал?
Гарри нахмурился, стараясь как следует всё припомнить.
— Не уверен… Но Снегг точно произнёс слова «твой хозяин», а кем ещё может быть этот «хозяин»?
— Не знаю, — покусывая губу, сказала Гермиона. — Скажем, отцом Драко?
Она смотрела в другой конец комнаты, явно уйдя в свои мысли и даже не замечая щекочущую Рона Лаванду.
— А как Люпин?
— Да не очень, — ответил Гарри и рассказал ей о работе Люпина среди оборотней и о трудностях, с которыми он столкнулся. — Ты когда-нибудь слышала об этом Фенрире Сивом?
— Ещё бы! — вскричала Гермиона, и в голосе её прозвучал испуг. — И ты тоже слышал, Гарри!
— Где, на уроках истории магии? Ты же знаешь, я редко прислушиваюсь…
— Нет, не на уроках — Малфой грозил им Горбину! — воскликнула Гермиона. — Помнишь, в Лютном переулке? Сказал, что Сивый — старый друг их семьи, что он будет следить за успехами Горбина!
Гарри, разинув рот, уставился на неё:
— Совсем забыл! Но ведь это доказывает, что Малфой — Пожиратель смерти, иначе как бы он мог связаться с Сивым, да ещё и командовать им?
— Да, очень подозрительно, — почти прошептала Гермиона. — Если только…
— Да брось ты, — раздражённо сказал Гарри, — уж этого-то ты никак объяснить не сможешь!
— Ну… не исключено, что его слова были всего лишь пустой угрозой.
— Знаешь, ты просто невероятна, — покачивая головой, сказал Гарри. — Ладно, потом увидим, кто из нас прав… Тебе ещё придётся извиниться за свои слова, Гермиона, точь-в-точь как Министерству. Ах да, я, кроме всего прочего, и с Руфусом Скримджером поссорился…