— Сэр, мне сова принесла листовку Министерства магии о мерах безопасности, которые нам следует принимать против Пожирателей смерти…
— Да, я получил такую же, — улыбнулся Дамблдор. — Показалась ли она тебе полезной?
— Не совсем.
— Я так и думал. Ты не спросил, например, какое моё любимое варенье, дабы убедиться, не самозванец ли я.
— Я не… — начал Гарри, не совсем уверенный, ругают его или нет.
— На будущее, Гарри: малиновое… Хотя, конечно, будь я Пожирателем смерти, я бы обязательно разузнал собственные предпочтения касаемо варенья, прежде чем притворяться собой.
— Э-э-э… хорошо, — продолжил Гарри. — В той же листовке что-то говорилось об инфери. Кто они такие? Листовка толком не объяснила.
— Это трупы, — спокойно пояснил Дамблдор. — Мертвецы, заколдованные для выполнения приказов тёмного волшебника. Инфери не появлялись довольно давно, пожалуй, с тех пор, когда Волдеморт ещё был могущественен… Ведь он убил достаточно людей, чтобы создать из них армию… Вот это место, Гарри, сюда…
Они подходили к маленькому опрятному каменному дому, окружённому садом. Гарри был слишком занят перевариванием ужасной мысли о существовании инфери, дабы обращать внимание на что-нибудь ещё, поэтому, когда они дошли до ворот и Дамблдор резко остановился, юноша налетел на него.
— Боже мой! Боже, боже мой!
Гарри проследил за взглядом профессора вдоль заботливо ухоженной дорожки и почувствовал, как сжимается сердце. Парадная дверь висела на одной петле. Дамблдор оглядел улицу. Она казалась совершенно пустынной.
— Достань палочку и следуй за мной, — тихо распорядился директор.
Он открыл ворота, стремительно и бесшумно прошёл по садовой дорожке вместе с Гарри, наступавшим ему на пятки, затем очень медленно открыл парадную дверь, держа палочку наготове.
— Иллюмос.
Кончик директорской палочки зажёгся, освещая узкий коридор. Дверь слева была открыта. Держа светящуюся палочку, Дамблдор, а за ним и Гарри, прошли в гостиную. Их глазам предстала сцена полного разорения. У входа лежали разбитые напольные часы: циферблат был расколот, неподалёку, словно брошенный меч, валялся маятник. Пианино стояло на боку, клавиши разбросаны по полу. Осколки упавшей люстры устилали пол. Диванные подушки лежали вспоротые, перья медленно вылетали из разрезов по краям; всё вокруг было усыпано крошевом из стекла и фарфора. Дамблдор поднял палочку повыше, так, чтобы она осветила стены, где обои были заляпаны чем-то тёмно-красным и клейким. Гарри охнул, заставив Дамблдора обернуться.
— Не слишком приятное зрелище, верно? — расстроенно спросил директор. — Да, здесь произошло нечто ужасное.
Он осторожно двинулся в центр комнаты, внимательно изучая осколки под ногами. Гарри пошёл за ним, осматриваясь по сторонам и немного страшась того, что он может увидеть за разрушенным пианино или перевёрнутым диваном, но тела нигде не было.
— Профессор, наверное, здесь была драка, и они уволокли его, — сделал предположение Гарри, стараясь не думать, как тяжело должен быть ранен человек, чтобы заляпать кровью полстены.
— Сомневаюсь, — тихо ответил Дамблдор, заглядывая за кресло с обивкой, лежащее на боку.
— Хотите сказать, что он…
— Всё ещё где-то здесь? Да.
И без предупреждения Дамблдор сделал выпад, ткнув палочкой в сиденье обитого кресла, которое вскричало:
— Ай!
— Добрый вечер, Гораций, — выпрямляясь, сказал Дамблдор.
У Гарри отвисла челюсть. Там, где мгновение назад было кресло, сейчас сгибался невероятно толстый лысый пожилой человек, потиравший живот и обиженно косившийся на Дамблдора водянистым глазом.
— Незачем было так сильно тыкать, — вместо приветствия ответил он, поднимаясь на ноги. — Больно ведь.
Свет палочки играл бликами на его лысине, в глазах навыкате, огромных, серебристых моржовых усах и на отполированных пуговицах тёмно-красного вельветового пиджака, надетого поверх шёлковой лиловой пижамы. Макушка волшебника едва доставала Дамблдору до подбородка.
— Ну и в чём прокол? — проворчал он, пошатываясь и всё ещё потирая живот. Для человека, пойманного при попытке сыграть роль кресла, он выглядел удивительно невозмутимым.
— Мой дорогой Гораций, — Дамблдор явно забавлялся ситуацией, — если бы Пожиратели смерти и правда пришли за тобой, над домом висел бы Знак Мрака.
Волшебник хлопнул себя по широкому лбу толстенькой ручкой.
— Знак Мрака, — пробормотал он. — Знал ведь, точно что-то… а, ладно. Всё равно не было времени. Я едва успел наложить последние штрихи на свою обивку до того, как вы вошли.
Он глубоко вздохнул, кончики его усов заколыхались.
— Не желаешь ли, чтобы я помог тебе прибраться? — вежливо спросил Дамблдор.
— Валяй, — был ответ.
Они встали спина к спине — высокий худой волшебник и толстый коротышка — и вместе взмахнули палочками.
Мебель заняла свои места, украшения восстановились прямо в воздухе. Перья затолкались обратно в подушки, порванные книги отремонтировались и заняли места на полках; масляные лампы взлетели на столики и снова зажглись. Обширная коллекция разбитых серебряных рамок для фотографий, сверкая, пролетела по комнате и опустилась целой и невредимой на письменный стол; разрезы, разрывы и дыры повсеместно затягивались, а стены самостоятельно почистились.
