АЛЬБУС: Дом Джеймса, Лили и Гарри Поттеров...
Молодая, привлекательная пара выходит из дома с ребенком в коляске. Альбус двигается к ним, Скорпиус останавливает его.
СКОРПИУС: Они не должны увидеть тебя, Альбус, это может повредить времени, и мы не сделаем этого - не в этот раз.
АЛЬБУС: Но это значит, она не... Мы сделали это... Она не...
СКОРПИУС: Так что мы делаем теперь? Готовимся бороться с ней? Поскольку она довольно... Жестокая.
АЛЬБУС: Да. Мы действительно не продумали этого, верно? Что нам делать? Как нам защитить моего отца?
АКТ 4, СЦЕНА 4
Министерство Магии, Кабинет Гарри
Гарри торопливо просматривает документы.
ДАМБЛДОР: Добрый вечер, Гарри.
Гарри смотрит на портрет Дамблдора, его лицо ничего не выражает.
ГАРРИ: Профессор Дамблдор, в моем кабинете, я польщен. Я должен быть там, где что-то происходит сегодня вечером?
ДАМБЛДОР: Что ты делаешь?
ГАРРИ: Изучаю документы, смотрю, не пропустил ли я чего-нибудь, что я не должен пропустить. Собираю силы для борьбы тем ограниченным способом, которым мы можем бороться. Зная, что сражение бушует далеко от нас. Что еще я могу сделать?
Пауза. Дамблдор ничего не говорит.
Где Вы были, Дамблдор?
ДАМБЛДОР: Сейчас я здесь.
ГАРРИ: Здесь поскольку битва проиграна. Или Вы отрицаете, что Волан-де-Морт собирается возвратиться.
ДАМБЛДОР: Возможно.
ГАРРИ: Идите. Уходите. Я не хочу, чтобы Вы были здесь, мне Вы не нужны. Вы отсутствовали каждый раз, когда были так нужны. Я трижды боролся с ним без Вас. Я столкнусь с ним снова, если понадобится - один.
ДАМБЛДОР: Гарри, разве ты не думаешь, что я хотел бы бороться с ним от твоего имени? Я защитил бы тебя, если бы мог...
ГАРРИ: “Любовь ослепляет нас”? Вы хоть знаете, что это значит? Вы хоть знаете, насколько плохим был этот совет? Мой сын - мой сын сражается за нас, как я когда-то за Вас. И я доказал, что был ему таким же плохим отцом ему, как Вы - мне. Оставлял его в местах, где он чувствовал себя нелюбимым - растущее в нем негодование - займет годы, чтобы он понял...
ДАМБЛДОР: Если ты о Тисовой улице, то...
ГАРРИ: Годы - годы, которые я провел там один, не зная, кем я был, или почему я был там, не зная чьей-либо заботы!
ДАМБЛДОР: Я - не хотел становиться приложением к тебе...
ГАРРИ: Защищая себя, даже тогда!
ДАМБЛДОР: Нет. Я защищал тебя. Я не хотел причинить тебе боль...
Дамблдор пытается выйти из портрета - но он не может. Он начинает плакать, но пытается скрыть это.
Но я должен был встретить тебя в конце... одиннадцать лет, и ты был таким храбрым. Настолько хорошим. Ты безропотно шел по пути, который лежал у твоих ног. Конечно, я любил тебя... и я знал, что это случится снова... тому, кого я любил, я нанесу непоправимый урон. Я не подходящий человек для любви... Я никогда не любил, не нанося урон.
ГАРРИ: Вы причинили бы мне меньшую боль, если бы сказали мне это тогда.
ДАМБЛДОР (открыто плачущий теперь): Я был слепым. Именно это делает любовь. Я не мог видеть, что ты хочешь услышать, что этот скрытный, хитрый, опасный старик... любит тебя.
Пауза. Двое мужчин борются с эмоциями.
ГАРРИ: Неправда, что я никогда не жаловался.
ДАМБЛДОР: Гарри, в этом грязном, эмоциональном мире никогда не существует идеального ответа. Совершенство вне досягаемости человечества, вне досягаемости магии. В каждом ярком моменте счастья есть капля яда: знание, что боль придет снова. Будь честен с теми, кого любишь, показывай свою боль. Страдание столь же присуще человеку, как и дыхание.
ГАРРИ: Вы говорили это мне однажды.
ДАМБЛДОР: Это - все, что я должен сказать тебе сегодня вечером.
Он уходит.
ГАРРИ: Не уходите!
ДАМБЛДОР: Те, кого мы любим никогда по-настоящему не покидают нас, Гарри. Есть вещи, которых не может коснуться смерть. Краска... и память... и любовь.
ГАРРИ: Я тоже любил Вас, Дамблдор.
ДАМБЛДОР: Я знаю.
Он уходит. И Гарри остается в одиночестве. Входит Драко.
ДРАКО: Тебе известно, что в той другой реальности - реальности, которую видел Скорпиус - я был Главой Департамента Магического Правопорядка ? Возможно этот кабинет будет моим очень скоро. Ты в порядке?
Гарри поглощен своим горем.
ГАРРИ: Входи - я проведу тебе экскурсию.
Драко нерешительно входит в комнату. Он недовольно оглядывается по сторонам.
ДРАКО: Неплохо, хотя - никогда не представлял себя человеком Министерства. Даже в детстве. Мой отец, это - все, чего он когда-либо хотел, а я - нет.
ГАРРИ: А чего ты хотел?
ДРАКО: Квиддич. Но я не был достаточно хорош. Главным образом, я хотел быть счастливым.
Гарри кивает. Драко еще секунду смотрит на него.
