Мёртвые лежали в ряд в середине зала. Тела Фреда не было видно из-за окруживших его родственников. Джордж стоял на коленях возле его головы. Миссис Уизли лежала у него на груди. Её трясло. Мистер Уизли гладил её по голове, и слёзы градом бежали по его щекам.
Не сказав ни слова, Гарри, Рон и Гермиона подошли к ним. Гарри увидел, как Гермиона обняла Джинни, лицо которой покраснело и опухло от слёз. Рон присоединился к Биллу, Флёр и Перси, которые тут же заключили его в объятья.
Когда Джинни и Гермиона подошли ближе к семье Уизли, Гарри стали видны тела, лежащие за Фредом. Ремус и Тонкс, бледные, неподвижные и умиротворённые, словно уснули под тёмным зачарованным потолком.
Гарри показалось, что Большой зал сжался в размерах и улетел куда-то далеко. Пошатываясь, он вернулся к дверному проёму. Ему не хватало воздуха. Он не мог заставить себя смотреть на другие тела, узнать, кто ещё погиб за него. Не мог он и присоединиться к Уизли: как теперь смотреть им в глаза — ведь, если бы он сдался с самого начала, Фред был бы жив…
Гарри развернулся и взбежал вверх по мраморной лестнице. Люпин, Тонкс… Если бы только можно было ничего не чувствовать! Хотелось вырвать из себя сердце, внутренности, всё, что кричало внутри от боли …
Замок совсем опустел: даже привидения оплакивали мёртвых в Большом зале вместе со всеми. Гарри бежал, не останавливаясь, вцепившись во фляжку с последними мыслями Снейпа. Он замедлил шаги лишь возле каменной горгульи у входа в кабинет директора.
— Пароль?
— Дамблдор! — не думая, выкрикнул Гарри просто потому, что именно его ему хотелось бы сейчас увидеть.
К его удивлению, горгулья скользнула в сторону. За ней, как обычно, открылся проход на винтовую лестницу. Гарри ворвался в круглый кабинет и увидел, что там кое-что изменилось. Портреты на стенах опустели: все директора разбежались по другим замковым картинам, чтобы лучше видеть происходящее.
Гарри без особой надежды взглянул на пустующую рамку портрета Дамблдора над директорским креслом и отвернулся от неё.
Каменный Омут Памяти стоял там же, где и всегда. Гарри поставил его на стол и вылил воспоминания Снейпа в широкую чашу, окаймлённую руническими надписями. Утонуть в чужих воспоминаниях казалось ему желанным облегчением. Что бы ни оставил ему Снейп, оно вряд ли окажется хуже его собственных мыслей.
Серебристо-белые воспоминания клубились в чаше. Без колебаний, с безрассудной решительностью Гарри опустил голову в Омут, как будто путешествие в прошлое Снейпа могло успокоить его мучительную боль.
Он провалился с головой в солнечный свет, его ноги нащупали тёплую землю. Выпрямившись, он понял, что находится на полузаброшенной детской площадке. На горизонте возвышалась одна единственная огромная труба. Худенький мальчик наблюдал из-за кустов за двумя девочками, качающимися на качелях. Чёрные волосы мальчика давно нуждались в стрижке; вещи, в которые он был одет, на удивление не подходили друг другу: слишком короткие джинсы, потрёпанное взрослое, не по размеру большое, пальто и странная, похожая на женскую кофту, рубашка.
Гарри приблизился к мальчику. Хилый, маленький и болезненный Снейп выглядел лет на девять-десять. С неприкрытой жадностью он смотрел на девочку, раскачивающуюся всё выше и выше, обгоняя свою сестру.
— Лили, не делай так! — пронзительно взвизгнула старшая девочка.
Но сестра не послушалась: она оторвалась от качелей в самой высокой точке и взлетела в воздух — на самом деле взлетела, с громким смехом устремившись к небу, и не шмякнулась после этого на асфальт, а продолжила парить в воздухе, как цирковой артист на трапеции. Слишком долго она продержалась в воздухе, чересчур легко приземлилась.
— Мама говорила тебе не делать этого!
Петунья остановила качели, со скрежетом пробороздив каблуками по земле, и спрыгнула с них, уперев руки в бока.
— Мама говорила, что запретила тебе, Лили!
— Но со мной всё в порядке, — Лили всё ещё смеялась. — Туни, посмотри, посмотри, что я ещё умею!
Петунья оглянулась вокруг: на площадке никого не было, кроме самих девочек и незамеченного ими Снейпа. Лили подобрала цветок, опавший с того самого куста, за которым прятался Снейп. Сестра подошла поближе. Она, очевидно, разрывалась между любопытством и неодобрением. Лили дождалась, пока Петунья подойдёт достаточно близко, и раскрыла ладони. Цветок в её руках стал похожий на удивительную устрицу со множеством створок: открывал и закрывал лепестки.
— Прекрати! — взвизгнула Петунья.
— Разве я сделала тебе что-то нехорошее? — спросила Лили, но всё же прикрыла цветок ладонью и бросила его на землю.
— Это неправильно! — возмутилась Петунья. Тем не менее, взгляд её проводил полёт цветка и задержался на нём, когда тот упал на землю. — Как ты это делаешь? — добавила она жадным голосом.
— Это же яснее ясного! — Снейп не удержался и выпрыгнул из зарослей.
Петунья завизжала и понеслась обратно к качелям, Лили же, хоть и явно испугалась, осталась на месте. Снейп, видимо, уже жалел о своём появлении. На его желтоватом лице появился лёгкий румянец, когда он посмотрел на Лили.
