— Да, только для членов Слизень-клуба, — ответила Эрмиона.
Плод вылетел у Рона из-под пальцев, отскочил, как мяч, от стекла теплицы прямо в профессора Росток, ударил ей по затылку и сбил с неё старую залатанную шляпу; Гарри пошел забрать плод, когда он вернулся, Эрмиона говорила:
— Слушай, не я придумала это название «Слизень-клуб"…
— Слизень-клуб, — повторил Рон с интонацией, достойной Малфоя. — Как трогательно. Желаю насладиться вечеринкой. Почему бы тебе не охмурить Мак-Лаггена, тогда Слизхорн может назначить вас королем и королевой слизняков…
— Нам разрешили привести друзей, — сказала Эрмиона, которая из-за чего-то сильно-сильно покраснела, — и я собиралась пригласить тебя, но раз ты думаешь, что все это одни глупости, то я даже и не буду беспокоиться!
Гарри внезапно пожалел, что плод не улетел подальше, ему бы не пришлось сейчас сидеть с этой парочкой. Незамеченный ими, он схватил чашку с плодом и попытался выжимать сок настолько шумно и энергично, насколько мог, но, к сожалению, все-таки слышал каждое слово их беседы.
— Ты собиралась позвать меня? — спросил Рон совершенно другим голосом.
— Да, — сердито ответила Эрмиона, — Но ты, очевидно, всё сводишь к Мак-Лаггену…
Они замолчали; Гарри продолжал долбить упругий стручок лопаткой.
— Нет, я не пойду, — очень тихо сказал Рон.
Гарри промазал по плоду и расколол чашку.
— Репаро, — торопливо сказал он, тыкая палочкой в осколки; чашка прыжком собралась воедино. Всё же треск, с которым она разлетелась, напомнил Рону и Эрмионе о присутствии Гарри. Эрмиона со сконфуженным видом тут же начала лихорадочно листать «Плотоядные деревья мира», отыскивая, как правильно извлекать сок из Арканника; Рон же, хотя и сидел с немного дурацким видом, был явно доволен собой.
— Вот, смотри, Гарри, — торопливо сказала Эрмиона, — тут говориться, что его надо проколоть, чем-нибудь острым…
Гарри передал ей чашку со стручком; потом и он, и Рон снова решительно надвинули очки и занялись пнём. Нельзя сказать, чтобы он по-настоящему удивился, думал Гарри, сражаясь с колючей лозой, пытаюшейся его задушить; он предчувствовал, что это может случиться, рано или поздно. Но как ему к этому отнестись, он не знал… Ему с Чоу сейчас неловко даже просто смотреть друг на друга, не то чтобы поговорить наедине; что если Рон и Эрмиона потянулись друг к другу, а потом между ними — трещина? Сможет ли их дружба это пережить? Гарри вспомнил, как на третьем курсе они несколько недель не разговаривали, с каким трудом он пытался их помирить. А ещё — что, если они не разойдутся? Если они станут как Билл и Флёр, и в их присутствии будет мучительно неловко, и ему останется только помалкивать?
— Е-е-есть! — завопил Рон, вытягивая второй стручок из пня, как раз когда Эрмиона все-таки сумела проколоть первый, и чаша наполнилась бобами, шевелящимися, как бледно-зелёные черви.
Остаток урока прошел без упоминания вечеринки у Слизхорна.
Хотя следующие несколько дней Гарри пытался внимательнее наблюдать за своими друзьями, он не заметил, чтобы Рон с Эрмионой переменились, разве что они стали обращаться друг к другу вежливее обычного. Гарри решил, что ему проще подождать и увидеть, как всё повернётся под влиянием масляного эля, в полутёмном Слизхорновом кабинете, в ночь вечеринки. А пока у него были проблемы и посерьёзнее.
Кэти Белл по-прежнему оставалась в больнице Святого Мунго, и неизвестно, как надолго. А это означало, что в подающей надежды команде Гриффиндора, которую Гарри так старательно тренировал с сентября, стало одним нападающим меньше. Он не подбирал замену, надеясь, что Кэти вернётся, но их открывающий сезон матч со Слитерином уже маячил, и Гарри вынужден был, наконец, признать, что вернуться к игре она не успеет.
Гарри сомневался, что сможет выдержать ещё один полноразмерный отбор кандидатов со всего колледжа. Поэтому, с холодящим чувством, которое, в общем-то, не было связано с квиддитчем, он как-то после урока Трансфигурации задержал Дина Томаса. Большинство учеников уже ушли, хотя под потолком ещё летали несколько жёлтеньких щебечущих птиц, все — творение Эрмионы; никому больше ни удалось наколдовать из воздуха больше, чем несколько перьев.
— Ты всё ещё хочешь играть нападающим?
— Что…? Ой, конечно! — восторженно ответил Дин. За плечом Дина Гарри увидел Шеймуса Финнигана, с кислым видом заталкивающего книги в сумку. Одной из причин, по которой Гарри не хотел брать Дина в команду, было неудовольствие Шеймуса. Но с другой стороны, он же должен был отобрать в команду луших, а Дин обошёл Шеймуса при отборе.
— Ну что ж, тогда ты в команде, — сказал Гарри. — Тренировка сегодня в семь часов.
— Хорошо, — сказал Дин. — Пока, Гарри! Прости, не могу дождаться, когда скажу Джинни!
Он пулей вылетел из комнаты, оставив Гарри и Шеймуса наедине, неудобный момент не стал лучше даже тогда, когда одна из Эрмиониных канареек нагадила Шеймусу на голову.
