Морфин зашелся клекочущим смехом. Монстер завопил:
— Почини, быстро почини, идиотка!
Меропа, спотыкаясь, прошла по комнате, но даже не успела поднять палочку — Огден поднял свою и твердо сказал:
— Репаро.
Кастрюля моментально склеилась.
Монстер, похоже, хотел закричать на Огдена, но передумал и вместо этого, осклабясь, сказал дочери:
— Повезло, что пришел добрый дядя из министерства, да? Может, ему тебя сбудем, раз он не против мерзких швахов…
Меропа, ни на кого не глядя и не поблагодарив Огдена, дрожащими руками подняла кастрюлю, поставила обратно на полку и встала неподвижно, прислонившись спиной к стенке между грязным окном и плитой, словно больше всего на свете мечтала врасти в нее и исчезнуть.
— Мистер Монстер, — снова заговорил Огден, — как я сказал, причина моего визита…
— Я прекрасно расслышал в первый раз! — резко перебил Монстер. — И что? Морфин задал муглу перцу, и поделом — а теперь что?
— Морфин нарушил колдовской закон, — строго произнес Огден.
— Морфин нарушил колдовской закон, — издевательски пропел Монстер. Морфин захехекал. — Преподал муглишке урок — теперь уж и это незаконно, что ли?
— Да, — кивнул Огден, — боюсь, что так.
Он вытащил из внутреннего кармана небольшой пергаментный свиток и развернул его.
— А это чего, приговор? — сердито повысив голос, спросил Монстер.
— Это вызов в министерство на слушанье…
— Вызов? Вызов? Да кто ты такой, вызывать моего сына?
— Я — глава департамента магического правопорядка, — объяснил Огден.
— А мы, значит, дерьмо, так? — завизжал Монстер, наступая на Огдена и тыча грязным желтым ногтем ему в грудь. — Дерьмо, которое должно бегать на задних лапках, как министерство прикажет? Да ты знаешь, с кем разговариваешь, мерзкое ты мугродье, а?
— По моим сведениям, с мистером Монстером, — произнес Огден осторожно, но не теряя самообладания.
— Именно! — проревел Монстер и выставил средний палец. Гарри сначала решил, что это непристойный жест, но потом понял, что Монстер демонстрирует Огдену уродливое кольцо с черным камнем. — Видал? Видал? Знаешь, что это такое? Знаешь, откуда? Оно в нашей семье уже много веков, вот откуда идет наш род, и сплошь чистая кровь! Знаешь, сколько мне за него предлагали? На камне-то — герб Певереллов!
— Представления не имею, — пожал плечами Огден и моргнул: кольцо промелькнуло в дюйме от его носа, — но это совершенно неважно, мистер Монстер. Ваш сын совершил…
Монстер с яростным ревом бросился к дочери. Его рука метнулась к ее горлу, и Гарри испугался, что он собирается придушить несчастную, но в следующую секунду Монстер уже тащил Меропу к Огдену за золотую цепь, которая висела у нее на шее.
— Видал? — вопил он, потрясая тяжелым золотым медальоном. Меропа в ужасе хрипела и задыхалась.
— Вижу, вижу! — поспешно заверил Огден.
— Это Слизерина! — орал Монстер. — Салазара Слизерина! Мы — последние его потомки! Что вы на это скажете, а?
— Мистер Монстер, ваша дочь! — в тревоге воскликнул Огден, но Монстер уже отпустил Меропу; та, шатаясь, побрела в свой угол. Она потирала шею и хватала ртом воздух.
— Ну? — победно выкрикнул Монстер, словно привел абсолютно неопровержимый аргумент. — И нечего разговаривать с нами, будто мы грязь под ногами! Много поколений чистокровок, и все колдуны — про тебя такого не скажешь!
Он плюнул на пол под ноги Огдену. Морфин опять захехекал. Меропа жалась у окна, повесив голову — тусклые прямые волосы скрывали ее лицо — и молчала.
— Мистер Монстер, — спокойно заговорил Огден, — боюсь, что ни ваши, ни мои предки не имеют ни малейшего отношения к делу. Я здесь из-за Морфина и того мугла, на которого он напал вчера ночью. По нашей информации, — он заглянул в пергамент, — Морфин навел порчу на означенного мугла и вызвал у него приступ крайне болезненной крапивницы.
Морфин хихикнул.
— Тише, мальчик, — бросил Монстер на серпентарго, и его сын затих.
— А если и так, что с того? — с вызовом сказал Монстер, обращаясь к Огдену. — Надо думать, вы уже почистили муглишке личико, заодно с памятью?
— Речь не об этом, мистер Монстер, — отозвался Огден. — Это было ничем не спровоцированное нападение на беззащитного…
— А я сразу почуял, что ты любитель мугродья, едва ты вошел, — мерзко ухмыльнулся Монстер и еще раз плюнул на пол.
— Такой разговор ни к чему не приведет, — решительно заявил Огден. — Поведение вашего сына доказывает, что он не испытывает никаких угрызений совести. — Огден опять заглянул в пергамент. — Морфин должен явиться на слушанье четырнадцатого сентября и ответить на обвинение в использовании магии на глазах у мугла и причинении ему физического и морального вре…
Огден осекся. С улицы послышалось звонкое цоканье копыт и громкие, веселые голоса. Очевидно, дорога в деревню проходила совсем близко от дома. Монстер широко раскрыл глаза и замер, прислушиваясь. Морфин с каким-то голодным видом зашипел и повернул голову на звуки. Меропа подняла голову. Гарри заметил, что она побелела как мел.
