— С дороги! — рявкнул Рон на маленькую девочку, которая подпрыгнула от страха и уронила банку с жабьей икрой.
Гарри едва заметил звук бьющегося стекла — кружилась голова и подкашивались ноги, словно в него только что ударила молния. «Это только потому, что она сестра Рона, — убеждал он себя. — Тебе не понравилось наблюдать, как она целуется с Дином, только потому, что она сестра Рона…»
Но незваный образ сам возник в его голове: тот самый пустой коридор, только там — он целует Джинни… зверь в его груди замурлыкал… но вот Рон резко отворачивает гобелен и вытягивает палочку, крича что-то вроде «Я тебе доверял!.. А ещё друг называется!..»
— Думаешь, Эрмиона и правда целовалась с Крумом? — внезапно спросил Рон, когда они подходили к Толстушке.
Гарри виновато вздрогнул, отворачивая своё воображение от коридора, куда уже не вторгался Рон и где они с Джинни были наедине…
— Что? — переспросил он. — А… Э-э…
Честным был ответ «да», но давать его не хотелось. Однако говорить не потребовалось — Рон взглянул на лицо Гарри и, по-видимому, сделал худший для себя вывод.
— Диллигрот , — мрачно буркнул он Толстушке, и они сквозь дыру за портретом забрались в гостиную.
Ни тот, ни другой больше ни словом не обмолвились о Джинни или Эрмионе. Они вообще почти не разговаривали в тот вечер и забрались в кровати молча, каждый поглощённый своими мыслями.
Гарри долго не мог заснуть, таращился на полог кровати и пытался убедить себя, что относится к Джинни исключительно как старший брат. Не они ли прожили бок о бок всё лето, играли в квиддитч, поддразнивали Рона и веселились над Биллом и Мухлёр? Он знает Джинни уже много лет… нет ничего удивительного в том, что он хочет её защитить… ничего удивительного, что хочет за ней приглядеть… хочет одну за другой оторвать Дину руки и ноги за то, что тот целует её!.. Нет, вот это братское чувство следует держать в узде…
Рон громко хрюкнул во сне.
«Она — сестра Рона, — твердил себе Гарри. — Сестра Рона. А значит — нельзя». Он ни за что не станет рисковать своей дружбой с Роном. Подбив кулаками подушку, чтобы устроиться поудобнее, он дожидался сна и пытался запретить блуждающим мыслям приближаться к Джинни.
Утром Гарри проснулся озадаченный и немного удивлённый сном, в котором Рон гонялся за ним с битой. Но к полудню Гарри с радостью обменял бы на Рона из сна Рона настоящего, который мало того, что был холоден к Джинни и Дину, так ещё и обходился с обиженной и ничего не понимающей Эрмионой с ледяным, насмешливым равнодушием. К тому же за ночь он, казалось, приобрёл такую же раздражительность и готовность наброситься, как Огнеплюй-мантикраб средней злобности. День Гарри прошёл в попытках примирить Рона и Эрмиону, не увенчавшихся успехом. Наконец Эрмиона в глубоком возмущении отправилась в спальню девушек, а Рон, гаркнув на пару испуганно взглянувших на него первоклассников, утопал в спальню юношей.
К ужасу Гарри, новоявленная агрессия Рона не прошла и через несколько дней. А самое отвратительное — он растерял последние навыки защитника. Это разъярило его ещё сильнее, и во время последней тренировки перед матчем Рон не смог поймать ни одного мяча, зато так кричал на всех, что довёл Демельзу Робинс до слёз.
— Заткнись и оставь её в покое! — проорал Пикс, который был примерно на треть ниже Рона, пусть и с увесистой дубинкой в руках.
— ХВАТИТ! — перехватив сердитый взгляд Джинни и припомнив её репутацию по сотворению заклятия Соплей-самолётов, Гарри подлетел, спеша вмешаться, пока ситуация не вышла из-под контроля. — Пикс, упакуй бладжеры. Демельза, возьми себя в руки, ты сегодня отлично играла. Рон… — он дождался, пока остальные будут вне пределов слышимости. — Ты — мой лучший друг, но, если и дальше будешь себя так вести в команде, мне придётся тебя исключить.
На миг ему даже показалась, что Рон его ударит, но произошло кое-что похуже: приятель поник на метле, весь его пыл угас, и он сказал:
— Я ухожу из команды. Я безнадёжен.
— Ты не безнадёжен и ты не уходишь! — яростно возразил Гарри, хватая Рона за грудки. — Когда ты в форме — можешь отбить любую атаку. Это у тебя с головой проблемы!
— По-твоему, я псих?
— Очень может быть!
Они смерили друг друга недовольными взглядами, но затем Рон устало покачал головой:
— Я знаю, тебе некогда искать другого защитника, поэтому завтра буду играть, но если мы проиграем — а мы проиграем, — то я ухожу.
Что бы Гарри ни говорил, всё было без толку. Он весь обед пытался поднять самооценку Рона, но тот так усердно дулся на Эрмиону, что даже не заметил. Гарри упорно продолжал в гостиной, хотя его уверения, будто Гриффиндор будет разгромлен, если Рон уйдёт, не нашли поддержки у сгрудившихся в дальнем углу остальных членов команды, которые ворчали на защитника и награждали того сердитыми взглядами. Наконец Гарри попробовал разозлиться, пытаясь подтолкнуть друга к гордому и, как он надеялся, предотвращающему голы расположению духа — однако и от этой стратегии проку было не более, чем от подбадривания. В постель Рон отправился всё такой же отчаявшийся и удручённый.