— Между прочим, чья это была кровь? — громко поинтересовался Дамблдор под бой вновь исправных напольных часов.
— На стенах? Драконья! — прокричал волшебник, именуемый Горацием, в то время как люстра с оглушительным скрежетом и звяканьем вворачивалась в потолок.
Пианино издало финальный бряк, и наступила тишина.
— Да, драконья, — повторил волшебник словоохотливо. — Моя последняя бутылка, а цены сейчас заоблачные. Надеюсь, её ещё можно переиспользовать.
Он доковылял до небольшой хрустальной бутылки, стоявшей наверху буфета, и поднял её, проверяя густую жидкость на свет.
— Хм. Пыльная немного.
Волшебник вернул бутылочку на буфет и вздохнул. Потом его взгляд упал на Гарри.
— О-о-о, — его большие круглые глаза скользнули по лбу Гарри и шраму в форме молнии. — О-о-о!
— Это, — Дамблдор шагнул вперёд, чтобы представить их, — Гарри Поттер. Гарри, это мой старый друг и коллега, Гораций Хорохорн.
Хорохорн развернулся к Дамблдору и сварливо начал:
— Это так ты думаешь уговорить меня, да? Что ж, ответ «нет», Албус.
Он протиснулся мимо Гарри, решительно отвернувшись с видом человека, пытающегося сопротивляться соблазну.
— По крайней мере, выпить-то мы можем? — поинтересовался Дамблдор. — Вспомним старые времена.
Хорохорн заколебался.
— Ну хорошо, по одной, — неприветливо согласился он.
Дамблдор улыбнулся Гарри и указал ему на кресло, немного похожее на то, которое недавно изображал Хорохорн, и стоявшее как раз рядом с заново вспыхнувшим камином и ярко пылавшей масляной лампой. Гарри сел с навязчивым подозрением, что Дамблдор по каким-то причинам желает всячески выставить его напоказ — насколько это вообще возможно. Разумеется, когда Хорохорн, занятый графинами и стаканами, повернулся лицом к комнате, его взгляд сразу же упал на юношу.
— Хм, — сказал он, быстро отвернувшись, будто боялся ослепнуть. — Держи, — волшебник протянул стакан Дамблдору, севшему без приглашения, толкнул поднос к Гарри, затем опустился на подушки восстановленного дивана и рассерженно замолчал. Его ноги были настолько коротки, что не доставали до пола.
— Как себя чувствуешь, Гораций? — спросил Дамблдор.
— Не очень хорошо, — сразу же ответил Хорохорн. — Одышка. Хрипы. Ревматизм к тому же. Не могу передвигаться как раньше. Что ж, этого следовало ожидать. Старый стал. Устал.
— А ты всё же довольно быстро подготовил нам такую встречу за столь короткое время, — заметил Дамблдор, — у тебя ведь было не больше трёх минут?
Хорохорн ответил наполовину раздражённо, наполовину гордо:
— Две. Не услышал сигнала Сторожевых чар, принимал ванну. Однако, — сурово добавил он, видимо, собравшись с духом, — факт остаётся фактом: я старый человек, Албус. Усталый старик, заслуживший право на тихую жизнь и чуточку комфорта.
«Вот это у него точно есть», — подумал Гарри, оглядывая комнату. Несмотря на духоту и беспорядок, никто не смог бы пожаловаться на отсутствие комфорта: здесь были мягкие кресла и скамеечки для ног, выпивка и книги, коробки шоколада и пышные подушки. Если бы Гарри не знал, кто здесь живёт, то подумал бы о богатой суетливой старой деве.
— Всё же ты не так стар, как я, — заметил Дамблдор.
— Тогда, может, тебе следует подумать о выходе на пенсию? — прямо заявил Хорохорн. Взгляд его тусклых, смахивающих на крыжовник глаз наткнулся на повреждённую руку Дамблдора. — Реакция уж не та, как я погляжу.
— Да, ты совершенно прав, — безмятежно сказал Дамблдор, отворачивая рукав и открывая края чёрных кольцеобразных ожогов. От одного их вида у Гарри мурашки по спине побежали. — Я, несомненно, не так быстр, как раньше. Да и не с руки теперь как-то, но…
Он пожал плечами и широко развёл руками, будто хотел сказать, что возраст имеет свои преимущества, и Гарри заметил на здоровой руке Дамблдора перстень, которого раньше не видел: большой, грубовато сделанный из чего-то, похожего на золото, с чёрным увесистым камнем, треснувшим посередине. Хорохорн тоже на мгновение задержал взгляд на перстне и слегка нахмурил широкий лоб.
— Итак, Гораций, все эти предосторожности против непрошенных гостей — они от Пожирателей смерти или от меня? — поинтересовался Дамблдор.
— Что может понадобиться Пожирателям смерти от такого бедного больного старого глупца, как я? — вопросил Хорохорн.
— Мне думается, они бы хотели, чтобы ты направил свои разносторонние таланты на принуждение, пытки и убийства, — сказал Дамблдор. — Хочешь сказать, тебя ещё не вербовали?
Мгновение Хорохорн сверлил взглядом Дамблдора, потом пробормотал:
— Я не дал им такой возможности. Целый год переезжаю с места на место. Никогда не задерживаюсь нигде дольше недели. От одного маггловского дома к другому — хозяева этого отдыхают на Канарах. Здесь очень даже ничего, жаль будет покидать. Знаешь ведь, всё очень просто: одно Замораживающее заклинание на эти абсурдные сигнализации от воров, которые они используют вместо плутоскопов, да внести пианино тайком от соседей.