Когда они достигли купе «С», то сразу увидели, что Слизхорн пригласил не их одних, хотя, судя по горячему приёму, который он им устроил, Гарри был самым желанным гостем.
— Гарри, мой мальчик! — вскричал Слизхорн, подпрыгивая так, что его большой, в бархате, живот, казалось, заполнил всё купе. Блестящая лысая голова и большие серебристые усы сверкали на солнечном свету так же ярко, как золотые пуговицы на жилете.
— Рад видеть тебя, рад видеть! А вы, конечно, мистер Лонгботтом!
Невилл кивнул с испуганным видом. Следуя приглащающему жесту Слизхорна, они сели друг напротив друга на единственные два пустых места, самые ближние к двери. Гарри посмотрел на прочих гостей. Он узнал слитеринца со своего курса, рослого чёрного мальчика с высокими скулами и большими раскосыми глазами; были ещё два семикурсника, которых Гарри не знал, и, зажатая в самом углу около Слизхорна, с таким видом, будто сама не знает, как здесь очутилась, Джинни.
— Вам все здесь знакомы? — спросил Слизхорн у Гарри и Невилла. — Конечно же, Блейз Забини, он с вами на одном курсе…
Забини не выказал никакого знака приветствия или узнавания, так же поступили и Гарри с Невиллом: гриффиндорцы и слитеринцы ненавидели друг друга из принципа.
— Это — Кормак Мак-Лагген, возможно, вам доводилось общаться? Нет?
Мак- Лагген крупный, с жёсткими волосами, молодой человек, поднял руку, а Гарри с Невиллом ему кивнули.
— … это Маркус Белби…
Худощавый, нервный на вид, Белби напряжённо улыбнулся.
— … а вот эта очаровательная молодая леди сказала, что знает вас! — закончил Слизхорн. Джинни состроила из-за его плеча гримасу.
— Ну вот, теперь самое приятное, — с довольным видом сказал Слизхорн. — Возможность узнать вас всех получше. Берите салфетки. Я захватил свой собственный ланч; тележка, насколько я помню, обыкновенно перегружена лакричными палочками, а пищеварительной системе бедного старика уже не до них… Кусочек фазана, Белби?
Белби встрепенулся и принял что-то, действительно похожее на половину холодного фазана.
— Я только что рассказывал молодому Маркусу, что имел удовольствие учить его дядю Дамоклеса, — объяснил Слизхорн Гарри и Невиллу, одновременно предлагая всем корзинку с рулетом. — Выдающийся волшебник, выдающийся, и его Орден Мерлина вполне заслуженный. Вы часто видитесь с дядей, Маркус?
К сожалению, Белби только что откусил изрядный кусок фазана; торопясь ответить, он так поспешил его проглотить, что покраснел до синевы и начал задыхаться.
— Анапнео. - спокойно сказал Слизхорн, направив палочку на Белби, которому сразу же полегчало.
— Нет… не очень часто, нет. — Белби глотал воздух, слёзы так и текли у него из глаз.
— Да-да, я не сомневаюсь, что он очень занят, — сказал Слизхорн, вопросительно глядя на Белби. — Я сомневаюсь, что можно было изобрести Волчелычное зелье без по-настоящему серьёзной работы!
— Наверное… — сказал Белби, который, казалось, боялся откусить ещё, пока Слизхорн не кончит с ним разговаривать. — Э-э… он с моим папой не очень-то ладит, понимаете, и я, по правде, не так много знаю о…
Его голос затих, потому что Слизхорн холодно ему улыбнулся и обратился к Мак-Лаггену.
— Вот вы, Кормак, — сказал Слизхорн. — Вы-то, я знаю, часто встречаетесь с дядей Тибериусом, поскольку мне попалось прелестное фото, где вы вдвоем охотитесь на когтехвостов; в Норфолке, полагаю?
— О, да, это было по-настоящему славно, — сказал Мак-Лагген. — С нами были Берти Хиггс и Руфус Скримджер — он тогда, конечно, ещё не был Министром…
— Ах, так вы знаете и Берти и Руфуса? — просиял Слизхорн, предлагая гостям подносик с пирогами; Белби он как-то при этом пропустил. — А вот скажите мне…
Словом, как Гарри и подозревал, каждый был приглашён потому, что был связан с кем-то известным или влиятельным — все, кроме Джинни. Забини, который был допрошен после Мак-Лаггена, оказался сыном прославленной красавицы-ведьмы (из того, что Гарри услышал, он понял, что она выходила замуж семь раз, и каждый муж загадочно умирал, оставляя ей кучу золота). Затем настала очередь Невилла. Это были пренеприятные десять минут, ведь Невилловых родителей, знаменитых ауроров, Белатрисса Лестранг вкупе с парочкой своих дружков-Пожирателей довела пытками до безумия, а к концу Слизхорновых распросов у Гарри сложилось впечатление, что Слизхорн пытался выведать, есть ли у Невилла хоть что-то из родительских способностей.
— А теперь, — тяжеловесно развернувшись на сиденьи с видом конферансье, объявляющего выход звезды, сказал Слизхорн, — Гарри Поттер! С чего начинать? Я почувствовал, что я лишь зачерпнул с самого-самого верха, когда мы встретились летом! — Он какое-то мгновение смотрел на Гарри так, словно тот был исключительно большой и сочной порцией фазана. — «Избранный», как тебя сейчас называют!
Гарри ничего не ответил. Белби, Мак-Лагген и Забини — все уставились на него.