Шеймус был не единственным, кого не устроил выбор замены на место Кэти. В гостиной было много разговоров по поводу того, что Гарри взял в команду двух своих одноклассников. За свою школьную жизнь Гарри слышал разговорчики и похуже, поэтому он особо не беспокоился, но, всё равно, атмосфера накалялась, все требовали победы в наступающем матче со Слитерином. Гарри знал, что если Гриффиндр победит, весь колледж тут же забудет, как ругал Гарри, и будет клясться, что они всегда знали — лучшей команды не бывало. А если они проиграют… ну, Гарри думал, что слышал разговорчики о себе и похуже.
У Гарри исчезли все причины сожалеть о своем выборе, как только он увидел, как Дин летал этим вечером; он хорошо сыгрался с Джинни и Демелзой. Отбивающие, Пикс и Кут, с каждым разом играли всё лучше и лучше. Единственной проблемой был Рон.
Гарри всегда знал, что Рон игрок неустойчивый, что он слишком нервничает и страдает от неуверенности в себе, и, к сожалению, неумолимое приближение первого в сезоне матча вынесло наверх все его старые проблемы. Пропуск полудюжины голов, в основном забитых Джинни, сделал его игру беспорядочной и жёсткой, и он завершил тем, что съездил подлетевшей Демелзе Робинс по губам.
— Это вышло случайно, мне жаль, Демелза, мне правда очень жаль! — кричал Рон ей вдогонку, пока она зигзагами опускалась на поле, разбрасывая капли крови. — Я только…
— Мозги растерял с перепугу, — сердито сказала Джинни, приземляясь рядом с Демелзой и осматривая её опухшую губу. — Ты придурок, Рон, ты посмотри, что с ней сделал!
— Сейчас помогу, — Гарри приземлился рядом с девочками, указал своей палочкой на лицо Демелзы и сказал «Эпискей». — И, Джинни, не называй Рона придурком, ты пока не капитан команды…
— Ну, я подумала, что раз тебе его некогда придурком назвать, это должен сделать кто-то другой…
Гарри с трудом подавил смех.
— Всем взлететь, начинаем…
Как ни крути, это была самая худшая из тренировок, когда-либо бывших за этот год; правда, когда матч так близко, честность не казалась Гарри лучшей политикой.
— Славно поработали, все на круг, — сказал он ободряюще. — Думаю, мы сделаем Слитерин, — и нападающие с отбивающими ушли довольные собой.
— Я играл как мешок драконьего дерьма, — грустно сказал Рон, когда за Джинни с грохотом захлопнулась дверь.
— Нет, Рон, — ободряюще сказал Гарри. — Ты лучший из вратарей, которых я когда-либо знал. Твоя единственная проблема — нервы.
Он продолжал сыпать нескончаемыми ободрениями весь путь в замок, и к тому времени, как они дошли до второго этажа, Рон выглядел уже чуточку уверенным в себе. Гарри привычно откинул гобелен, но, вместо короткого пути в башню Гриффиндора за ним оказались Дин и Джинни, остервенело целовавшиеся и прижимавшиеся друг к другу так тесно, словно их склеили.
Словно что-то большое и чешуйчатое перевернулось у Гарри в желудке, кусая его изнутри. Горячая кровь ударила ему в голову и вытеснила из неё все мысли, кроме одной — дикого желания заклясть Дина всмятку. Пытаясь справиться с внезапным бешенством, он словно откуда-то издалека услышал голос Рона:
— Ой!
Дин и Джинни отпрыгнули друг от друга и оглянулись.
— Чего? — спросила Джинни.
— Я не желаю видеть, как моя сестра целуется взасос у всех на глазах!
— В коридоре было пусто, пока вы в него не ввалились! — ответила Джинни.
Дин со смущённым видом криво улыбнулся Гарри. Отвечать тем же Гарри не стал, новорожденный монстр в нём ревел, требуя немедленно выставить Дина из команды.
— Э-э… пошли, Джинни, — сказал Дин. — Давай вернёмся в гостиную…
— Ты иди! — сказала Джинни. — А я хочу сказать пару слов моему дорогому брату!
Дин ушёл с видом, показывающим, что ему совсем не жаль исчезнуть.
— Так! — Джинни отбросила с лица свои рыжие волосы и впилась взглядом в Рона. — Давай проясним вопрос раз и навсегда. Это не твое дело, Рон, с кем я гуляю, и что с ними делаю…
— Нет, мое! — так же сердито сказал Рон. — Думаешь, я хочу, чтобы люди говорили, что моя сестра…
— Кто? — крикнула Джинни, вынимая палочку. — Давай говори, кто именно?
— Он не имел в виду ничего такого, Джинни… — сказал Гарри автоматически, хотя монстр в нём ревел о согласии с Роном.
— Да ещё как имел! — переключилась Джинни на Гарри. — Только потому, что ни разу в жизни ни с кем не чмокался, только потому, что лучший поцелуй, который он когда-либо получил, был от нашей тети Муриэль…
— Заткнись! — взвыл Рон, становясь из красного бордовым.
— И не подумаю! — завопила Джинни. — Я что, не видела тебя с Мглой, как ты каждый раз, как её видел, надеялся, что она поцелует тебя в щёчку, ах как трогательно! Если бы ты хоть раз сам кого-нибудь чмокнул, тебя бы так не качало, что другие этим занимаются!
Рон тоже достал свою палочку; Гарри быстро встал между ними.
— Ты не знаешь, о чём говоришь! — ревел Рон, пытаясь прицелиться в Джинни мимо Гарри, который стоял перед ней, расставив руки. — Только потому, что я не делаю этого на публике…