— Ты весь в крови! — сказала Эрмиона. — Повернись-ка…
— Она подняла палочку, сказала «Тергео!», и счистила засохшую кровь, как пылесосом.
— Спасибо, — сказал Гарри, ощущая наконец-таки чистое лицо. — Мой нос — он как?
— Нормально выглядит, — удивлённо сказала Эрмиона. — С чего ему быть другим? Гарри, что случилось? Мы так перепугались!
— Потом расскажу, — быстро ответил Гарри. Он не сомневался, что Джинни, Невилл, Дин и Шеймус навострили уши; даже Почти Безголовый Ник, гриффиндорский призрак, подплывал вдоль скамьи, явно чтобы подслушивать.
— Но… — начала Эрмиона.
— Не сейчас, Эрмиона! — сказал Гарри многозначительным голосом. Он очень надеялся, что кругом решат, что он был втянут в нечто героическое, предпочтительно включающее парочку Пожирателей Смерти и дементора. Конечно, Малфой разнесёт свой рассказ так широко, как сможет, но всегда оставалась надежда, что эта байка не найдёт слишком много гриффиндорских ушей.
Он потянулся через Рона за парочкой куриных ножек и пригоршней чипсов, но прежде чем он их достал, они исчезли, сменившись пудингом.
— Ты, кстати, пропустил сортировку, — сказала Эрмиона, в то время как Рон занялся шоколадными пирожными.
— Шляпа сказала что-нибудь интересное? — спросил Гарри, беря кусок пирога с патокой.
— Ну, в основном всё то же… советовала всем объединиться перед лицом врага. Ну ты знаешь…
— Дамблдор упоминал Волдеморта?
— Ещё нет, но он же всегда бережёт подобающую речь к концу праздника, так ведь? Значит, ждать осталось немного.
— Снэйп сказал, что Хагрид опоздал на церемонию…
— Ты видел Снэйпа? Каким боком? — промямлил Рон с полным ртом пирожных.
— Да так. Столкнулся, — уклончиво сказал Гарри.
— Хагрид опоздал только на несколько минут, — сказала Эрмиона. — Смотри, он машет тебе, Гарри.
Гарри взглянул на стол преподавателей и улыбнулся Хагриду, который в самом деле приветственно махал ему. Хагриду никак не получалось держаться с достоинством, подобно профессору Мак-Гонагалл, главе Гриффиндора, чья голова находилась где-то между локтём и плечом Хагрида (они сидели рядом), и которая смотрела на такое полное энтузиазма приветствие с неодобрением. Гарри был удивлён, увидев профессора Трелони, преподавательницу прорицаний, сидящей с другой стороны от Хагрида; она редко покидала свою комнату в башне, и Гарри никогда ранее не видел её на празднике начала учёбы. Как всегда, она выглядела странной, со своими блестящими бусами и волочащимися шалями, с очками, увеличивающими её глаза до невероятных размеров. Всегда считавший её немножко мошенницей, Гарри был в конце прошлого года потрясён, узнав, что это именно она сделала предсказание, из-за которого Лорд Волдеморт убил его родителей и напал на самого Гарри. Знание этого заставило Гарри ещё меньше желать общества профессора Трелони, хорошо хоть, в этом году у него Прорицания не будет. Её огромные глаза-фонари смотрели в его сторону; он поспешно перевёл взгляд на стол Слитерина. Драко Малфой изображал разбитие носа под смех и аплодисменты своих дружков. Гарри уставился на свой пирог с патокой, внутри него опять всё горело. Что бы он дал за встречу с Малфоем, чтоб один на один…
— Так чего хотел профессор Слизхорн? — спросила Эрмиона.
— Хотел узнать, что на самом деле было в Министерстве, — сказал Гарри.
— И он, и все остальные, кто здесь, — вздохнула Эрмиона. — Нас просто допрашивали об этом в поезде, правда, Рон?
— Ещё бы, — протянул Рон. — Всем нужно знать, точно ли ты «Избранный"…
— На эту тему очень много говорилось даже среди нас, призраков, — вмешался Почти Безголовый Ник, наклоняя свою не до конца отсечённую голову к Гарри так, что она опасно пошатнулась на его жабо. — Подозревают, что у меня есть влияние на Поттера; широко известно, что мы в дружеских отношениях. Я уверил сообщество призраков, что я не буду докучать тебе требованием информации. — Гарри Поттер, — сказал я им, — знает, что может положиться на меня со всею уверенностью. И я лучше умру, чем предам его доверие…
— Это не шибко много значит, когда ты и так мёртв, — заметил Рон.
— Вновь показал ты всю чувствительность тупого топора! — сказал Почти Безголовый Ник оскорбленном тоном, поднялся в воздух и заскользил к дальнему концу гриффиндорского стола, как раз когда Дамблдор поднялся со своего стула. Болтовня и смешки, гудевшие по всему Залу, мгновенно прекратились.
— Очень рад вас всех видеть! — сказал он, широко улыбаясь, а его руки раскрылись, словно для того, чтобы обнять весь зал.
— Что у него с рукой? — охнула Эрмиона.
Она была не единственной, кто это заметил. Правая рука Дамблдора была такой же чёрной и на вид неживой, как и в ту ночь, когда он вызволял Гарри от Десли. По залу побежал шёпот; Дамблдор, явно поняв, в чём дело, просто улыбнулся и набросил на увечную кисть пурпурно-золотистый рукав.
