Гарри всё ещё сгорал от любопытства и не сразу двинулся с места, когда Дамблдор подошел к двери и открыл её для него.
— Он опять хотел преподавать Защиту от Тёмных Искусств, сэр? Он не сказал…
— Ну, он определённо хотел преподавать Защиту от Тёмных Искусств. Последствия нашей недолгой встречи это доказывают. Как ты знаешь, после того, как я отказал лорду Волдеморту, ни один из учителей не удержался на этой должности больше года.
Глава двадцать первая Неотворимая дверь
Всю следующую неделю Гарри ломал голову над тем, как убедить Слизхорна отдать полное воспоминание, но ничего похожего на озарение с его головой не случилось, и он вернулся к тому, чем, собственно, и занимался последнее время, когда у него не ладилось: листал и листал книгу по Зельям, в надежде очередной раз найти на полях ещё какую-нибудь полезную Принцеву инструкцию.
— Ничего ты там не найдёшь, — твёрдо сказала ему Эрмиона воскресным вечером.
— Эрмиона, не начинай, — ответил Гарри. — Это же только из-за Принца, что Рон сейчас тут сидит.
— Он бы так же сидел, если бы ты в первом классе Снэйпа слушал, — отчеканила Эрмиона.
Гарри пропустил её слова мимо ушей. Он только что нашел заклятие «Сектум-семпра!», мелко вписанное на полях чуть выше интригующих слов «для врагов», и у него руки чесались его попробовать, но перед лицом Эрмионы об этом лучше было и не думать. Вместо этого он тайком загнул уголок страницы. Они сидели перед огнём в гостиной; кроме них, не спали только такие же, как они, шестикурсники. Днём, возвращаясь с обеда, они увидели объявление, указывающее дату теста по телепортации, и до сих пор не могли успокоиться. Тем, кому к первому дню испытаний (или даже в этот самый день) — двадцать первого апреля — исполнялось семнадцать, предлагалось записаться на дополнительные практические занятия, которые предполагалось проводить (вы только подумайте!) в Хогсмиде.
Рон по прочтении запаниковал; он до сих пор не умел телепортировать и боялся, что провалит тест. Эрмиона, у которой уже целых два раза получилось, была немного увереннее; Гарри, которому в ближайшие четыре месяца семнадцать не исполнялось, тестирование не светило, неважно, готов он или не готов.
— В конце концов, телепортировать-то ты умеешь! — убеждал его Рон. — И у тебя не будет проблем аж до июля!
— У меня получилось всего раз, — напомнил ему Гарри; да, он на последнем занятии смог-таки исчезнуть, и появиться внутри обруча.
Угробив прорву времени на переживания по поводу телепортации, Рон сейчас изо всех сил доделывал ужасно трудное сочинение для Снэйпа, тогда как Гарри и Эрмиона свои уже закончили. Гарри не сомневался, что хорошей оценки не получит — от написал своё, отличное от Снэйпового, мнение, как лучше справляться с дементорами; впрочем, его это не заботило — Слизхорнова память была сейчас для него важнее.
— Говорю тебе, Гарри, этот дурацкий принц тебе в этом не поможет, — сказала ему Эрмиона, повысив голос. — Есть только один способ заставит кого-то сделать, что ты хочешь, и это заклятие Подвластия, запрещённое законом…
— Да знаю я, спасибо, — ответил Гарри, не отрываясь от книги. — Потому и ищу что-нибудь другое. Дамблдор говорит, что Веритасерум не сработает, но, может, ещё что найдётся, зелье там или заклинание…
— Ты идёшь неверным путем. Дамблдор ведь говорит, что только ты можешь достать воспоминание. Это может означать, что только у тебя — ни у кого другого — получиться убедить Слизхорна, а зелье подлить или заклясть, это же любой может.
— Слушай, как пишется беллигерент? — спросил Рон; он уставился на свой пергамент, одновременно сильно встряхивая перо. — Ведь не Б-Е-Л-И-Б-Е…
— Нет, конечно, — сказала Эрмиона, забирая у него свиток с сочинением. — И «авгур» не начинается с «ой». Что у тебя за перо?
— От Фреда и Джорджа, которое само ошибки исправляет; боюсь, на нём чары сработались.
— Да уж, наверное, — сказала Эрмиона, указывая на заголовок сочинения, — потому что нас просили написать о том, как бороться с дементорами, а не с дуботрясами, и я не помню, чтобы ты сменил своё имя на Рунила Вазлиба.
— О, нет! — сказал Рон, в ужасе уставившись на пергамент. — Только не говори, что я должен переписывать всё это снова!
— Не бойся, сейчас поправим, — Эрмиона подтянула поближе сочинение и вытащила палочку.
— Эрмиона, я тебя люблю, — сказал Рон, откидываясь в кресле и устало протирая глаза. Эрмиона слегка покраснела, но только сказала:
— Смотри, чтобы Лаванда не услышала.
— Я при ней не скажу, — ответил Рон из-под рук. — А может, скажу, тогда она меня бросит.
— Почему ты её сам не бросишь, если хочешь всё это завязать? — спросил Гарри
— А ты никогда ни с кем не рвал, что ли? — сказал Рон. — Ты с Чоу…
— Вроде как просто разошлись, — ответил Гарри
— Вот бы у меня с Лавандой так получилось, — сказал Рон хмуро, наблюдая, как Эрмиона молча тыкает концом своей палочки в его ошибки, чтобы они сами исправлялись. — Но чем больше я намекаю, что хочу закончить всё это, тем крепче она вцепляется. Прямо как с кальмаром бороться, гигантским.
