— А это, должно быть, ваш сын, Дадли?
Как раз в это мгновение Дадли поравнялся с дверью в гостиную. Его большая белобрысая голова, поднимающаяся над узким воротником пижамы, выглядела несколько растрёпанной; открыв рот, он застыл в изумлении. Дамблдор подождал несколько секунд, очевидно, ожидая, что кто-нибудь из Десли скажет хоть что-то, но так как обстановка становилось все напряженнее, улыбнулся.
— Давайте притворимся, что вы пригласили меня в вашу гостиную…
Дадли отпрыгнул в бок, как только Дамблдор двинулся в его сторону. Гарри, все ещё сжимавший свои телескоп и кроссовки, спрыгнул с последних ступенек и последовал за Дамблдором, который устроился в ближайшем к камину кресле и осматривал комнату с нескрываемым интересом. Надо отметить, что сам он обстановке совершенно не соответствовал.
— Разве… разве мы не уходим, сэр? — тревожно спросил Гарри.
— Конечно, уходим, но есть несколько дел, которые нам перед этим следует обсудить, — сказал Дамблдор. — И я не хотел бы делать это на улице. Мы ещё чуточку позлоупотребляем гостеприимством твоих тёти и дяди.
— Вы намерены…?
Вернон Десли вошел в комнату, Петуния рядом с ним, а Дадли прятался за их спинами.
— Да, — просто сказал Дамблдор, — Именно так.
Он вытащил свою палочку так быстро, что Гарри едва заметил, как. Палочка легонько качнулась, диван двинулся вперед и ударил сзади под колени всех троих Десли разом, так, что они кучей на него попадали. Ещё одно движение палочки — и диван вернулся на своё место.
— Ну вот мы и уютно устроились, — удовлетворенно сказал Дамблдор.
Когда он прятал палочку в карман, Гарри увидел, что рука его почернела и сморщилась. Выглядело так, словно плоть на ней сгорела.
— Сэр… что случилось с вашей?…
— Потом, Гарри, — сказал Дамблдор. — Пожалуйста, садись.
Гарри сел в оставшееся кресло, стараясь не смотреть на Десли, которые, похоже, были в оцепенении.
— Я было предположил, что вы предложите мне освежиться, — сказал Дамблдор дяде Вернону, — но пока всё наводит меня на мысль, что такие оптимистические надежды порядком глупы.
Третий взмаха палочкой, и пыльная бутылка и пять бокалов поплыли по воздуху. Бутылка наклонилась и разлила в бокалы по щедрой порции жидкости медового цвета, после чего бокалы полетели к каждому в комнате.
— Лучшая медовая настойка мадам Розмерты, выдержана в дубовом бочонке, — сказал Дамблдор, салютуя бокалом Гарри, который поймал свой и сделал маленький глоток. Он никогда ещё не пробовал что-либо похожее, но ему очень понравилось. Десли, обменявшись перепуганными взглядами, попытались свои бокалы на заметить. Правда, это было не так просто — те легонько постукивали их по головам. Гарри не мог избавиться от подозрения, что Дамбдор искренне развлекается.
— Ну, Гарри, — сказал Дамблдор, поворачиваясь к нему, — есть некоторая трудность, которую, как я надеюсь, ты поможешь нам разрешить. Под «нами» я, конечно, подразумеваю Орден Феникса. Но, прежде всего я должен сказать тебе, что неделю назад было найдено завещание Сириуса. Он оставил тебе всё, что имел.
На диване дядя Вернон повернул голову, но Гарри даже не посмотрел на него; он не смог придумать ничего лучше, чем ответить:
— Ну… Хорошо.
— Этого, впрочем, следовало ожидать, — продолжил Дамблдор. — На твоём счёте в Гринготтсе прибавилась приличная сумма в золоте, и ты унаследовал всё личное имущество Сириуса. Однако возникла одна проблема насчет…
— Его крёстный помер? — громко спросил дядя Вернон с дивана. Дамблдор и Гарри повернулись и посмотрели на него. Бокал настойки бился о голову дяди Вернона уже просто назойливо, тот попытался от него отмахнуться. — Он помер? Его крёстный?
— Да, — сказал Дамблдор. Он не спросил Гарри, почему тот не сказал об этом Десли. — Проблема, — продолжил он, обращаясь к Гарри, как если бы не было никакой задержки, — в том, что Сириус также оставил тебе дом номер двенадцать на площади Мракэнтлен.
— Ему оставили дом? — жадно спросил дядя Вернон, сузив маленькие глазки; но никто ему не ответил.
— Вы можете продолжать использовать дом как штаб, — сказал Гарри. — Мне всё равно. Вы можете забрать его, не нужен он мне. — Гарри подумал, что ноги его в этом доме не будет, будь на то его воля; чтобы его вечно преследовала память о том, как Сириус одиноко скитался по тёмным, заплесневелым комнатам, запертый там, откуда он так рвался сбежать…
— Великодушно. — сказал Дамблдор, — Правда, пока мы этот дом освободили…
— Почему?
— Ну, — сказал Дамблдор, игнорируя бормотания дяди Вернона, по голове которого назойливый бокал уже прямо лупил, — традиция семьи Блэков требует, чтобы дом переходил по прямой линии, к следующему мужчине с фамилией Блэк. Сириус был последним в роде Блэков, так как его младший брат, Регулус, умер раньше его, и они оба не имели детей. И хотя в его завещании ясно сказано, что наследником он хочет видеть именно тебя, не исключено, что на дом были наложены какие-то защитные заклятия, гарантирующие, что им будут владеть только члены рода.