— Совершенно не о чем беспокоится, — сказал он беспечно. — А сейчас… наши новые студенты — с прибытием! А старые — с возвращением! Следующий год, полный магического образования, ждёт вас…
— Его рука была такой же, когда я видел её этим летом, — прошептал Гарри Эрмионе. — Я думал, что он её за это время вылечит… или это мадам Помфрей сделает…
— Она выглядит так, будто отмерла, — сказала Эрмиона так, словно её сейчас стошнит. — Правда, существуют раны, которые не вылечить… старые проклятия… ну или яды без противоядия…
— … и мистер Филч, наш смотритель, просил меня упомянуть, что любые игрушки, купленные в магазине, называемом «Волшебные Выкрутасы Висли», запрещаются все на круг. Всем, кто желает играть в квиддитч за свой колледж, следует, как обычно, записаться у глав колледжей, как и желающим комментировать матчи — мы ищем нового комментатора. И мы рады приветствовать в этом году нового члена преподавательского коллектива, профессора Слизхорна…
Слизхорн встал, его лысая голова поблескивала на свету свечей, а живот затенил стол.
— … моего бывшего коллегу, который согласился занять свой старый пост учителя Зельеделия…
— Зельеделия?
— Зельеделие?
Это слово повторялось по всему залу, все хотели понять, правильно ли они расслышали.
— Зельеделие? — сказали Рон и Эрмиона вместе, повернувшись к Гарри. — Но ты же сказал…
— А профессор Снэйп, тем временем, — сказал Дамблдор, повышая голос так, что он заглушил бормотание в зале, — займёт пост Учителя по Защите от Тёмных Искусств.
— Только не это! — сказал Гарри так громко, что многие головы повернулись в его направлении. Его это не волновало; он со злостью уставился на стол преподавателей. Как могли, в конце концов, сделать Снэйпа учителем Защиты от Тёмных Искусств? Разве многие годы не было всем известно, что этой работы Дамблдор ему не доверяет?
— Но Гарри, ты ведь сказал, что преподавать Защиту от Тёмных Искусств будет Слизхорн! — сказала Эрмиона.
— Я действительно так думал! — ответил Гарри, изо всех сил вспоминая, когда ему это Дамблдор сказал; но сейчас, когда он стал думать об этом, он не мог даже вспомнить, говорил ли ему Дамблдор когда-либо вообще, что именно Слизхорн будет преподавать.
Снэйп, сидевший справа от Дамблдора, не встал, когда упомянули его имя; он просто поднял руку, как ленивую благодарность за аплодисменты со стороны слитеринского стола; но Гарри был уверен, что увидел выражение триумфа на так ненавидимом им лице.
— Ничего, нет худа без добра, — сказал он свирепо. — К концу года Снэйпа не будет.
— К чему ты клонишь? — спросил Рон.
— Эта работа заклятая. На ней никто больше года не протянул… Квиррелл вообще на ней помер… Лично я за ещё одну смерть пальцы скрещу…
— Гарри! — укоризненно сказала потрясённая Эрмиона.
— Он может в конце года просто вернутся преподавать Зелья, — благоразумно предположил Рон. — Этому Слизхорну, может, не захочется задерживаться надолго. Хмури ж не захотел.
Дамблдор покашлял. Гарри, Рон и Эрмиона были не единственными, кто разговаривал; весь Большой Зал гудел, как улей, обсуждая новость, что заветная мечта Снэйпа наконец-то сбылась. Дамблдор, казалось, совершенно не хотел понимать, какую потрясающую новость он только что сказал; он ничего не добавил по поводу назначений учительского персонала, а просто подождал немного, чтобы быть уверенным, что наступит полная тишина, перед тем как он продолжит свою речь.
— Ну, как все в этом зале знают, Лорд Волдеморт и его последователи вновь в силе, и мощь их растёт.
Пока Дамблдор это говорил, тишина в зале стала абсолютной. Гарри следил за Малфоем. Малфой же не смотрел на Дамблдора, а волшебной палочкой крутил в воздухе свою вилку, словно находил речь директора недостойной его внимания.
— Я не могу с достаточной полнотой выразить, сколь опасна настоящая ситуация, и сколько усилий каждый из нас, здесь, в Хогвартсе, должен приложить, чтобы мы все были в целости и сохранности. Магические укрепления замка были усилены за лето, у нас новая и более мощная защита, но мы всё равно не должны проявлять беспечность, каждый из нас, от ученика до учителя. Посему я убеждаю вас соблюдать все требования безопасности, которые ваши учителя могут вам предписать, какими обременительными они вам ни покажутся… особенно правило, по которому вам не разрешается выходить из замка позже указанного времени. Я умоляю вас, если вы заметите что-нибудь странное или подозрительное внутри или снаружи замка, немедленно сообщить кому-либо из преподавателей. Я верю, что вы будете вести себя правильно и предельно осторожно, для безопасности вашей и других людей.
Голубые глаза Дамблдора окинули всех студентов, прежде чем он улыбнулся ещё раз.
— Сейчас же вас ждут ваши кровати, тёплые и уютные, какие вы только можете себе представить, и я знаю, что в ваших интересах хорошо отдохнуть перед завтрашними занятиями. Посему, позвольте пожелать вам спокойной ночи. Баю-бай.
С обычным оглушительным скрипом отодвинулись скамьи, и сотни учеников потянулись из Большого Зала к спальням. Гарри, который совсем не спешил ни оказаться в таращащейся на него толпе, ни столкнуться с Малфоем и дать ему повод пересказать историю с разбитым носом, замешкался позади, притворяясь, чт