— Вот, — сказала Эрмиона двадцатью минутами позже, возвращая Рону сочинение.
— Миллион благодарностей, — сказал Рон, — Могу я одолжить твоё перо, дописать заключение? — Гарри, который не нашел ничего полезного в заметках Принца-полукровки, посмотрел вокруг: кроме их троих, в гостиной уже никого не осталось, Шеймус только что отправился спать, проклиная по пути Снэйпа и сочинение. Единственными звуками в гостиной были только потрескивание огня в камине и скрип Эрмионина пера, которым Рон доцарапывал последний параграф про дементоров. Гарри закрыл книгу Принца-полукровки, зевнул, когда…
Крак!
Эрмиона тихонько взвизгнула, Рон залил чернилами своё только законченное сочинение, а Гарри сказал:
— Кричер!
Домашний эльф низко поклонился и сказал, обращаясь к кривым пальцам на своих ногах:
— Хозяин сказал, что хочет регулярных отчетов о том, чем занимается юный Малфой, поэтому Кричер пришел доложить…
Крак!
Рядом с Кричером появился Добби, в своей то ли шапке, то ли чехле для чайника, набекрень.
— Добби тоже помогает Гарри Поттеру! — пропищал он, метнув в Кричера обиженный взгляд. — Кричер должен был сказать Добби, когда он пойдёт к Гарри Поттеру, чтобы мы доложили вместе!
— Что это? — спросила Эрмиона, всё ещё не пришедшая в себя от такого внезапного явления. — Гарри, что происходит?
Гарри запнулся и ответил не сразу; он не рассказывал Эрмионе, что велел Кричеру и Добби следить за Малфоем — домашние эльфы были для неё всегда щекотливой темой.
— Ну… они следят за Малфоем для меня.
— День и ночь, — прохрипел Кричер
— Добби не спал целую неделю, Гарри Поттер! — сказал Добби пошатываясь, но гордо. Эрмиона была возмущена.
— Добби, ты не спал? Но конечно, Гарри, ты же не велел им не…
— Конечно нет, — быстро ответил Гарри. — Добби, ты можешь спать, хорошо? Но кто-нибудь из вас что-нибудь выяснил? — Он поспешил задать вопрос, прежде чем Эрмиона вмешается снова.
— Хозяин Малфой ступает благородно, как подобает особе чистой крови, — немедленно прокаркал Кричер, — Его черты напоминают дивный облик моей хозяйки, а его манеры — манеры…
— Драко Малфой плохой мальчик! — пропищал Добби гневно. — Плохой мальчик, который… который… — Он задрожал от кисточки своей шапки-чехла до кончиков носков, и вдруг побежал к камину, словно собираясь нырнуть в огонь. Гарри, который чего-то похожего ожидал, поймал его поперёк живота и крепко схватил. Несколько секунд Добби сопротивлялся, затем успокоился.
— Спасибо тебе, Гарри Поттер! — сказал он, задыхаясь. — Добби до сих пор трудно говорить плохое о его бывшем хозяине. — Гарри отпустил его, Добби поправил свою шапочку и вызывающе сказал Кричеру: — Но Кричер должен знать, что Драко Малфой плохой хозяин для домового эльфа.
— Слушай, мы и так знаем, как ты влюблён в Малфоя, — Гарри сказал Кричеру. — Давай начинай о том, где он бывал.
Кричер снова поклонился, яростно посмотрел и сказал:
— Хозяин Малфой ест в Общем Зале, спит в спальне, в башне, ходит на занятия в различ…
— Добби, скажи мне, — перебил Гарри Кричера, — бывал ли Малфой там, где ему не полагалось быть?
— Гарри Поттер, сэр, — запищал Добби, его большие, как теннисные мячики, глаза сияли в свете огня, — Добби обнаружил, что Малфой не нарушает никаких правил, но что он по-прежнему хочет, чтобы не знали, где он. Он регулярно ходит на седьмой этаж, с ним разные ученики, которые караулят, пока он находиться…
— В Выручай-комнате! — сказал Гарри, от души треснув себя по лбу «Углублённым Приготовлением Зелий». Рон и Эрмиона уставились на него. — Вот куда он линяет! Вот где он делает… ну, что он делает! И вот почему он исчезает с карты… дайте подумать… вот, я же никогда не видел на карте Выручай-комнату!
— Может быть, Грабители никогда о ней не знали, — сказал Рон
— Я думаю, что это всё часть магии этой комнаты, — сказала Эрмиона. — Если тебе нужна комната, которую не найти, то вот она.
— Добби, ты пробирался туда? Видел, что Малфой там делает? — спросил Гарри нетерпеливо
— Нет, Гарри Поттер, это невозможно, — ответил Добби.
— Как же это невозможно? Малфой попал на наше собрание в прошлом году, так что и я смогу забраться туда и за ним проследить, без проблем.
— Не думаю что у тебя получиться, — медленно проговорила Эрмиона. — Малфой точно знал, для чего мы пользовались комнатой, так ведь, потому что эта дура Мариэтта проболталась. И ему была нужна комната, в которой штаб ДА, и эту комнату он и нашёл. Но ты не знаешь, чем становится комната, когда в неё входит Малфой, значит, ты не знаешь, во что просить её превратиться.
— Ну, это можно как-нибудь обойти, — беззаботно сказал Гарри. — Добби, ты все сделал блестяще.
— Кричер тоже хорошо поработал, — ласково сказала Эрмиона; но с видом, далёким от благодарности, Кричер закатил свои большие покрасневшие глаза и прокаркал в потолок: — Грязнокровка разговаривает с Кричером, Кричер притворяется, что не слышит…