– Клевый прикид, сэр, – не сдержавшись, заметил Гарри; Думбльдор только хихикнул. Они на коротком расстоянии последовали за его молодым воплощением и вскоре увидели довольно мрачное прямоугольное здание за высокой оградой, прошли в чугунные ворота и оказались посреди голого двора. Молодой Думбльдор поднялся на крыльцо и один раз стукнул в дверь. Очень скоро ему открыла неряшливая девица в фартуке.
– Добрый день. У меня назначена встреча с миссис Коул. Насколько я знаю, она всем здесь заведует?
– Ага, – ответила девица, очумело рассматривая Думбльдора. – Умм… щас… МИССИС КОУЛ! – заорала она, обернувшись через плечо.
Гарри услышал в отдалении голос, что-то прокричавший в ответ. Девица снова повернулась к Думбльдору:
– Входите, она щас.
Думбльдор шагнул в вестибюль, выложенный черной и белой плиткой; все здесь было бедно, но безупречно чисто. Гарри и старший Думбльдор вошли следом. Не успела закрыться дверь, как появилась очень худая и крайне озабоченная женщина. Ее острое лицо казалось скорее измученным, нежели злым; направляясь к Думбльдору, она на ходу отдавала распоряжения другой помощнице в фартуке.
– …и отнеси Марте наверх йод, Билли Стаббс опять содрал болячки, а Эрик Уолли перепачкал все простыни, из него так и сочится – только ветрянки нам и не хватало, – прибавила она, ни к кому конкретно не обращаясь. Тут ее взгляд упал на Думбльдора, и она замерла в таком изумлении, словно на пороге дома стоял жираф.
– Добрый день, – сказал Думбльдор и протянул руку.
Миссис Коул открыла рот.
– Меня зовут Альбус Думбльдор, я писал и просил о встрече. Вы любезно пригласили меня зайти сегодня.
Миссис Коул поморгала и, видимо убедившись, что Думбльдор не галлюцинация, слабым голосом ответила:
– Да-да… так-так… тогда… вам лучше пройти ко мне. Да-да.
Она провела Думбльдора в комнатку, служившую, судя по всему, и кабинетом, и гостиной. Обстановка была столь же бедной, как и в вестибюле, а мебель – старой и разрозненной. Миссис Коул указала Думбльдору на шаткое кресло, а сама села за стол, заваленный всякой всячиной, и нервно уставилась на гостя.
– Как вы знаете из моего письма, я прибыл обсудить будущее Тома Реддля, – начал Думбльдор.
– Вы родственник? – осведомилась миссис Коул.
– Нет, я преподаватель, – ответил Думбльдор, – и хочу пригласить Тома в мою школу.
– Что за школа?
– Она называется «Хогварц», – сообщил Думбльдор.
– А почему вас волнует судьба Тома?
– Мы считаем, что он обладает необходимыми нам качествами.
– То есть он получил стипендию? Но как? Он ведь не подавал заявки.
– Он записан в нашу школу с рождения…
– Кто его записал? Родители?
Миссис Коул очень некстати оказалась умной, дотошной женщиной. Думбльдор, похоже, был того же мнения: Гарри увидел, что он осторожно достал из кармана бархатного костюма волшебную палочку, а другой рукой незаметно взял со стола пустой лист бумаги.
– Прошу. – Думбльдор, легонько взмахнув палочкой, передал бумагу собеседнице. – Думаю, это все прояснит.
Глаза миссис Коул ненадолго замутились и вновь обрели фокус. Некоторое время она внимательно вчитывалась в пустой лист.
– Похоже, тут все по форме, – удовлетворенно сказала она, возвращая Думбльдору бумагу, и внезапно заметила бутылку джина и два бокала. Пару секунд назад их на столе не было.
– Э-э… осмелюсь предложить бокал джина, – произнесла она чрезвычайно светским тоном.
– Сердечно благодарен, – просиял Думбльдор.
Скоро стало ясно, что в употреблении горячительных напитков миссис Коул не новичок. Щедро налив себе и посетителю, она мигом осушила свой бокал, откровенно облизала губы и в первый раз улыбнулась Думбльдору. Тот не замедлил воспользоваться преимуществом.
– Я подумал: может, вы что-то знаете о судьбе Тома? Кажется, он родился здесь, в приюте?
– Да, – подтвердила миссис Коул, наливая себе еще джина. – Я тогда только начала тут работать, помню все как сейчас. Канун Нового года. Снег, холодрыга, ну, представляете. Погодка мерзейшая. И девчушка, немногим старше, чем я в то время. Бедняжка, насилу добрела до нашего порога. Не она первая, м-да… Мы ее приняли, и через час она родила ребеночка. А еще через час померла.
Миссис Коул значительно покивала и основательно отхлебнула из бокала.
– Она сказала что-нибудь перед смертью? – спросил Думбльдор. – Что-нибудь об отце ребенка?
– А знаете, сказала, – объявила миссис Коул. Теперь, когда у нее был джин и благодарная аудитория, жизнь налаживалась. – «Надеюсь, – говорит, – он будет вылитый папа». И ведь, право слово, стоило на это понадеяться – сама-то была, мягко говоря, не красавица. Потом велела назвать мальчика Томом в честь папы и Ярволо в честь ее отца… Да, знаю, знаю, чудное имя, правда? Мы все гадали, может, она циркачка… И еще сказала, что фамилия мальчика – Реддль. А больше ничего, молчок, и вскорости преставилась… Мы назвали его, как она просила, для нее-то, несчастной, это было так важно, но только ни Том, ни Ярволо, ни какой-никакой Реддль ребеночка не искали. И вообще никакие родные не объявлялись. Ну, он остался в приюте и так тут и живет.