— Конечно, — сказал Слизхорн, смотря на Гарри, — уже много лет ходили всякие слухи… Я же помню… та ужасная ночь… Лили… Джеймс… А ты выжил…Уже тогда говорили, что у тебя, верно, есть небывалая сила…
Забини кашлянул, тихонько, но отчётливо выражая крайние сомнения. Из-за спины Слизхорна гневный голос немедленно выдал:
— Валяй, Забини, у тебя ж тоже необыкновенные таланты… выделываться…
— Ой-ёй-ёй! — мягко засмеялся Слизхорн, оглядываясь на Джинни, которая впилась взглядом в Забини из-за его необъятной спины. — Блейз, поосторожнее! Я видел, проходя мимо её купе, как эта молодая леди сотворила поистине потрясающую Страшномышь! Я бы её поостерёгся!
Забини высокомерно вздернул подбородок.
— Как бы то ни было, — сказал Слизхорн, возвращаясь к Гарри, — этим летом такие слухи ходили. Конечно, непроверенные, Прорицатель, известно, всякое может напечатать, ошибаться… но, кто усомнится, столько свидетелей, что той ночью в Министерстве было действительно жарко, и ты был в самой гуще событий…
Гарри не видел, как ему вывернуться, если, конечно, не откровенно врать; поэтому он просто молча кивнул. Слизхорн улыбнулся ему.
— Скромность, скромность, неудивительно, что Дамблдор так сильно тебя любит — но, значит, ты в самом деле там был? А вот всё прочее, о чём рассказывают — такое необычайное, даже не знаешь, чему верить. Взять хотя бы это пресловутое пророчество…
— Мы не слышали никакого пророчества, — сказал Невилл, краснея, как герань.
— Точно, — непреклонно подтвердила Джинни. — Мы с Невиллом тоже там были, так что вся эта трепатня насчёт «Избранного» — самые обычные Прорицательские бредни.
— Вы оба там тоже были, да неужто? — Слизхорн с огромным интересом переводил взгляд с Невилла на Джинни, но они оба встретили его приглашающую улыбку с безразличием устриц.
— Да… конечно… верно, что Прорицатель часто преувеличивает… — сказал Слизхорн, немного разочарованно. — Помнится, как-то милая Гвеног говорила мне (ну да, Гвеног Джонс, капитан Бесшабашных Гарпий)…
Он пустился в развесистые воспоминания, но у Гарри было твёрдое впечатление, что Слизхорн с ним ещё не закончил, и что слова Невилла и Джинни его совершенно не убедили.
День тянулся, наполненный рассказами о знаменитых волшебниках, которых Слизхорн когда-то учил, и каждый из которых, по-видимому, был счастлив — пока учился — принадлежать к «Слиз-клубу», как говорили в Хогвартсе. Гарри мечтал смыться, но не знал, как это вежливо сделать. Наконец поезд выехал из ещё одной полосы тумана в красный закат, и Слизхорн, моргая, осмотрелся вокруг.
— Ой, да неужто уже темнеет! Я даже не заметил, что зажгли лампы. Вам всем лучше пойти переодеться. Мак-Лагген, вы заскочите ко мне, возьмёте книгу о когтехвостах. Гарри, Блейз — приходите в любое время. То же самое касается и вас, мисс, — одарил он взглядом Джинни. — Ну, идите, идите!
Проталкиваясь мимо Гарри по коридору, Забини метнул на него взгляд, полный отвращения. Гарри старательно вернул взгляд, после чего он, Невилл и Джинни пошли вслед за Забини вдоль поезда.
— Хорошо, что это кончилось, — пробормотал Невилл. — Странный человек, точно?
— Да, есть немного, — сказал Гарри, не сводя глаз с Забини. — Джинни, а тебя как туда занесло?
— Он увидел, как я заклинала Захарию Смита, — сказала Джинни. — Помнишь, в ДА был такой идиот из Хаффлпаффа? Он меня всё спрашивал и спрашивал, что случилось в Министерстве, и под конец так достал, что я его колдонула — когда Слизхорн вошёл, я подумала, что схлопотала взыскание, но он, оказывается, просто высоко оценил заклятие, и пригласил меня завтракать. Чудик, верно?
— По-моему, это лучший повод для приглашения, чем знаменитая матушка, — сказал Гарри, хмурясь на затылок Забини. — Или дядя со связями…
Он внезапно остановился. Его озарила идея, опрометчивая, но, возможно, замечательная идея… Забини вот-вот должен войти в купе слитеринцев-шестикурсников, и там будет Малфой, думающий, что его никто, кроме друзей из Слитерина, не слышит… Если Гарри, невидимый, следом за Забини зайдёт в купе, он же увидит и услышит всё-всё? Правда, ехать осталось совсем немного — судя по дикому пейзажу за окном, станция Хогсмид будет через полчаса, если не раньше, но раз подозрения Гарри никто, похоже, не хочет принимать всерьёз, ему надо доказать свою правоту!
— Я к вам попозже подойду, — сказал он самым тихим шёпотом, вытаскивая и разворачивая плащ-невидимку.
— Ты куда это…? — спросил Невилл.
— Потом! — прошептал Гарри; он устремился за Забини, стараясь ступать как можно тише. Правда, при таком стуке колёс это не имело значения.
Сейчас коридоры были почти пусты. Мало кто не ушёл в купе, переодеться в школьную форму и собрать вещи. Хотя Гарри старался держаться как можно ближе — только чтобы не коснуться — к Забини, проскользнуть за ним в купе он не успел. Забини уже закрывал за собой дверь, и Гарри поспешно поставил в зазор ногу, не давая задвинуть дверь до конца.
— Что за ерунда с этой штукой? — Забини в сердцах раз за разом вмазывал Гарри по ноге скользящей дверью.