И здесь кое-что, небрежно записанное в списке длинного списка антидотов: — Просто запихните безоар им в глотку.
Гарри глазел на эти слова несколько секунд. Разве однажды, давным-давно, он не слышал что-то про безоар? Разве не его имел в виду Снейп на их первом уроке Зельеварения? — Камень, извлеченный из желудка козла, который защищает от большинства ядов.
Это не было ответом на проблему Голпалотта, и если бы Снейп все еще был их учителем, Гарри не посмел бы сделать этого, но это было случаем для отчаянных мер. Он поспешил к шкафчикам с ингредиентами и покопался среди них, откидывая в стороны рога единорогов и сплетения сушеных трав, пока не нашел в самом конце маленькую картонную коробку, на которой было написано: — Безоары.
Он открыл коробку, как тут Слагхорн оповестил:
— Осталось две минуты!
Внутри коробки находилось полдюжины сморщенных коричневых предметов, больше напоминающих высушенные почки, нежели настоящие камни. Гарри схватил один, положил коробку обратно в шкафчик и поспешил обратно к своему котлу.
— Ваше время… вышло! — добродушно сказал Слагхорн. — Отличненько, давайте-ка посмотрим на ваши результаты! Ну-ка… что у вас есть для меня?
Не торопясь, Слагхорн двигался по помещению, проверяя различные противоядия. Никто не успел закончить задание, хотя Гермиона старалась запихнуть еще несколько ингредиентов в ее бутылку, до того как Слагхорн достигнет ее. Рон совершенно опустил руки и просто старался не вдыхать зловонный дым, исходивший из его котла. Гарри стоял, ожидая, Безуар был сжат в его немного потной руке.
Слагхорн подошел к их столу в последнюю очередь. Он понюхал зелье Эрни и с гримасой направился к Рона. Он не задержался надолго над его котлом, быстро отвернувшись и практически рыгая.
— И ты, Гарри, — сказал он. — Что ты можешь мне показать?
Гарри разжал руку, безоар лежал на его ладони.
— Да ты молодчина, парень! — пророкотал он, поднимая безоар и держа его так, чтобы весь класс мог видеть его. — О, ты похож на свою мать… кхм, я не могу найти недостаток в твоем решении… Безоар действительно является противоядием на все эти яды!
Гермиона, лицо которой было покрыто потом, а нос был вымазан в сажу, выглядела мертвенно-бледной… Ее противоядие, состоящее из 52 ингредиентов, включая прядь ее собственных волос, вяло булькало за спиной Слагхорна, который не сводил глаз с Гарри.
— Ты правда додумался применить безоар сам, Гарри? — процедила она сквозь стиснутые зубы.
— Это особенный дух, в котором нуждается настоящий создатель зелий! — счастливо сказал Слагхорн, до того как Гарри смог ответить. — Он был у его матери… Она имела такую же интуитивную хватку в Зельеварении и, без всяких сомнений, это передалось к Гарри от Лили… Да, Гарри, если у тебя есть безоар, он, конечно же, сработает… хотя они не действуют на все яды и довольно редки, но они до сих пор являются очень ценными при создании противоядий…
Единственным человеком в классе, выглядевшим злее Гермионы, был Малфой, который (Гарри был рад это видеть) пролил на себя самого что-то похожее на кошачью блевотину. До того, как кто-нибудь из класса смог высказать свое негодование насчет того, что Гарри стал лучшим в классе, ничего не делая, прозвенел звонок.
— Время собираться! — сказал Слагхорн. — И дополнительные десять очков Гриффиндору за смекалку!
Все еще посмеиваясь, он вразвалку подошел к своему столу в передней части подземелья.
Гарри непринужденно повернулся, чрезмерно долго упаковывая свой рюкзак. Ни Рон, ни Гермиона, уходя, не пожелали ему удачи; они выглядели довольно раздраженными. И, в конце концов, в подземелье остались только Слагхорн и Гарри.
— Поторапливайся, Гарри, ты ведь опоздаешь на следующий урок, — приветливо сказал Слагхорн, защелкивая застежки его портфеля из драконьей кожи.
— Сэр, — сказал Гарри, напоминая самому себе о Волдеморте. — Я хочу кое-что спросить у вас.
— Спрашивай, мой дорогой мальчик, спрашивай…
— Сэр, я бы хотел знать, не знаете ли вы чего-нибудь… о Хоркруксах?
Слагхорн замер. Его круглое лицо, казалось, утонуло само в себе. Он облизнул губы и хрипло произнес:
— Что ты сказал?
— Я спросил, не знаете ли вы что-либо о Хоркруксах, сэр. Вот…
— Тебе это сказал сделать Дамблдор, — прошептал Слагхорн.
Его голос совершенно изменился. Он больше не был радушным, но был ужасающим, шокирующим. Он неловко пошарил в его нагрудном кармашке и достал оттуда носовой платок, которым начал вытирать вспотевший лоб.
— Дамблдор показал тебе это… воспоминание, — произнес Слагхорн. — Так ведь?
— Да, — сказал Гарри, решив, что лучше не врать.
— Да, конечно, — тихо сказал Слагхорн, все еще прикладывая платок к своему белому лицу. — Конечно же… хорошо, если ты увидел это воспоминание, Гарри, то ты должен понять, что я не знаю ничего… Ничего… — он убедительно повторил он. — О хоркруксах.
Он подхватил свой портфель из драконьей кожи, запихивая свой платок назад в кармашек, и пошел к дверям подземелья.