— Что яснее ясного? — спросила она.
Снейпа охватило нервное возбуждение. Покосившись на прятавшуюся за качелями Петунью, он понизил голос:
— Я знаю, кто ты такая.
— В смысле?
— Ты… Ты — ведьма, — прошептал Снейп.
— Не очень-то вежливо так говорить! — обиделась Лили.
Она отвернулась, задрав нос, и направилась к сестре.
— Нет! — крикнул ей вслед Снейп.
Он стал совсем красным. Гарри не мог понять, почему он не снимет своё дурацкое, огромное пальто. Разве что стесняется женской блузки под ним?
Он побежал вслед за девочками, похожий на нелепую летучую мышь, совсем как взрослый Снейп.
Сёстры встретили его дружным неодобрением. Обе держались за жерди качелей, как будто те давали им чувство безопасности.
— Ты, — обратился Снейп к Лили, — ты — ведьма. Я наблюдаю за тобой уже давно. Но в этом нет ничего страшного, моя мама тоже ведьма! А я — волшебник.
Смех Петуньи обрушился на него как ведро ледяной воды.
— Волшебник! — расхохоталась она. Теперь, когда она отошла от своего первоначального испуга, к ней вернулась смелость. — Я знаю, кто ты. Ты сын этих Снейпов! Они живут у реки, в Спиннерс Энд, — пояснила она Лили. В её устах такой адрес явно был не лучшей рекомендацией. — Зачем ты за нами шпионил?
— Я не шпионил, — возразил Снейп, весь красный, стесняющийся своих волос, грязь на которых была видна при ярком солнечном свете. — И уж точно я не шпионил за тобой, маггла, — добавил он презрительно.
Петунья, конечно, не знала такого слова, но не могла не понять тона, которым оно было сказано.
— Лили, пойдём отсюда! — резко сказала она.
Сестра не стала возражать. Уходя, она сердито оглянулась на Снейпа. Снейп провожал девочек взглядом, пока они не скрылись за калиткой детской площадки. Теперь, когда никто, кроме Гарри, не мог его видеть, на лице мальчика появилось горькое разочарование. Видимо, он долго планировал эту встречу, но всё пошло совсем не так, как ему хотелось.
Детская площадка растворилась в воздухе, и, прежде чем Гарри успел понять, он оказался уже в другом месте — в небольшой рощице. За деревьями на солнце сверкала водная гладь озера. В прохладной тени двое детей сидели на земле, скрестив ноги. Снейп снял своё пальто. В приглушённом свете его блузка не казалась такой несуразной.
— …а если ты воспользуешься магией за пределами школы, Министерство примет меры, ты получишь письмо…
— Но я же уже пользовалась магией вне школы?
— Нам можно, пока у нас нет палочек. Они не трогают маленьких детей, которые ещё не умеют сдерживать свои силы. Но когда тебе исполнится одиннадцать, — важно кивнул он, — и ты начнёшь учиться, тогда тебе придётся быть осторожной.
Они немного помолчали. Лили вертела в руках подобранный с земли прутик. Гарри знал, что сейчас она представляет, как из него летят волшебные искры. Затем она уронила прутик и наклонилась ближе к Снейпу:
— Это правда, да? Это не шутка? Петунья говорит, что ты мне врёшь и нет никакого Хогвартса. Но он же существует, ведь это правда?
— Это правда для нас, — сказал Снейп. — Не для неё. Но мы получим письма, ты и я.
— Правда? — прошептала Лили.
— Совершенно точно! — ответил Снейп.
В этот момент, даже несмотря на нестриженные волосы и странную одежду, мальчик, полный уверенности в своей судьбе, выглядел внушительно.
— И их правда принесут совы? — прошептала Лили.
— Обычно письма приходят с совами, но у тебя родители — магглы, поэтому кто-нибудь из школы придёт, чтобы объяснить им всё.
— А есть разница, что мои родители — магглы?
Снейп помедлил. В зеленоватых сумерках его чёрные ищущие глаза пробежали по бледному лицу и тёмно-рыжим волосам.
— Нет, — ответил он. — Нет никакой разницы.
— Слава богу, — с облегчением вздохнула Лили.
Видимо, этот вопрос сильно её беспокоил.
— В тебе очень много магии, — заметил Снейп. — Я видел. Всё время, когда я на тебя смотрел…
Его голос замер. Она не слушала, вытянувшись на упавших с деревьев листьях и глядя на нависающие над ними ветки. Он пожирал её глазами так же, как тогда на детской площадке.
— Как дела у вас дома? — спросила Лили.
Между его бровями обозначилась складочка.
— Нормально, — ответил он.
— Они больше не ругаются?
— Конечно, они ругаются, — Снейп набрал пригоршню листьев и начал машинально рвать их на части. — Но я уже совсем скоро уеду отсюда.
— Твоему отцу не нравится магия?
— Да ему вообще ничто не нравится, — ответил Снейп.
— Северус?
Когда она произнесла его имя, Снейп осторожно улыбнулся.
— Ага?
— Расскажи мне ещё про дементоров.
— Для чего тебе про них знать?
— Если я воспользуюсь магией за пределами школы…
— Тебя не отдадут дементорам за это! Дементоры — для тех, кто сделал что-то очень плохое. Они сторожат волшебную тюрьму, Азкабан. Ты не попадёшь в Азкабан, ты слишком…