Скримджер тоже остановился и, опираясь на трость, пристально, с откровенной расчетливостью посмотрел на Гарри:
– Говорят, ты был с ним, когда он умер.
– Кто говорит?
– На башне уже после смерти Думбльдора кто-то сшиб Упивающегося Смертью. А еще там нашли две метлы. Министерство в состоянии сложить два и два, Гарри.
– Рад слышать, – ответил тот. – Но только где я был с Думбльдором и зачем – мое дело. Он не хотел, чтобы об этом знали.
– Подобная преданность, разумеется, делает тебе честь, – Скримджер с явным трудом сдерживал раздражение, – однако Думбльдор умер, Гарри. Его больше нет.
– Он воистину покинет эту школу, лишь когда здесь не останется ни одного преданного ему человека. – Гарри невольно улыбнулся.
– Милый мальчик… даже Думбльдор не может вернуться из…
– Да я и не говорю… Ладно, вам не понять. В общем, мне вам сообщить нечего.
Скримджер помялся, а затем произнес как бы деликатно:
– Гарри, министерство может обеспечить тебе беспрецедентную защиту. Я с радостью предоставлю в твое распоряжение двух-трех авроров…
Гарри рассмеялся:
– За мной охотится Вольдеморт – никакие авроры его не остановят. Так что спасибо за предложение, но нет.
– Иными словами, – сказал Скримджер, теперь уже очень холодно, – то, что я предложил тебе на Рождество…
– Что? Ах да… рассказывать всем, какие вы молодцы, в обмен на…
– Спокойствие общества! – рявкнул Скримджер.
Мгновение Гарри молча смотрел на него.
– Вы освободили Стэна Самосвальта?
Скримджер побагровел и сделался невероятно похож на дядю Вернона.
– Я вижу, ты…
– Человек Думбльдора до мозга костей, – перебил Гарри. – Да. Это точно.
Еще секунду министр яростно сверлил его взглядом, потом отвернулся и без лишних слов захромал прочь. Перси и остальная свита поджидали его, нервно поглядывая на рыдающего Огрида и Гурпа, которые пока не вставали с места. Рон и Гермиона спешили к Гарри; Скримджер прошел мимо них. Гарри повернулся и медленно побрел дальше. Друзья нагнали его под буком, в тени которого они втроем часто сиживали в более счастливые времена.
– Чего хотел Скримджер? – шепотом спросила Гермиона.
– Того же, что и на Рождество, – пожал плечами Гарри. – Выведать тайны Думбльдора и сделать из меня своего нового плакатного мальчика.
Рон секунду боролся с собой, а потом громко взмолился:
– Гермиона, слушай, можно я сбегаю накостыляю Перси?
– Нет, – твердо ответила она и схватила его за руку.
– Жалко, мне бы так полегчало!
Гарри засмеялся. Даже Гермиона чуть-чуть улыбнулась, но тут же посерьезнела, взглянув на замок.
– Не могу представить, что мы можем сюда не возвратиться, – тихо сказала она. – Неужели «Хогварц» закроют?
– Может, и нет, – отозвался Рон. – Согласитесь, тут не опасней, чем дома. Теперь везде одинаково. Пожалуй, «Хогварц» даже надежнее, здесь столько колдунов. Как думаешь, Гарри?
– Я в любом случае сюда не вернусь, – ответил тот.
Рон вытаращил глаза, но Гермиона лишь грустно вздохнула:
– Я так и знала. Что ты собираешься делать?
– Сначала к Дурслеям – так хотел Думбльдор, – сказал Гарри. – Ненадолго, а потом уйду от них навсегда.
– Но если не в школу, то куда?
– В Годрикову Лощину, – пробормотал Гарри. Эта мысль пришла ему в голову в ночь смерти Думбльдора. – Для меня все началось там. И мне почему-то кажется, что я должен там побывать. Давно хотел навестить могилы родителей.
– А дальше? – спросил Рон.
– Дальше надо искать окаянты. – Гарри посмотрел через озеро, на белую гробницу Думбльдора, отражавшуюся в воде. – Он так хотел, потому мне о них и рассказал. Если он прав – а я в этом уверен, – окаянтов осталось четыре. Я должен найти их и уничтожить, а после взяться за седьмую часть души Вольдеморта, ту, которая в его теле, потому что убить его должен я. И если по дороге мне попадется Злотеус Злей, – прибавил Гарри, – тем лучше для меня и тем хуже для него.
Повисло долгое молчание. Толпа почти разошлась, те, кто задержался, обходили стороной монументального Гурпа – он по-прежнему обнимал Огрида, чьи горестные рыдания громко разносились над озером.
– Мы будем с тобой, Гарри, – сказал Рон.
– Что?
– У твоих дяди и тети, – пояснил Рон. – И потом тоже, где захочешь.
– Нет, – сразу ответил Гарри; он ничего подобного не ждал и хотел, чтобы друзья поняли: в это опасное путешествие он должен отправиться один.
– Когда-то ты сказал, – тихо промолвила Гермиона, – что, если мы хотим вернуться, ты поймешь. Мы же не захотели, верно?
