— Ты собираешься сказать мне, что мы делаем, а? — спросил Рон, тяжело дыша.
— Давай наверх, — сказал Гарри, направляясь через гостиную к лестнице, ведущей к спальням мальчиков.
Как Гарри и надеялся, их спальня была пуста. Он распахнул свой сундук и под нетерпеливым взглядом Рона принялся в нём копаться.
— Гарри…
— Малфой ставит Крабба и Гойла что-то караулить. Он только что ругался с Краббом. Я хочу знать… а, вот.
Он нашёл то, что искал — сложенный квадратиком кусок чистого пергамента; Гарри тут же развернул его и постучал по нему кончиком волшебной палочки.
— Я торжественно клянусь, что я не замышляю ничего хорошего … я…ну, или Малфой…
И мгновенно на поверхности пергамента появилась Карта Грабителя — подробный план каждого из этажей Хогвартса и, ползающие по нему, множество маленьких чёрных точек, которые показывали местоположение обитателей замка.
— Помоги мне найти Малфоя, — потребовал Гарри.
Он разложил карту на кровати, и, вместе с Роном, склонился над ней.
— Вот! — через минуту объявил Рон. — Он в гостиной Слитерина, погляди-ка… с Паркинсон, Забини, Краббом и Гойлом…
Гарри разочарованно глянул на карту, но потом сразу воспрянул духом.
— Хорошо, с этого момента я не буду спускать с него глаз, — твёрдо объявил он. — И когда я замечу, как он где-то притаился, а Крабб и Гойл стоят на стрёме, я надену старый добрый плащ-невидимку и выясню, что он…
Он прервался, так как в спальню вошёл Невилл, принеся с собой сильный запах горелой тряпки, и начал копаться в своём чемодане, выискивая новые штаны.
Несмотря на всю свою решимость поймать Малфоя с поличным, за следующую пару недель Гарри в этом не преуспел. Хотя он заглядывал в карту так часто, как только мог, порой только ради этого забегая на переменах в туалет, он ни разу не смог увидеть Малфоя в каком-нибудь подозрительном местечке. Правда, он заметил, что Крабб и Гойл сами по себе ходят вдоль и поперёк по замку куда чаще обычного, иногда застывая на месте в пустынных коридорах, но тем временем Малфоя не только не было нигде рядом с ними, но и — самое загадочное из всего — вообще не было нигде на карте. Гарри повозился было с идеей, что Малфой на самом деле уходит из школы, но не смог представить, как это ему удаётся, при теперешнем уровне защиты замка. Он мог лишь предположить, что просто теряет Малфоя среди сотен крошечных чёрных точек, снующих на карте. Что же до того, что Малфой, Крабб и Гойл, прежде неразлучные, ходят теперь своими путями, так это бывает, когда люди становятся старше — Рон и Эрмиона, с грустью припоминал Гарри, живой этому пример.
Февраль шёл к концу, надвигался март, но погода особо не изменилась, разве что стало не только мокро, а ещё и ветрено. Ко всеобщему возмущению, на досках объявлений во всех общих комнатах появилось распоряжение, отменяющее очередной поход в Хогсмид. Рон был в бешенстве:
— Это же было бы на мой день рожденья. Я дождаться не мог!
— Хотя это не такой и сюрприз, так ведь? — ответил Гарри. — После того случая с Кэти.
Она до сих пор не вернулась из клиники Святого Мунго. Хуже того, в Ежедневном Прорицателе сообщалось о новых исчезновениях людей, среди которых были родственники кое-кого из учеников Хогвартса.
— И вместо прогулки мы должны переться на эту тупую телепортацию! — сварливо произнёс Рон. — Да уж, с днём рожденья…
Прошло уже три занятия, а телепортиция не становилась проще, разве что ещё нескольких учеников угораздило расщепиться. Росло чувство безысходности, и, определённо, росли совсем нездоровые чувства по отношению к Вилки Твикроссу и его трём вещам, что породило немало кличек для него. Самыми учтивыми были «Тройной болван» и «Тройная доза навозу».
— С днём рожденья, Рон, — сказал Гарри, когда первого марта их разбудили Дин и Шеймус, шумно собиравшиеся идти на завтрак. — Держи подарок.
Он кинул пакет Рону на кровать, где уже лежала маленькая кучка подарков, доставленных, как предположил Гарри, домашними эльфами ночью.
— Угу… Спасибо…, -сонно пробормотал Рон, разворачивая упаковку, а Гарри открыл свой сундук и стал нашаривать Карту Грабителя, которую он каждый раз прятал после того, как в неё заглядывал. Он выбросил с половину содержимого сундука, пока не нашёл её, спрятанную под скрученными носками, в которых по-прежнему хранился пузырёк с зельем удачи — Феликс Фелицис.
— Ага, — прошептал он, забрался с картой в постель, тихонько постучал по ней палочкой и прошептал: — Я торжественно клянусь, что не собираюсь делать ничего хорошего, — так, чтобы Невилл (он как раз проходил мимо кровати Гарри) не мог ничего услышать.
— Классно, Гарри! — с восторгом воскликнул Рон, вертевший в руках новенькую пару перчаток квиддитчного вратаря — подарок Гарри.
— Не за что, — сказал Гарри отсутствующе; он исследовал слитеринскую спальню, отыскивая Малфоя. — Ха, похоже, в кровати его нет…
Рон не ответил; он погрузился в разворачивание подарков, то и дело испуская радостный клич.
