Час спустя Рон и Гарри неохотно покинули солнечную гостиную и отправились в класс защиты от сил зла четырьмя этажами ниже. Гермиона уже стояла в очереди у двери – с грудой тяжелых книг и крайне озабоченным видом.
– По рунам столько всего задали, – пробормотала она, как только подошли Гарри и Рон. – Пятнадцатидюймовое сочинение, два перевода и еще прочесть вот это к среде!
– Кошмар, – зевнул Рон.
– Подожди, – обиделась она. – Сейчас Злей тоже назадает кучу.
В это время двери распахнулись, и в коридор вышел Злей. Черные сальные волосы, будто занавески, обрамляли землистое лицо. Все замолчали.
– Заходите, – приказал он.
Гарри вошел и огляделся. Комната уже носила отпечаток личности Злея. Здесь стало гораздо темнее; шторы были задернуты, горели свечи. На стенах висели новые картины, изображавшие мучения людей: ужасные раны, искореженные руки-ноги и прочие части тела. Рассаживаясь, ученики не разговаривали, только со страхом разглядывали мрачные кровавые полотна.
– Я не просил доставать учебники, – процедил Злей, закрывая дверь. Он прошел за свой стол и повернулся к классу. Гермиона поспешно бросила «Лицом к лицу с безликим» обратно в рюкзак и сунула его под стул. – Я намерен говорить и требую вашего безраздельного внимания.
Он пробежал черными глазами по запрокинутым лицам, мимолетно задержавшись на Гарри.
– До сих пор, насколько мне известно, у вас было пять разных преподавателей по этому предмету.
«Насколько известно… не ты ли, как коршун, следил за ними, надеясь занять их место», – с ненавистью подумал Гарри.
– Естественно, у каждого была собственная методика, свои предпочтения. При такой путанице остается только удивляться, как вы сумели наскрести проходной балл на С.О.В.У. Вы удивите меня еще сильнее, если и дальше сможете держаться на уровне, – П.А.У.К. требует много более серьезных, углубленных знаний.
Злей стал расхаживать по классу. Он понизил голос; все следили за ним, выгибая шеи.
– Силы зла, – говорил Злей, – бесчисленны, разнообразны, изменчивы… вечны. Это многоглавое чудище; на месте отрубленной головы всякий раз вырастает новая, хитрее, страшнее прежней. Ваш противник неуловим, он постоянно меняет обличье и не поддается уничтожению…
Гарри не отрывал глаз от преподавателя. М-да… Одно дело – уважать силы зла как опасного противника, и совсем другое – говорить о них вот так, с любовью и нежностью.
– Следовательно, защищаясь, – чуть громче продолжил Злей, – надо быть не менее изобретательным и гибким. Эти картины, – он походя махнул рукой, указывая на стены, – дают довольно верное представление о воздействии, к примеру, пыточного проклятия, – он ткнул пальцем в ведьму, зашедшуюся криком в агонии, – последствиях Поцелуя дементора, – (колдун с абсолютно бессмысленным лицом, бессильно привалившийся к стене), – или нападения инферния (кровавая кашица на земле).
– Значит, инфернии правда появились? – тоненьким голосом спросила Парвати Патил. – Он точно их использует?
– Черный Лорд использовал инферний в прошлом, – ответил Злей, – и значит, разумно заключить, что он может использовать их и в будущем. А теперь…
Он зашагал вдоль другой стены к своему столу. Все глаза по-прежнему были прикованы к нему, к развевающейся темной мантии.
– …насколько я понимаю, вы совсем незнакомы с невербальными заклятиями. Каковы их преимущества?
Рука Гермионы моментально взметнулась. Злей неспешно осмотрел класс, убедился, что выбора нет, и коротко бросил:
– Ну хорошо – мисс Грейнджер?
– Соперник не знает о том, что вы намерены предпринять, – сказала Гермиона, – и это дает вам фору в долю секунды.
– Слово в слово из «Сборника заклинаний (часть шестая)», – презрительно скривился Злей (Малфой в углу засмеялся), – но по сути верно. Действительно, если вы овладели искусством колдовать, не выкрикивая заклинаний, ваша магия обретает элемент неожиданности. Разумеется, на это способны далеко не все, здесь требуется особая концентрация воли и мысли, каковых некоторые, – он остановил недобрый взгляд на Гарри, – абсолютно лишены.
Гарри прекрасно понимал, что это намек на позорные прошлогодние занятия окклуменцией. Он решил ни за что не отводить взгляд и злобно сверлил Злея глазами, пока тот не отвернулся.
– Сейчас, – продолжал Злей, – вы разделитесь на пары. Один будет пытаться молча наложить заклятие на другого. Другой, так же молча, попробует отвести заклятие. Приступайте.
Злей не знал, что в прошлом году Гарри научил по меньшей мере половину класса (всех членов Д. А.) выполнять заградительное заклятие, но никто никогда не пробовал делать это молча. Сейчас многие жульничали, шепча заклинания вполголоса. Естественно, уже через десять минут Гермиона сумела, не издав ни звука, отразить ватноножное заклятие, прошептанное Невиллом. Гарри уныло подумал, что у любого нормального учителя она непременно заслужила бы минимум двадцать баллов для «Гриффиндора», но Злей, разумеется, полностью проигнорировал ее достижения. Он стремительно расхаживал между учениками, напоминая огромную летучую мышь, и задержался возле Гарри и Рона, чтобы посмотреть, как они справляются с заданием.
