— Ты, кажется, жалеешь лорда Вольдеморта?
— Нет, — поспешно ответил Гарри, — но ведь у нее был выбор, не то, что у моей мамы…
— У твоей мамы тоже был выбор, — мягко сказал Думбльдор. — А Меропа Реддль выбрала смерть, несмотря на новорожденного сына. Однако, Гарри, не суди ее слишком строго. Долгие страдания сломили ее, к тому же она никогда не обладала отвагой твоей матери. А теперь, если не возражаешь, в путь…
— Куда мы отправляемся? — поинтересовался Гарри, когда Думбльдор встал рядом с ним.
— На сей раз, — ответил Думбльдор, — в мои воспоминания. Надеюсь, ты найдешь их весьма познавательными и в достаточной мере точными. Прошу вперед, Гарри…
Гарри склонился над дубльдумом, коснулся лицом прохладной поверхности воспоминаний и, как всегда, полетел сквозь темноту. Пару секунд спустя его ноги ударились о землю, он открыл глаза и обнаружил, что они с Думбльдором стоят на оживленной улице старого Лондона.
— А вот и я, — Думбльдор радостно показал на высокого человека, который переходил дорогу перед лошадью, везущей тележку с молоком.
У молодого Думбльдора были каштановые волосы и борода. Он перешел на их сторону улицы и зашагал по мостовой, привлекая множество любопытных взглядов экстравагантным бархатным костюмом цвета спелой сливы.
— Клевый прикид, сэр, — не сдержавшись, заметил Гарри; Думбльдор только хихикнул. Они на коротком расстоянии последовали за его молодым воплощением и вскоре увидели довольно мрачное прямоугольное здание, окруженное высокой оградой, прошли в чугунные ворота и оказались посреди голого двора. Молодой Думбльдор поднялся на крыльцо и один раз стукнул во входную дверь. Очень скоро ему открыла неряшливая девица в фартуке.
— Добрый день. У меня назначена встреча с миссис Коул. Насколько я знаю, она всем здесь заведует?
— Ага, — ответила девица, очумело рассматривая Думбльдора. — У-м-м… щас… МИССИС КОУЛ! — заорала она, обернувшись через плечо.
Гарри услышал в отдалении голос, что-то прокричавший в ответ. Девица снова повернулась к Думбльдору:
— Входите, они щас подойдут.
Думбльдор прошел в вестибюль, выложенный черной и белой плиткой; все здесь было бедно, но безупречно чисто. Гарри и старший Думбльдор вошли следом. Не успела закрыться входная дверь, как появилась очень худая и крайне озабоченная женщина. Ее острое лицо казалось скорее измученным, нежели злым; направляясь к Думбльдору, она на ходу отдавала распоряжения другой помощнице в фартуке.
— …и отнеси Марте наверх йод, Билли Стаббс опять содрал болячки, а Эрик Уолли перепачкал все простыни, из него так и сочится — у бедняги, кроме всего прочего, ветрянка, — говорила она будто в пространство. Тут ее взгляд упал на Думбльдора, и она замерла в таком изумлении, словно на пороге дома стоял жираф.
— Добрый день, — сказал Думбльдор и протянул руку.
Миссис Коул открыла рот.
— Мое имя — Альбус Думбльдор, я писал и просил о встрече. Вы любезно пригласили меня зайти сегодня.
Миссис Коул поморгала и, видимо, убедившись, что Думбльдор не галлюцинация, слабым голосом ответила:
— Да-да… так-так… тогда… вам лучше пройти ко мне. Да-да.
Она провела Думбльдора в комнатку, служившую, судя по всему, и кабинетом, и гостиной. Обстановка была столь же бедной, как и в вестибюле, а мебель — старой и разрозненной. Миссис Коул указала Думбльдору на шаткое кресло, а сама села за стол, заваленный разными вещами, и нервно уставилась на гостя.
— Как вы знаете из моего письма, я прибыл обсудить будущее Тома Реддля, — начал Думбльдор.
— Вы член семьи? — осведомилась миссис Коул.
— Нет, я преподаватель, — ответил Думбльдор, — и хочу предложить Тому место в моей школе.
— Что за школа?
— Она называется «Хогварц», — сообщил Думбльдор.
— А почему вас волнует судьба Тома?
— Мы считаем, что он обладает необходимыми нам качествами.
— То есть, он получил стипендию? Но как? Он ведь не подавал заявки.
— Он записан в нашу школу с рождения…
— Кто его записал? Родители?
Миссис Коул, очень некстати, оказалась умной, дотошной женщиной. Думбльдор, похоже, был того же мнения: Гарри увидел, что он осторожно достал из кармана бархатного костюма волшебную палочку, а другой рукой незаметно взял со стола пустой лист бумаги.
— Прошу, — Думбльдор, легонько взмахнув палочкой, передал собеседнице бумагу. — Думаю, это все прояснит.
Глаза миссис Коул ненадолго замутились и вновь обрели фокус. Какое-то время она внимательно вчитывалась в абсолютно пустой лист.
— Похоже, тут все по форме, — удовлетворенно сказала она, возвращая «документ», и внезапно заметила бутылку джина и два бокала. Пару секунд назад их на столе не было.
— Э-э… осмелюсь предложить бокал джина, — произнесла она чрезвычайно светским тоном.
— Сердечно благодарен, — просиял Думбльдор.
