— Но ты зато хоть умеешь аппарировать! — с досадой проговорил Рон. — Уж тебе-то в июле все нипочем будет!
— У меня получилось всего раз, — напомнил ему Гарри: на прошлом занятии ему только-только удалось исчезнуть и вновь возникнуть в своем обруче.
Потратив много времени на громогласное выражение беспокойства по поводу аппарации, Рон теперь страдал над завершением дьявольски сложного сочинения для Снейпа, с которым Гарри и Гермиона уже справились. За свое Гарри уж точно должен был получить низкую оценку, поскольку он был не согласен со Снейпом по вопросу о том, как лучше всего обращаться с дементорами, но ему было все равно: теперь его ничто так не волновало, как воспоминание Снобгорна.
— Повторяю, Гарри, этот дурацкий Принц тут тебе не помощник! — заявила Гермиона чуть громче. — Есть только один способ силой добиться от кого-либо того, что тебе надо — это заклятие Империус, а оно незаконно…
— Да, спасибо, это я знаю, — отвечал Гарри, не отрываясь от книги. — Вот я и ищу что-то другое. Дамблдор говорит, что тут и сыворотка правды не поможет, но ведь может же быть что-нибудь еще — какое-нибудь зелье или заклинание…
— Ты не там ищешь, — не унималась Гермиона. — Ведь Дамблдор говорит, что только ты можешь добыть это воспоминание. А это значит, что ты способен уговорить Снобгорна, что не под силу никому другому. Вопрос не в том, чтобы подсунуть ему зелье — это смог бы всякий…
— Как пишется «воинственный»? — спросил Рон, усердно встряхивая перо и не отрывая глаз от своего пергамента, — не может же оно писаться В… И… Л…
— Нет, конечно, — отозвалась Гермиона, вырывая у него пергамент. — Да и слово «предзнаменование» не начинается с букв Б… Р… Э. Каким это пером ты пишешь?
— Самопроверяющим от Фреда и Джорджа, но у него, видимо, иссякла сила заклинания.
— Да уж, наверное, — согласилась Гермиона, указывая на заголовок его сочинения, — потому что нас просили написать, как обращаться с дементорами, а не с «доломитами», а еще я что-то не припомню, когда ты успел сменить имя на «Рунил Уазлиб».
— О, нет! — взмолился Рон, в ужасе уставившись на пергамент. — Только не говори, что мне придется все это переписывать заново!
— Да не волнуйся, исправим, — смилостивилась Гермиона, снова подтягивая к себе сочинение и вынимая волшебную палочку.
— Я люблю тебя, Гермиона! — воскликнул Рон и откинулся на стуле, устало протирая глаза. Гермиона чуть покраснела, но обронила только: — Смотри, чтобы Лаванда тебя не услышала!
— Не услышит, — пробубнил Рон, закрывая лицо руками. — Или нет, пусть слушает! Может, тогда она со мной расстанется.
— Почему бы тебе самому с ней не расстаться, если тебе так хочется? — спросил Гарри.
— А ты сам-то когда-нибудь кого-нибудь отшивал? — возразил Рон. — Ведь вы с Чу просто…
— Вроде как разошлись? Ну да, — сказал Гарри.
— Вот если бы и у меня с Лавандой так получилось, — мрачно проговорил Рон, наблюдая, как Гермиона молча постукивает кончиком палочки по каждому неправильно написанному им слову, а те сами исправляются прямо на странице. — Но чем больше я намекаю на то, что хочу положить всему этому конец, тем крепче она цепляется. Это все равно, что встречаться с гигантским кальмаром!
— Ну вот и все, — сказала Гермиона минут через двадцать, возвращая Рону его сочинение.
— Громаднейшее тебе спасибо! — ответил Рон. — А можно я напишу заключение твоим пером?
Гарри так и не нашел пока ничего подходящего в записях Принца-полукровки и огляделся. В гостиной уже никого не осталось, кроме их троих: Шеймус только что отправился в спальню, на чем свет стоит ругая Снейпа и свое сочинение. В наступившей тишине раздавалось лишь потрескивание огня да поскрипывание пера Гермионы, которым Рон дописывал последний абзац своего сочинения о дементорах. Гарри только-только закрыл книгу Принца-полукровки и сладко зевнул, как вдруг…
Тресь!
Гермиона невольно тихо вскрикнула, Рон разлил чернила на свежезаконченное сочинение, а Гарри воскликнул:
— Скрипун!
Домашний эльф низко поклонился и обратился к своим шишковатым ступням:
— Хозяин сказал, чтобы ему регулярно докладывали о том, что делает мальчик Малфоев, вот Скрипун и пришел доложить…
Тресь!
Рядом со Скрипуном появился Добби, его ночной колпак съехал набекрень.
— Добби тоже помогал, Гарри Поттер! — запищал он, бросая на Скрипуна взгляд, исполненный отвращения. — А Скрипуну надо было предупредить Добби, когда он собрался к Гарри Поттеру, чтобы доложить вместе!
— Это еще что такое? — спросила Гермиона, все еще не в силах оправиться от внезапного появления этих двоих. — Что происходит, Гарри?
Гарри отвечал не без колебаний — он не рассказывал Гермионе о том, что велел Скрипуну и Добби следить за Малфоем, а ведь она всегда так переживала из-за нарушения прав домашних эльфов.
— Ну, в общем… они следили за Малфоем по моей просьбе, — выдавил он наконец.
— День и ночь, — проворчал Скрипун.