Рон пытался зачаровать Гарри. Он стоял с багровым лицом и плотно сжимал губы, чтобы случайно не выпалить заклинание вслух. Гарри, подняв палочку и переминаясь с ноги на ногу, готовился отразить нападение, которого не надеялся дождаться.
– Жалкое зрелище, Уизли, – через некоторое время сказал Злей. – Вот… дайте я покажу…
Он с молниеносной быстротой направил волшебную палочку на Гарри. Тот, начисто забыв о невербальности, инстинктивно заорал:
– Протего!
Заградительное заклинание оказалось таким сильным, что Злей потерял равновесие и рухнул на стол. Весь класс обернулся к ним. Злей с разъяренным видом поднялся.
– Вы помните, что я велел отрабатывать невербальные заклятия, Поттер?
– Да, – буркнул Гарри.
– Да, сэр.
– Вам не обязательно называть меня «сэр», профессор.
Он сказал это, не успев подумать. Некоторые, в том числе Гермиона, в ужасе ахнули. Зато Рон, Дин и Шеймас за спиной у Злея одобрительно усмехнулись.
– Взыскание, в субботу вечером, у меня в кабинете, – сквозь зубы произнес Злей. – Я никому не позволю мне хамить, Поттер… даже Избранному.
– Здорово, Гарри! – смеялся Рон. Урок уже кончился, и они удалились от класса на безопасное расстояние.
– Ничего здорового. – Гермиона строго посмотрела на Рона: – Гарри, что на тебя нашло?
– Если ты не заметила, он пытался навести на меня порчу! – взвился тот. – Я этого еще на окклуменции нахлебался! Пусть поищет другую морскую свинку! И вообще, Думбльдор что, совсем с ума сошел? Почему он разрешил ему вести этот предмет? Слышали, как Злей говорил о силах зла? Он их обожает! «Постоянно меняет обличье, не поддается уничтожению…»
– Мне даже показалось, – заметила Гермиона, – что я слышу тебя.
– Меня?
– Да, когда ты объяснял, каково стоять лицом к лицу с Вольдемортом. Ты сказал, что дело не в том, чтобы запомнить с десяток заклинаний, – от смерти тебя спасут только твои мозги или смелость. Злей ведь об этом и говорил? Что все в конечном итоге сводится к храбрости и сообразительности?
Гарри это совершенно обезоружило – она запомнила его слова, будто цитату из «Сборника заклинаний», – и он не стал спорить.
– Гарри! Эй, Гарри!
Гарри оглянулся. К ним с пергаментным свитком в руках спешил Джек Слопер, один из прошлогодних Отбивал. Он совершенно запыхался.
– Это тебе, – сказал он. – Слушай, говорят, ты новый капитан. Когда отборочные испытания?
– Точно не знаю, – ответил Гарри, в глубине души считая, что Слоперу сильно повезет, если он останется в команде. – Я сообщу.
– Отлично. Я надеялся, что, может, в выходные…
Но Гарри уже не слушал; он узнал тонкий косой почерк на пергаменте. Слопер еще не закончил фразу, а Гарри уже отвернулся и заспешил прочь вместе с Роном и Гермионой, на ходу разворачивая записку.
Дорогой Гарри,
Я бы хотел начать занятия в субботу. Пожалуйста, приходи в мой кабинет в восемь часов вечера. Надеюсь, первый день в школе прошел удачно.
P. S. Я обожаю кислотные леденцы.
– Чего? Кислотные леденцы? – Рон в недоумении прочитал послание из-за плеча Гарри.
– Это пароль для горгульи перед его кабинетом, – понизив голос, объяснил тот. – Ха! Злей не обрадуется… ему придется отложить взыскание!
Весь перерыв они размышляли, чему Думбльдор будет учить Гарри. Рон считал, что, скорее всего, какой-то страшной порче и жутким проклятиям, которые неизвестны Упивающимся Смертью. Гермиона возражала, что такие вещи незаконны; по ее мнению, Думбльдор собирался научить Гарри высшей защитной магии. Потом перемена кончилась, и Гермиона ушла на арифмантику. Гарри с Роном вернулись в общую гостиную и неохотно приступили к домашнему заданию Злея. Оно оказалось невероятно сложным. Мальчики все еще корпели над ним, когда вернулась Гермиона (и дела пошли веселей). Едва они закончили, зазвонил колокол, и они знакомой дорогой отправились на пару зельеделия, в подземелье, до недавних пор бывшее вотчиной Злея.
У дверей обнаружилось, что в классе осталась всего дюжина человек. Краббе и Гойл, очевидно, не набрали проходных баллов, но четыре слизеринца, в том числе Малфой, сдали С.О.В.У. как положено. Кроме того, у двери стояли четыре вранзорца и хуффльпуффец Эрни Макмиллан, которому Гарри симпатизировал, невзирая на чрезмерную напыщенность.
– Гарри, – Эрни важно протянул руку для рукопожатия, – не смог подойти к тебе утром на защите от сил зла. Хороший урок, по-моему, но заградительные заклинания – старая песенка для тех, кто знает, что такое Д. А. Как вы, Рон, Гермиона?
Они едва успели сказать: «Хорошо»; дверь подземелья распахнулась, и оттуда вышел живот Дивангарда. Следом показался и обладатель живота. Ученики направились в класс. Дивангард заулыбался, изгибая густые усы, и воодушевленно приветствовал Гарри и Цабини.