Скоро стало ясно, что в употреблении горячительных напитков миссис Коул не новичок. Щедро налив себе и посетителю, она мигом осушила свой бокал, открыто облизала губы и в первый раз улыбнулась Думбльдору. Тот не замедлил воспользоваться удачей.
— Я подумал: может, вы знаете что-то о судьбе Тома? Кажется, он родился здесь, в приюте?
— Да, — подтвердила миссис Коул, наливая себе еще джина. — Я тогда только начала тут работать, поэтому помню все как сейчас. Вечер перед Новым годом. Снег, холодрыга, ну, представляете. Погодка мерзейшая. И девчушка, немногим старше, чем я в то время. Бедняжка, насилу добрела до нашего порога. Не она первая, м-да... Мы ее приняли, и через час она родила ребеночка. А еще через час померла.
Миссис Коул значительно покивала и основательно отхлебнула из бокала.
— Она сказала что-нибудь перед смертью? — спросил Думбльдор. — Что-нибудь об отце ребенка?
— А знаете, сказала, — объявила миссис Коул. Теперь, когда у нее был джин и благодарная аудитория, она вполне наслаждалась происходящим. — Помню ее слова: «Ну просто вылитый папа». И ведь, бог свидетель, ей стоило на это надеяться, потому что сама-то была, прямо скажем, не красавица. Потом она велела назвать мальчика Томом в честь папы, и Марволо в честь ее отца… Да, знаю, знаю, чудное имя, правда? Мы все гадали, может, она из цирка… И еще она сказала, что фамилия мальчика — Реддль. А больше ничего, молчок, и вскорости отдала богу душу.
— Мы назвали его, как она просила, похоже, для несчастной это было очень важно, но только ни Том, ни Марволо, ни какой-никакой Реддль ребеночка не искали. И вообще никто из семьи. Ну, он остался в приюте и так тут и живет.
Миссис Коул машинально сделала большой глоток джина. На ее щеках появилось по розовому пятну. Потом она сказала:
— Странный мальчик.
— Да, — кивнул Думбльдор, — я так и думал.
— Он и младенцем был странный. Почти не плакал, знаете. А как чуть подрос, стал совсем… того.
— Того? В каком смысле? — мягко поинтересовался Думбльдор.
— Ну, он…
Но миссис Коул осеклась и поверх бокала испытующе посмотрела на Думбльдора, причем в ее взгляде не было и следа опьянения.
— Ему точно дадут место в вашей школе?
— Абсолютно, — заверил Думбльдор.
— И что бы я ни сказала, ничего не изменится?
— Ничего, — подтвердил Думбльдор.
— Вы его заберете в любом случае?
— В любом случае, — серьезно повторил Думбльдор.
Она прищурилась, словно решая, можно ли ему верить, и, очевидно, пришла к выводу, что можно, потому что неожиданно быстро сказала:
— Он пугает других ребят.
— Вы имеете в виду, что он задира?
— Ну… наверное, — миссис Коул чуть нахмурилась, — но его очень трудно поймать. Были всякие происшествия… неприятные…
Думбльдор не настаивал на подробностях, но Гарри видел, что ему не терпится их узнать. Миссис Коул отхлебнула еще джина, и ее щеки раскраснелись сильнее.
— К примеру, кролик Билли Стаббса… Том, конечно, клянется, что не делал этого, и я не понимаю, как бы ему удалось, но даже если так, он ведь не сам повесился на балке, верно?
— Едва ли, — тихо сказал Думбльдор.
— Разрази меня гром, если я знаю, как туда можно забраться. Знаю только, что они с Билли накануне поссорились. А потом, на летней прогулке… — миссис Коул снова приложилась к бокалу и расплескала немного джина на подбородок, — мы, знаете, раз в год вывозим их в деревню или на море… Короче говоря, Эмми Бенсон и Деннис Бишоп так толком и не оправились! А выудить удалось одно — что они зашли с Томом Реддлем в какую-то пещеру. Он уверяет, они всего-навсего хотели посмотреть, что внутри, но я точно знаю: там что-то случилось. И ведь, знаете, было еще много странного…
Она опять посмотрела на Думбльдора. Щеки ее горели, но взгляд был ясный.
— Если его заберут, у нас о нем вряд ли пожалеют.
— Надеюсь, вы понимаете, что мы не можем держать его у себя постоянно? — спросил Думбльдор. — Он будет возвращаться сюда, по крайней мере, на лето.
— Все лучше, чем по носу ржавой кочергой, — миссис Коул слегка икнула и встала. Гарри с почтительным изумлением увидел, что она держится очень твердо, хотя выпила две трети бутылки. — Полагаю, вы хотите его увидеть?
— Очень, — ответил Думбльдор и тоже встал.
Они вышли из кабинета и стали подниматься по каменной лестнице. Миссис Коул на ходу приказывала что-то помощницам и делала замечаниям воспитанникам. Сироты были одеты в одинаковые серые туники и выглядели достаточно ухоженными, но Гарри все равно понимал, что расти здесь невесело.
— Пришли, — объявила миссис Коул после второго пролета, сворачивая в длинный коридор. Она остановилась перед первой же дверью, дважды постучала и вошла.
— Том? К тебе посетитель, мистер Думпельдон… прошу прощения, Дубльдур. Он пришел сказать… впрочем, лучше он сам.
Гарри и оба Думбльдора прошли в комнату. Миссис Коул закрыла дверь. Помещение было маленькое и почти пустое; здесь стояли старый гардероб и железная кровать, застеленная серым одеялом. На ней, вытянув ноги, сидел мальчик с книгой в руках.