Гарри живо вспомнился вопящий, плюющийся портрет матери Сириуса, что висел в холле дома на Мракэнтлен.
— Ручаюсь, что так оно и есть, — сказал он.
— Согласен, — сказал Дамблдор. — Но если такие заклятья действительно наложены, то права на дом, скорее всего, перейдут к старейшему здравствующему родственнику Сириуса, а это значит — к его кузине, Беллатриссе Лестранг.
Гарри вскочил на ноги, не сознавая, что делает; телескоп и кроссовки посыпались на пол. Беллатрисса Лестранг, убийца Сириуса, наследует его дом?
— Нет, — сказал он.
— Конечно, мы бы не хотели, чтобы она его получила, — невозмутимо сказал Дамблдор. — Ситуация чревата осложнениями. Мы не знаем, будут ли держаться на доме наложенные нами чары, например — заклинание Ненаносимости, сейчас, когда дом уже не в собственности Сириуса. Может случиться, что Беллатрисса объявится на пороге в любой момент. Естественно, нам пришлось покинуть дом, пока ситуация не прояснится.
— Но как вы собираетесь проверить, что мне можно владеть домом?
— К счастью, — сказал Дамблдор, — есть простой тест.
Он поставил пустой бокал на маленький столик рядом со своим креслом, но прежде чем он сделал что-то ещё, дядя Вернон закричал:
— Может, вы уберёте от нас эту пакость?
Гарри обернулся: все трое Десли закрывали руками головы, а бокалы плясали у них на макушках, расплёскивая свое содержимое.
— Ох, извините, — вежливо произнес Дамблдор, поднимая палочку. Все три бокала исчезли. — Но, знаете ли, вежливей было бы их просто выпить.
Казалось, дядя Вернон сейчас взорвётся не очень вежливыми комментариями, но он просто вжался в диванные подушки рядом с тётей Петунией и Дадли, и молчал, не сводя своих маленьких поросячьих глаз с Дамблдоровой палочки.
— Видишь ли, — сказал Дамблдор, поворачиваясь обратно к Гарри и продолжая, как будто дядя Вернон их не перебивал, — если ты в самом деле унаследовал дом, то также получил…
Он взмахнул палочкой в пятый раз. Громко треснуло, и домашний эльф, с носом-хоботком, огромными ушами летучей мыши и громадными налитыми кровью глазами, опоясанный грязной тряпкой, скорчился на пушистом ковре Десли. От визга тёти Петунии волосы могли встать дыбом — на её памяти в доме подобной пакости ещё не появлялось. Дадли подобрал свои огромные, голые, розовые ступни с пола и поджал ноги чуть ли не до головы, словно боясь, что пришелец полезет на его пижамные брюки, а дядя Вернон закричал: — Что это, чёрт возьми, такое?!
— Кричер, — ответил Дамблдор.
— Кричер не будет, Кричер не будет, Кричер не будет!!! — хрипло и громко, почти как дядя Вернон, заорал домашний эльф, топая своими длинными кривыми ступнями и дёргая себя за уши. — Кричер принадлежит мисс Беллатриссе, о, да, Кричер принадлежит Блэкам, Кричер хочет к своей новой госпоже, Кричер не пойдет к гадкому Поттеру, Кричер не будет, не будет, не будет…
— Как видишь, Гарри, — громко произнес Дамблдор, перекрывая хриплое Кричерово «не будет, не будет, не будет», — Кричер определённо не хочет принадлежать тебе.
— Мне всё равно, — опять сказал Гарри, с отвращением глядя на корчащегося и топающего домашнего эльфа. — Он мне не нужен.
— Не будет, не будет, не будет…
— Ты желаешь, чтобы он перешёл во владение Беллатриссы Лестранг? Помня, что он весь прошлый год прожил в штабе Ордена Феникса?
— Не будет, не будет, не будет, не будет…
Гарри посмотрел на Дамблдора. Он знал, что Кричеру нельзя разрешить уйти жить с Беллатриссой, но мысль владеть существом, предавшим Сириуса, отвечать за него — была невыносимой.
— Прикажи ему что-нибудь, — сказал Дамблдор. — Если он перешёл в твою собственность, то должен будет подчиниться. Если нет, тогда нам предстоит поискать другие способы, как держать его подальше от законной хозяйки.
— Не будет, не будет, не будет, НЕ БУДЕТ!
Голос Кричера перерос в вопль. Гарри не нашел ничего другого, кроме как сказать:
— Кричер, заткнись!
На мгновение показалось, что Кричер задыхается. Он схватился за горло, его рот широко открывался и закрывался, глаза лезли из орбит. После нескольких секунд неистового глотания воздуха, он бросился лицом на ковер (тётя Петуния зарыдала) и заколотил по полу руками и ногами, уже не сдерживая отчаянной, но совершенно немой, ярости.
— Ну что ж, это упрощает дело, — сказал Дамблдор бодро. — Похоже, что Сириус знал, что делает. Ты — законный владелец и дома на площади Мракэнтлен, двенадцать, и Кричера.
— И мне… И мне надо держать его при себе? — ошеломлённо спросил Гарри, в то время как Кричер корчился у его ног.
— Нет, если тебе этого не хочется, — ответил Дамблдор. — Я бы посоветовал тебе послать эльфа в Хогвартс, на работу в кухне. В этом случае другие эльфы могли бы за ним приглядывать.
— Да, — с облегчением сказал Гарри, — да, я так и сделаю. Э… Кричер… я хочу, чтобы ты отправился в Хогвартс, работать на кухне с другими эльфами.