— Добби не спал целую неделю, Гарри Поттер! — гордо возвестил Добби, покачиваясь от усталости.
Гермиона выглядела возмущенной.
— Ты не спал, Добби? Но Гарри, не мог же ты потребовать, чтобы он не…
— Да нет, конечно! — быстро откликнулся Гарри. — Добби, можешь спать, хорошо? Ответьте только, удалось кому-то из вас что-нибудь выяснить? — поспешно спросил он, пока Гермиона снова не вмешалась.
— Молодой господин Малфой в каждом движении исполнен благородства, подобающего его чистой крови, — тотчас закаркал Скрипун. — Черты его напоминают тонкую кость моей госпожи, а манеры отличаются…
— Драко Малфой — нехороший мальчик! — сердито заверещал Добби. — Нехороший мальчик, который… который… — он содрогнулся от кисточки своего ночного колпака до кончиков носков, а затем ринулся к огню, будто собирался туда нырнуть. Гарри, отчасти ожидавший чего-то подобного, поймал его за середину туловища и крепко держал. Добби сопротивлялся несколько секунд, а затем обмяк.
— Спасибо, Гарри Поттер, — задыхаясь, произнес он. — Добби все еще трудно говорить плохо о своих старых хозяевах, — Гарри отпустил его; Добби поправил колпак и с вызовом обратился к Скрипуну: — Но Скрипун должен знать, что Драко Малфой — плохой хозяин для домашнего эльфа!
— Да, нам не надо твоих излияний о любви к Малфою, — сказал Гарри Скрипуну. — Давай перемотаем эту пленку и послушаем, куда же он все-таки ходил.
Со свирепым видом Скрипун снова поклонился, а потом изрек:
— Молодой господин Малфой ест в Большом зале, спит в спальне в подземельях, посещает занятия по множеству…
— Добби, скажи-ка лучше ты, — вмешался Гарри, перебив Скрипуна на полуслове, — ходил он куда-нибудь, куда не должен был?
— Гарри Поттер, сэр, — запищал Добби, сверкая огромными блюдцами глаз в отблесках камина, — мальчик Малфоев не нарушает никаких правил, насколько может судить Добби, но он все равно осторожен и опасается слежки. Он регулярно появлялся на восьмом этаже, всякий раз в сопровождении разных учеников, которые стоят на страже, пока он входит…
— В комнату по требованию! — договорил Гарри, сильно хлопнув себя по лбу «Углубленным зельеварением». Гермиона и Рон недоуменно уставились на него. — Так вот куда он ускользал! Вот где он занимался… тем, чем занимается! И, держу пари, именно поэтому он и исчезал с карты… кстати, а ведь я никогда не видел на ней комнату по требованию!
— Может, мародеры вообще не знали, что эта комната существует, — предположил Рон.
— Я думаю, это должно входить в магию комнаты, — сказала Гермиона. — Если нужно, чтобы она была неопределима в пространстве, так оно и будет!
— Добби, а тебе случайно не удалось прорваться внутрь и взглянуть, что там делает Малфой? — нетерпеливо спросил Гарри.
— Нет, Гарри Поттер, это невозможно, — ответил Добби.
— Конечно же, возможно, — подхватил Гарри. — Малфой пробрался туда, в нашу штаб-квартиру в прошлом году, вот и я смогу пробраться к нему и проследить — мне это не составит труда!
— Не думаю, что тебе это удастся, Гарри, — задумчиво протянула Гермиона. — Ведь Малфой знал наперед, в каком именно качестве мы используем эту комнату — все из-за болтовни этой дуры Мариетты. Он потребовал, чтобы комната стала штаб-квартирой ДА, и у него получилось. Но тебе-то неизвестно, чем становится комната, когда туда входит Малфой, и ты и не знаешь, во что попросить ее обратиться.
— Что-нибудь придумаем! — отмахнулся Гарри. — Ты блестяще справился с задачей, Добби!
— Скрипун тоже молодец, — великодушно похвалила Гермиона, однако Скрипун, без тени благодарности, отвел свои огромные налитые кровью глаза и закаркал в потолок:
— Грязнокровка разговаривает со Скрипуном, Скрипун притворится, что не слышит…
— А ну, прекрати! — прикрикнул на него Гарри, Скрипун отвесил последний глубокий поклон и дизаппарировал.
— Тебе бы теперь пойти поспать, Добби.
— Спасибо, Гарри Поттер, сэр! — счастливо пискнул Добби и тоже исчез.
— Вот здорово! — взволнованно воскликнул Гарри, как только комната очистилась от эльфов, — Мы знаем, куда ходит Малфой! Вот мы и загнали его в угол!
— Здорово-то здорово, — угрюмо отозвался Рон, пытавшийся промокнуть разлитые чернила с того, что совсем недавно было почти законченным сочинением. Гермиона подтянула пергамент к себе и принялась втягивать чернила, убирая их со страницы волшебной палочкой.
— А как насчет того, что он ходит туда всякий раз с разными спутниками? — проговорила Гермиона. — Сколько же их втянуто во все это? Не думаешь же ты, что он каждого посвящает в то, чем он занимается…
— Да, вот это странно, — нахмурившись, сказал Гарри. — Я слышал, как он говорил Крэббу, что не его дело, чем он там занят… Так что же он говорит всем тем… всем тем… — голос Гарри затих, и он уставился на огонь, — Господи, какой же я дурак, — произнес он вдруг совершенно спокойно. — Да это же очевидно! Там же, в подземелье, этого добра — целые ушаты! Он мог стащить сколько угодно во время урока…