— Сэр, — отчаянно сказал Гарри. — Я просто думал, что вы можете добавить что-нибудь поверх воспоминания.
— Неужели? — пробурчал Слагхорн. — Тогда ты был не прав! НЕ ПРАВ!
Он проронил последнее слово, и, до того как Гарри успел сказать что-нибудь еще, хлопнул дверью подземелья перед ним.
Ни Рон, ни Гермиона не посочувствовали ему, когда Гарри рассказал им об этой неудачной беседе. Гермиона до сих пор кипела негодованием из-за того, что Гарри сегодня ликовал на уроке, совершенно ничего не делая. Рон же был возмущен тем, что Гарри не дал ему на уроке безоар.
— Да это бы выглядело глупо, если бы мы оба поступили так! — парировал Гарри. — Да пойми ты, мне надо было смягчить Слагхорна, чтобы я мог спросить его о Волдеморте! ДА ПОЙМЕШЬ ТЫ ЭТО, В КОНЦЕ ТО КОНЦОВ!? — раздраженно добавил Гарри, а Рон вздрогнул при произношении этого имени.
Приходя в бешенство из-за его провала и отношения Рона и Гермионы к этому, Гарри вынашивал планы на несколько следующих дней насчет того, что делать со Слагхорном. Он решил, что на некоторое время позволит Слагхорну думать, как будто он и мыслить перестал о Хоркруксах; это было, наверняка, лучшим способом вверить ему ложное чувство безопасности перед очередной атакой.
Когда Гарри не задал Слагхорну этот вопрос в следующий раз, учитель Зельеварения вернулся к прежнему, любящему обращению с ним, и было похоже, что он выбросил из головы тот разговор. Гарри ждал приглашения на одну из его маленьких вечеринок, твердо решив воспользоваться этим случаем, даже если ему придется изменить расписание тренировок по квиддичу. Однако, к сожалению, такого приглашения не последовало. Гарри спрашивал об этом у Гермионы и Джинни: никто из них не получал приглашения и, насколько они были осведомлены, такое приглашение не получал вообще никто. Гарри не переставал думать, что Слагхорн на самом деле не настолько забывчив, насколько таковым кажется, и что он просто твердо решил не давать Гарри возможности спросить его о Хоркруксах.
Тем временем, библиотека Хогвартса подвела Гермиону в первый раз на ее памяти. Она была так шокирована, что даже забыла о том, что поругалась с Гарри из-за его проделки с безоаром.
— Я не нашла ни малейшего намека на то, что такое эти Хоркруксы! — пожаловалась она ему. — Ни единого! Я даже искала в запрещенной секции и смотрела в самых ужасных книгах, которые рассказывают тебе о том, как варить ужаснейшие зелья и… ничего! Все, что я смогла найти, так это заметку в — Самой Злой Магии. —.. Послушай-ка: — Хоркрукс — самое порочное магическое изобретение, мы не будем ни говорить, ни давать направлений… — Я имею в виду, почему тогда они упомянули их? — раздраженно сказала она, захлопывая старую книгу, чтоб она замолчала; та протянула призрачный вопль. — Да заткнись ты, — проронила Гермиона, засовывая книгу в свой рюкзак.
Снег вокруг школы таял, поскольку настал февраль, и сменился на холодную, серую грязь. Пурпурно-лиловые облака низко висели над замком, и постоянно шел холодный дождь, делающий лужайки скользкими и грязными. В результате этого первые уроки по аппарированию, которые были намечены на субботнее утро, проводились в Большом Зале, а не снаружи.
Когда Гарри и Гермиона прибыли в Зал (Рон пришел с Лавандой), они обнаружили, что столы исчезли. Дождь хлестал по высоким окнам, и заколдованный потолок над ним являл собой черный вихрь. Все собрались около профессоров МакГонагалл, Снейпа, Флитвика и Спрут — глав факультетов, и маленького чародея, которого Гарри сразу принял за инструктора по аппарированию из Министерства Магии. Он был бледноват, с прозрачными ресницами, клочком волос на голове и неестественно тощ, и, казалось, резкий порыв ветра мог утянуть его за собой. Гарри думал, что из-за постоянных исчезновений и появлений при аппарировании, он как-то уменьшился в размерах, и что его хрупкое телосложение идеально для того, кто хочет исчезнуть.
— Доброе утро, — произнес волшебник из Министерства, когда все ученики пришли и Главы факультетов призвали их к тишине. — Мое имя Вилки Твикросс и я буду вашим инструктором по аппарированию в течение нескольких следующих недель. Я надеюсь, что мы сможем подготовиться к вашим тестам по аппарированию вовремя…
— Малфой, уймись и обрати внимание! — рявкнула профессор МакГонагалл.
Все оглянулись. Малфой залился румянцем; он выглядел взбешенным и отходил от Крабба, с которым он похоже вел шепотом спор. Гарри мельком взглянул на Снейпа, который также выглядел раздраженным. Гарри сильно подозревал, что это было не столько из-за невоспитанности Малфоя, сколько из-за того, что МакГонагалл сделала замечание ученику его факультета.
— … к этому времени многие из вас будут готовы сдать свой тест, — продолжил Твикросс, как будто его и не прерывали.
— Как многие из вас уже знают, обычно невозможно аппарировать внутри Хогвартса. Директор убрал это заклинание с Большого Зала на один час, поэтому мы можем с вами попрактиковаться. Могу вас предупредить, что вы не сможете аппарировать за стенами этого Зала и пробовать это делать по меньшей мере будет глупо.