— Определённо хороший улов в этом году! — объявил он, поднимая тяжёлые золотые часы со странными символами на циферблате и маленькими движущимися звёздочками вместо стрелок. — Посмотри-ка, что мне мама с папой подарили… Чёрт подери, тут подумаешь, что хорошо бы ещё одно совершеннолетие — на следующий год…
— Круто, — пробормотал Гарри, мельком взглянув на часы и снова погружаясь в карту. Где же Малфой? Не похоже, чтобы он был за столом Слитерина в Большом Зале… и его нету рядом со Снэйпом, тот как раз в своём кабинете… его не было ни в одном туалете, и в больничном крыле тоже…
— Будешь? — выдохнул Рон, открывая коробку Шоколадных Котелков.
— Неа, спасибо, — отказался Гарри, поднимая на него глаза. — Малфой снова исчез!
— Не может быть, — пробормотал Рон, запихивая второй Котелок в рот и вылезая из кровати, чтобы одеться. — Шевелись. Если ты не поторопишься, точно будешь телепортировать на пустой желудок… хотя оно, может, и легче…
Рон задумчиво глянул на коробку Шоколадных Котелков, пожал плечами и прикончил третий.
Гарри направил палочку на карту, пробормотал «проделка удалась», хотя, по правде, не удалось ничегошеньки, и стал одеваться, напряжённо раздумывая. Ведьдолжноже быть объяснение периодическим исчезновениям Малфоя, но он просто не мог представить, что бы это могло быть. Лучше всего было бы проследить за ним, но этого Гарри не мог даже с плащом-невидимкой: всё-таки у него были и уроки, и тренировки по квиддитчу, домашние задания и телепортация; он не мог целый день преследовать Малфоя, чтобы его собственное отсутствие не заметили.
— Готов? — спросил он у Рона.
Гарри был уже на полпути к дверям спальни, когда сообразил, что Рон и не пошевелился, что он прислонился к спинке кровати и со странно-отсутствующим выражением смотрит в промытое дождём окно.
— Рон? Завтрак…
— Я не голоден.
Гарри уставился на него.
— Я думал ты только что сказал…
— Ах, да, я спущусь за тобой, — вздохнул Рон. — Но есть я не хочу.
Гарри подозрительно его осмотрел.
— Ну да, ты же только что слопал полкоробки Шоколадных Котелков, так ведь?
— Да не из-за этого, — Рон снова вздохнул. — Ты… тебе не понять.
— Охотно верю, — сказал, ничего, правда, не понимая, Гарри, и взялся за ручку двери.
— Гарри! — вдруг сказал Рон.
— Что?
— Гарри, я не могу этого вынести!
— Что ты не можешь вынести? — теперь уже явно встревоженно спросил Гарри. Рон был бледен и выглядел так, будто ему нездоровилось.
— Я не могу перестать думать о ней! — хрипло пробормотал Рон.
Гарри уставился на него. Такого он не ожидал, и не был уверен, что ему этого хочется. Конечно же, они друзья, но если Рон начнёт называть Лаванду «Лав-Лав», Гарри придётся это дело пересмотреть.
— Разве это мешает тебе завтракать? — поинтересовался Гарри, пытаясь внести в происходящее хоть чуточку здравого смысла.
— Она ведь даже не знает о моём существовании, — сказал Рон с жестом отчаяния.
— Она точно знает, что ты существуешь, — возразил Гарри, сбитый с толку. — Она же с тобой целуется, или нет?
Рон моргнул.
— Ты это о ком?
— А ты о ком? — недоумённо промолвил Гарри; в нём росло чувство, что из их разговора смысл вообще куда-то делся.
— О Ромильде Вэйн, — нежно произнёс Рон, и при этих словах всё его лицо, казалось, засветилось, словно озарённое лучом чистейшего солнечного света.
Они глядели друг на друга почти целую минуту, прежде чем Гарри произнёс:
— Это что, шутка? Ты ведь шутишь, так ведь?
— Я думаю… Гарри, я думаю, что люблю её, — непослушными губами выговорил Рон.
— Хорошо, — сказал Гарри и подошёл к Рону, чтобы поближе заглянуть в его смотрящие в никуда глаза на бледном лице. — Хорошо… скажи это снова, по-честному.
— Я люблю её, — повторил Рон, почти не дыша. — Ты видел её волосы, чёрные, блестящие и шелковистые… и её глаза? Её большие чёрные глаза? И её…
— Это действительно забавно, и всё такое, — раздражённо сказал Гарри. — Но шутка закончилась, да? Кончай…
Он повернулся, чтобы уйти, сделал два шага к двери — и получил хар-роший удар по правому уху. Едва не упав, Гарри обернулся. Рон стоял, занеся кулак, его лицо переполнилось злобой, и он собирался снова ударить.
Гарри среагировал не раздумывая: палочка в руке и само собой пришедшее в голову заклинание:
— Левикорпус!
Рон взвизнул — его дёрнуло за лодыжку; он беспомощно повис в воздухе, вверх ногами, и его мантия сползла.
— Ты что, совсем …? — проревел Гарри.
— Ты её оскорбил, Гарри! Ты сказал, что это шутка! — орал Рон, у которого лицо медленно лиловело от прилива крови.
— Да это просто бред! — ответил Гарри. — Что тебе в башку взбре…
И тут он увидел на кровати Рона открытую коробку, и правда ударила ему в голову — словно его огрел бешеный тролль.
— Где ты взял эти Шоколадные Котелки?