– Мы с тобой, что бы ни случилось, – заверил Рон. – Но только, друг, сначала, до всякой Годриковой Лощины, тебе придется заглянуть к нам.
– Зачем?
– На свадьбу Билла и Флёр, забыл?
Гарри потрясенно смотрел на него; то, что на свете по-прежнему существуют такие простые, человеческие вещи, как свадьба, казалось немыслимым – однако прекрасным.
– Да, такое нельзя пропустить, – сказал он наконец.
Он привычно стиснул в кулаке фальшивый окаянт. Перед ним петляла темная извилистая дорога, ему неизбежно предстояла последняя встреча с Вольдемортом – через месяц, год или десять лет, – и все же при мысли о том, что у них с Роном и Гермионой есть в запасе еще один золотой денек, на сердце у него полегчало.
Дж. К. РоулингГарри Поттер и Дары Смерти
Глава перваяВоцарение черного лорда
Узкая улочка утопала в лунном свете. Внезапно из пустоты возникли двое – и оба замерли, целя друг в друга волшебными палочками. Миг спустя узнали друг друга, спрятали палочки под плащи и деловито зашагали рядом.
– Есть новости? – спросил тот, что повыше.
– Самые замечательные, – ответил Злотеус Злей.
Слева низко росла дикая ежевика, справа стеной возвышалась аккуратно подстриженная живая изгородь. Двое шли; длинные плащи хлопали по ногам.
– Боялся, что опоздаю, – сказал Гнусли. Ветви деревьев низко нависали над головами, и его грубое лицо появлялось и пропадало в стробоскопе лунного света. – Все оказалось не так просто, как я думал. Ну, лишь бы он был доволен. А ты-то, похоже, рассчитываешь на благосклонный прием?
Злей кивнул, но промолчал. Они свернули направо на широкую аллею и, следуя извиву изгороди, достигли массивных кованых ворот. Те были заперты, но визитеров это не смутило: оба подняли левую руку, будто салютуя, и прошли сквозь прутья решетки, как сквозь дым.
Тисовые кусты приглушали стук подошв. Неожиданно справа зашуршало. Гнусли выхватил палочку и через голову своего спутника прицелился, но затем понял, что испугался белоснежного павлина, который величественно расхаживал по живой изгороди.
– Ох уж этот Люциус… сибарит. Павлины!.. – Гнусли презрительно фыркнул и сунул палочку под плащ.
В конце прямой подъездной аллеи из темноты вырос прекрасный особняк, мерцающий окнами первого этажа из-за ромбов решеток. Где-то за кустами, в саду, бил фонтан. Злей и Гнусли, ускорив шаг и хрустя гравием, подошли к двери, и та распахнулась перед ними сама собой.
Каменный пол просторного, тускло освещенного роскошного холла устилал великолепный ковер. Бледные лица с портретов пристально следили за прибывшими. Злей и Гнусли остановились перед тяжелой деревянной дверью в гостиную, переждали краткое мгновение – и Злей решительно повернул бронзовую ручку.
В гостиной за длинным резным столом молча сидело большое собрание. Всю мебель отодвинули к стенам. В камине, отделанном чу́дным мрамором, с зеркалом в золоченой раме над полкой, гудел огонь – он и освещал комнату. Злей и Гнусли застыли на пороге, осваиваясь в сумраке, – и скоро их глаза невольно обратились к самому странному здесь: человеку, висевшему без сознания вверх ногами над столом. Отражаясь в зеркале и в полированной столешнице, фигура медленно, точно на невидимой веревке, вращалась. Но сие экстраординарное обстоятельство, похоже, не интересовало решительно никого, кроме бледного юноши, который сидел почти под висящим телом и ежеминутно, как будто невольно, поглядывал вверх.
– Гнусли, Злей, – раздался ясный пронзительный голос с дальнего конца стола. – Вы едва не опоздали.
Камин за спиной говорившего мешал разглядеть его лицо и высвечивал только силуэт в кресле. Однако чем ближе подходили Злей и Гнусли, тем отчетливее во мраке вырисовывалась безволосая змееподобная голова, ноздри-щели, горящие красные глаза с вертикальными зрачками. Кожа, неестественно бледная, жемчужно светилась в темноте.
– Злотеус, сюда. – Вольдеморт указал на место справа от себя. – Гнусли – к Долохову.
Вновь прибывшие сели. Большинство глаз устремилось к Злею, и к нему же обратился Вольдеморт:
– Итак?
– Милорд, в следующую субботу на закате Орден Феникса увозит Гарри Поттера из нынешнего убежища.
Все явно разволновались: напряглись, заерзали, неотступно следя за Вольдемортом и Злеем.
– В субботу… на закате, – повторил Вольдеморт. Его красные глаза вонзились в черные глаза Злея так свирепо, что кое-кто отвернулся, будто спасаясь от этого испепеляющего взгляда. Злей, впрочем, встретил его спокойно, и вскоре безгубый рот Вольдеморта искривился в подобии улыбки. – Хорошо. Очень хорошо. И эта информация получена от…
– …источника, о котором мы говорили, – подтвердил Злей.
– Милорд.