— Господи, какое убожество! — прозвенел девичий голосок, так отчетливо, словно его обладательница стояла прямо в комнате. — Том, неужели твой отец не может приказать снести эту лачугу?
— Она не наша, — ответил ей юноша. — По ту сторону дороги все принадлежит нам, но это — жилище нищего старикашки Монстера и его детей. Сынок, кстати, полный псих. Слышала бы ты, что про него рассказывают в деревне…
Девушка рассмеялась. Цоканье копыт становилось все громче. Морфин дернулся, собираясь встать с кресла.
— Сиди, — предупредил его отец на серпентарго.
— Том, — девичий голосок звучал очень близко; видимо, они находились напротив дома, — может, я ошибаюсь… но, кажется, к двери кто-то прибил змею…
— Боже милосердный, ты права! — ответил юноша. — Наверное, сынок; я же говорил, у него не в порядке с головой. Не смотри туда, Сесилия, дорогая.
Цоканье стало удаляться.
— «Дорогая», — прошептал Морфин на серпентарго, уставившись на сестру. — «Дорогая», так он ее назвал. Значит, все равно он тебя не возьмет.
Меропа совсем побелела. Гарри боялся, что она вот-вот упадет в обморок.
— Что такое? — вмешался Монстер. Он тоже говорил на серпентарго, переводя взгляд с сына на дочь. — О чем ты, Морфин?
— Она любит глазеть на того мугла, — злорадно ответил Морфин, глядя на сестру, которая остолбенела от страха. — Вечно торчит в саду, когда он проходит, пялится сквозь изгородь. А вчера ночью…
Меропа умоляюще вскинула голову, но Морфин безжалостно продолжал:
— Чуть из окна не вывалилась, все ждала, когда он проедет домой!
— Смотрела из окна на мугла? — тихо проговорил Монстер.
Монстеры начисто забыли про Огдена. Тот изумленно и несколько брезгливо следил за новым всплеском непонятного шипения и хрипа.
— Это правда? — помертвевшим голосом спросил Монстер и сделал пару шагов к испуганной дочери. — Моя дочь… семя Салазара Слизерина… сохнет по грязнокровому муглу?
Меропа, не в силах произнести ни слова, отчаянно затрясла головой и вжалась в стену.
— Но уж я ему показал, отец! — захехекал Морфин. — Подстерег, когда он проезжал мимо! С прыщами он уже не такой красавчик, верно, Меропа?
— Ах ты, паршивая шваха, ах ты, грязная предательница! — не владея собой, взревел Монстер и обхватил руками горло дочери.
Огден и Гарри хором завопили: «Нет!»; Огден поднял волшебную палочку и выкрикнул: «Релашио!» Монстер отлетел от дочери, задел стул и упал на спину. Морфин с яростным воем вскочил с кресла и ринулся на Огдена, потрясая окровавленным ножом и паля во все стороны заклинаниями.
Огдену ничего не осталось, как спасать свою жизнь. Думбльдор жестом показал, что надо идти за ним; Гарри повиновался. Им вслед неслись крики Меропы.
Огден, прикрывая руками голову, пролетел по тропинке, выскочил на главную дорогу и столкнулся с лоснящимся гнедым скакуном, на котором сидел очень красивый темноволосый юноша. Он и хорошенькая девушка, ехавшая рядом на серой лошади, громко расхохотались. Огден, с ног до головы в пыли, оттолкнулся от лошадиного бока и помчался дальше. Он бежал, не разбирая дороги, развевая полами сюртука.
— Думаю, на сегодня достаточно, Гарри, — сказал Думбльдор, взял Гарри под локоть и легонько потянул. Они невесомо проскользили сквозь тьму и скоро приземлились в кабинете Думбльдора. Там уже сгустились сумерки. Думбльдор мановением палочки зажег лампы, и Гарри сразу спросил:
— Что случилось с той девушкой? Меропой или как ее там?
— О, ничего страшного, — ответил Думбльдор. Он уселся за письменный стол и жестом пригласил Гарри последовать своему примеру. — Огден аппарировал в министерство и буквально через пятнадцать минут вернулся с подкреплением. Морфин с отцом дрались, но их одолели и забрали из дома. Впоследствии Мудрейх приговорил их к заключению в Азкабан. Морфин, за которым уже числился ряд нападений на муглов, получил три года. Марволо ранил, кроме Огдена, нескольких министерских служащих, и получил шесть месяцев.
— Марволо? — изумленно повторил Гарри.
— Совершенно верно, — Думбльдор одобрительно улыбнулся. — Рад, что это не ускользнуло от твоего внимания.
— То есть, этот старик…
— Дед Вольморта, — кивнул Думбльдор. — Марволо, его сын Морфин и дочь Меропа были последними представителями семейства Монстеров, очень древнего колдовского рода, знаменитого редкой жестокостью и многочисленными психическими болезнями — следствием привычки заключать браки между кузенами и кузинами. Отсутствие здравого смысла в сочетании с большой любовью к роскоши привели к тому, что семейное состояние было промотано еще за несколько поколений до Марволо. Он, как ты сам видел, оказался в полной нищете — впридачу к весьма дурному характеру, фанта