Извини, я не очень хорош в светской беседе, не возражаешь, если мы перейдем, наконец, к серьезному делу?
ГАРРИ: Конечно. Что за - серьезное - дело?
ДРАКО: Ты думаешь, что у Теодора Нотта был только один Времяворот?
ГАРРИ: Что?
ДРАКО: Времяворот, изъятый Министерством, был прототипом. Сделанным из недорогого металла. Он работает - стабильно. Но дает возможность возвращаться во времени только на пять минут – и это - серьезный недостаток - это не то, что можно продать истинным коллекционерам Темной Магии.
Гарри понимает, о чем говорит Драко.
ГАРРИ: Он работал на тебя?
ДРАКО: Нет. На моего отца. Ему нравилось владеть вещами, которых больше ни у кого нет. Времявороты Министерства - благодаря Крокеру - всегда манили его. Он хотел иметь возможность возвратиться дальше, чем на час, он хотел иметь возможность путешествовать на годы назад. Он никогда не использовал бы его. Втайне я думаю, что он предпочел мир без Волан-де-Морта. Но да, Времяворот был создан для него.
ГАРРИ: И ты сохранил его?
Драко показывает Времяворот.
ДРАКО: Никаких пятиминутных проблем, и он сверкает как золото, самый легкий путь понравится Малфоям. Ты улыбаешься.
ГАРРИ: Гермиона Грейнджер. Причиной, по которой она сохранила первый, был страх, что мог быть второй. За хранение этого ты, возможно, мог бы попасть в Азкабан.
ДРАКО: Рассмотри альтернативу - рассмотри, знали ли люди, что у меня была способность путешествовать во времени. Рассмотри слух, который был преувеличен – в который верили.
Гарри смотрит на Драко, отлично его понимая.
ГАРРИ: Скорпиус.
ДРАКО: Мы могли иметь детей, но Астория была слабой. Проклятие крови, серьезное. Предок был проклят... это проявилось в ней. Ты знаешь, как эти вещи могут повторно проявиться через поколения...
ГАРРИ: Мне жаль, Драко.
ДРАКО: Я не хотел рисковать ее здоровьем, я сказал, что не имеет значения, умрет ли линия Малфоев вместе со мной - независимо от того, что говорил мой отец. Но Астория - она хотела ребенка не для имени Малфоев, не для чистоты крови или славы, а для нас. Наш ребенок, Скорпиус, родился... это был лучший день в нашей жизни, хотя это сильно ослабило Асторию. Мы скрылись, все трое. Я хотел сохранить ее силу... и поэтому поползли слухи.
ГАРРИ: Я не могу вообразить, на что это походило.
ДРАКО: Астория всегда знала, что она не предназначена для старости. Она хотела, чтобы у меня был кто-то, когда она уйдет, потому что... это исключительное одиночество быть Драко Малфоем. Меня всегда будут подозревать. Нет никакой возможности избежать прошлого. Я никогда не понимал, тем не менее, что, скрывая его от этого сплетничающего, поверхностного мира, я сделал так, что мой сын подвергся куда худшим подозрением, чем я когда-нибудь выносил.
ГАРРИ: Любовь слепа. Мы оба попытались дать нашим сыновьям, не то, в чем они нуждались, а то, в чем нуждались мы. Мы были так заняты, пытаясь переписать наше собственное прошлое, что загубили их настоящее.
ДРАКО: Вот почему тебе он нужен. Я держался за него, сопротивляясь использованию его, даже при том, что продал бы свою душу за еще одну минуту с Асторией.
ГАРРИ: О, Драко... мы не можем. Мы не можем использовать его.
Драко смотрит на Гарри, и впервые - у этой ужасной пропасти - они смотрят друг на друга как друзья.
ДРАКО: Мы должны найти их - если потребуются века, мы должны найти наших сыновей…
ГАРРИ: Мы понятия не имеем, где они. Поиски во времени, когда понятия не имеешь, в каком времени искать, это - глупый поступок. Нет, любовь не поможет, как, боюсь, и Времяворот. Где бы ни были наши сыновья сейчас - они - единственные, кто может спасти нас.
АКТ 4, СЦЕНА 5
Годрикова пустошь, ВНЕ дома Джеймса и Лили Поттеров, 1981
АЛЬБУС: Мы говорим моим дедушке и бабушке?
СКОРПИУС: То, что они никогда не смогут увидеть, как растет их сын?
АЛЬБУС: Она достаточно сильна - я знаю - ты видел ее.
СКОРПИУС: Она выглядела замечательно, Альбус. И на твоем месте я отчаянно пытался бы поговорить с ней. Но она должна быть в состоянии умолять Волан-де-Морта сохранить жизнь Гарри, она должна думать, что он может умереть, а ты - худшая из всех помех в мире, которая может сделать это неправдой...
АЛЬБУС: Дамблдор. Живой Дамблдор. Мы привлечем Дамблдора. Мы сделаем то, что ты сделал со Снэйпом…
СКОРПИУС: Мы можем рискнуть дать ему знать, что твой отец выживет? Что у него будут дети?
АЛЬБУС: Он - Дамблдор! Он может справиться с чем угодно!
СКОРПИУС: Альбус, приблизительно сто книг написано о том, что знал Дамблдор, откуда он знал это или почему он сделал то, что он сделал. Но что, несомненно, верно - то, что он сделал - он должен был сделать - и я не собираюсь рисковать помешать ему. Я смог обратиться за помощью, потому что я был в другой реальности. Мы - нет. Мы находимся в прошлом. Мы не можем зафиксировать время, чтобы создать больше проблем - если наши приключения и научили нас чему-то, то именно этому. Опасно говорить с любым - шансы изменить время слишком велики.