Миссис Коул машинально сделала большой глоток джина. Щеки ее зарозовели. Потом она добавила:
– Странный мальчик.
– Да, – кивнул Думбльдор, – я так и думал.
– Он и младенцем был странный. Почти не плакал, знаете. А как чуть подрос, стал совсем… того.
– Того? В каком смысле? – мягко поинтересовался Думбльдор.
– Ну, он…
Но миссис Коул осеклась и поверх бокала испытующе посмотрела на Думбльдора. Во взгляде ее вовсе не было опьянелого помутнения.
– Его точно возьмут в вашу школу?
– Абсолютно, – заверил Думбльдор.
– И что бы я ни сказала, ничего не изменится?
– Ничего, – подтвердил Думбльдор.
– Вы его заберете в любом случае?
– В любом случае, – серьезно повторил Думбльдор.
Она прищурилась, словно решая, можно ли ему верить, и, очевидно, пришла к выводу, что можно, потому что неожиданно выпалила:
– Он пугает других ребят.
– То есть он задира?
– Ну… наверное, – миссис Коул чуть нахмурилась, – но его очень трудно поймать. Были всякие происшествия… плохие…
Думбльдор не настаивал на подробностях, но Гарри видел, что ему не терпится их узнать. Миссис Коул отхлебнула еще джина, и ее щеки раскраснелись сильнее.
– Кролик Билли Стаббса… Том, конечно, клянется, что этого не делал, и я не понимаю, как бы ему удалось, но все равно, он ведь не сам повесился на балке, верно?
– Едва ли, – тихо сказал Думбльдор.
– Разрази меня гром, если я знаю, как он туда забрался. Знаю только, что они с Билли накануне повздорили. А потом, на летней прогулке… – миссис Коул снова приложилась к бокалу и на сей раз плеснула джином на подбородок, – мы, знаете, раз в год вывозим их в деревню или на море… Короче говоря, Эми Бенсон и Деннис Бишоп так толком и не оправились, а выудить из них удалось одно – мол, зашли с Томом Реддлем в какую-то пещеру. Он уверяет, они просто ходили посмотреть, что внутри, но я точно знаю: там что-то случилось. И много еще было всякого странного…
Она опять посмотрела на Думбльдора. Щеки ее горели, но взгляд был ясный.
– Если заберете его, у нас о нем вряд ли пожалеют.
– Надеюсь, вы понимаете, что мы не сможем держать его у себя постоянно? – спросил Думбльдор. – Он будет возвращаться сюда, по крайней мере, на лето.
– Все лучше, чем по носу ржавой кочергой. – Миссис Коул слегка икнула и встала. Гарри восхитился: держалась она очень твердо, хотя бутылка опустела на две трети. – Полагаю, вы хотите его увидеть?
– Очень, – ответил Думбльдор и тоже встал.
Они вышли из кабинета и стали подниматься по каменной лестнице. Миссис Коул на ходу выкрикивала распоряжения помощницам и замечания воспитанникам. Сироты были одеты в одинаковые серые рубахи и выглядели достаточно ухоженными, но Гарри понимал, что расти здесь невесело.
– Пришли, – объявила миссис Коул после второго пролета, сворачивая в длинный коридор. Она остановилась перед первой же дверью, дважды постучала и шагнула через порог. – Том? К тебе посетитель, мистер Думпельдон… прошу прощения, Дубльдур. Он пришел, чтобы… впрочем, лучше он сам.
Гарри и оба Думбльдора прошли в комнату. Миссис Коул закрыла дверь. Помещение было маленькое и почти пустое; здесь стояли старый гардероб, деревянный стул и железная кровать, застеленная серым одеялом. На ней, вытянув ноги, сидел мальчик с книгой в руках.
Том Реддль ничем не напоминал Монстеров. Последнее желание Меропы исполнилось: темноволосый бледный ребенок, довольно высокий для одиннадцати лет, был уменьшенной копией своего красивого отца. Он сузил глаза и внимательно оглядел странного визитера. Оба помолчали.
– Здравствуй, Том, – сказал наконец Думбльдор, подошел ближе и протянул руку.
Мальчик помедлил, затем решился и ее пожал. Думбльдор пододвинул тяжелый деревянный стул к кровати, и они с Реддлем стали похожи на посетителя и пациента в больнице.
– Я профессор Думбльдор.
– Профессор? – насторожился Реддль. – Это как доктор? Вы зачем пришли? Она позвала?
Он показал на дверь, за которой только что скрылась миссис Коул.
– Нет-нет, – улыбнулся Думбльдор.
– Не верю, – сказал Реддль. – Она решила показать меня врачу, да? Говорите правду!
Последние слова прозвенели с поразительной силой. Они прозвучали как приказ, и Том Реддль, похоже, отдавал его не впервые. Расширенными глазами он сверлил Думбльдора, но тот ничего не отвечал, а лишь продолжал любезно улыбаться. Через несколько секунд Реддль отвел глаза, однако насторожился еще больше.
– Вы кто?
– Я уже сказал. Меня зовут профессор Думбльдор, я работаю в учебном заведении под названием «Хогварц» и приехал предложить тебе место в нашей школе – которая, если ты согласишься, станет и твоей.
Том Реддль отреагировал в высшей степени удивительным манером. Он в ярости спрыгнул с кровати и попятился.