Гарри очень долго не мог заснуть. Ему не хотелось проигрывать предстоящий матч. Он не только в первый раз выводил команду на поле как капитан, но ещё и поставил себе целью победить Драко Малфоя хотя бы в квиддитче, раз уж не мог пока доказать свои подозрения. Правда, если Рон будет играть так, как играл на последних тренировках, их шансы победить очень малы…
Знать бы, как заставить Рона взять себя в руки… играть в первоклассной форме… чтобы у друга всё сложилось удачно…
И одним внезапным, восхитительным прикосновением вдохновения к нему пришёл ответ.
Следующим утром за завтраком, как обычно перед матчем, царило возбуждение. Слитеринцы свистели и улюлюкали вслед каждому члену гриффиндорской команды, входившему в зал. Гарри взглянул на потолок и увидел чистое бледно-голубое небо — добрый знак.
Гриффиндорский стол — мешанина красного и золотого цветов — восторженно завопил, когда Гарри и Рон приблизились. Гарри, помахав рукой, улыбнулся, Рон же покачал головой и нехотя скривился.
— Выше нос, Рон! — крикнула Лаванда. — Я знаю, ты будешь великолепен!
Рон не обратил на неё внимания.
— Чаю? — предложил Гарри. — Кофе? Тыквенного сока?
— Всё равно, — уныло отозвался Рон, печально откусывая от тоста.
Через пару минут Эрмиона, настолько уставшая от недавнего поведения Рона, что отказалась спуститься на завтрак вместе с ними, по пути к своему месту остановилась рядом.
— Как вы оба себя чувствуете? — осторожно поинтересовалась она, упёршись взглядом в затылок Рона.
— Превосходно, — ответил Гарри, сосредоточенно протягивая стакан тыквенного сока Рону. — Это тебе, Рон. Пей.
Едва Рон поднёс стакан к губам, как Эрмиона его резко остановила:
— Не пей, Рон!
Гарри и Рон оба покосились на неё.
— Почему нет? — спросил Рон.
Эрмиона смотрела на Гарри, будто не веря своим глазам.
— Ты что-то подлил в сок.
— Пардон?
— Ты меня слышал. Я заметила: ты сейчас подлил что-то Рону в сок. И пузырёк всё ещё у тебя в руке!
— Ты что-то напутала, — сказал Гарри, торопливо пряча маленькую бутылочку в карман.
— Рон, предупреждаю: не пей! — встревоженно повторила Эрмиона.
Но Рон поднял стакан, осушил его одним глотком и отрезал:
— Хватит мной командовать, Эрмиона.
Девушка выглядела возмущённой. Нагнувшись так, чтобы только Гарри мог слышать, она прошипела:
— Тебя за это следовало бы выгнать из школы. Я бы никогда не поверила, что ты на такое способен, Гарри!
— На себя посмотри, — прошептал в ответ Гарри. — Никого в последнее время не Запутала?
Задохнувшись от негодования, она развернулась и удалилась к противоположному концу стола. Гарри без сожаления проводил её взглядом. Эрмиона так по-настоящему и не поняла, насколько серьёзное это дело — квиддитч. Он обернулся к Рону, который причмокивал губами.
— Почти пора, — жизнерадостно сообщил Гарри.
Трава, вся в иголочках инея, хрустела под ногами, когда они шагали к стадиону.
— Какая удачная погода, а? — спросил Гарри.
— Угу, — выдавил Рон, пытаясь унять тошноту.
Джинни и Демельза уже переоделись и ждали в раздевалке.
— Идеальные условия, — не глядя на Рона, констатировала Джинни. — И угадайте-ка что? Тот слитеринский нападающий Вэйси — он вчера на тренировке заработал бладжером по голове и не сможет играть! Есть новость и получше: Малфой тоже заболел!
— Что? — развернувшись, Гарри уставился на неё. — Заболел? Чем?
— Не имею понятия, но для нас это здорово, — продолжала радоваться Джинни. — Вместо него играет Харпер, он на моём курсе, и он идиот.
Гарри рассеянно улыбнулся в ответ, но мысли его, пока он натягивал форму, были далеки от квиддитча. Малфой раньше уже притворялся, что из-за болезни не может играть, однако тогда он подсуетился, чтобы матч полностью переиграли в удобное для слитеринцев время. Почему Малфой удовлетворился заменой? Действительно болен или хитрит?
— Подозрительно, правда? — спросил Гарри вполголоса. — Что Малфой не играет?
— А я говорю — удачно, — Рон несколько воодушевился. — И Вэйси тоже, их лучший форвард. Мне бы… Э! — вдруг воскликнул он, застыв с наполовину натянутой перчаткой, и вытаращился на Гарри.
— Что?
— Я… ты… — Рон понизил голос. Он казался испуганным и возбуждённым одновременно. — Мой напиток… тыквенный сок… ты не?..
Гарри приподнял бровь, но сказал только:
— Мы начинаем минут через пять, надень-ка лучше ботинки.
Они вышли на поле под оглушительный рёв и свист. Один конец стадиона утопал в красном и золотом, другой — в зелёном и серебряном. Многие из Хаффлпаффа и Рэйвенкло тоже пришли не просто посмотреть, но и поболеть: среди криков и хлопков Гарри ясно слышал рёв знаменитой львиной шляпы Луны Лавгуд.
Гарри направился к мадам Хуч, которая уже была готова выпустить мячи из сундука.