— Мюриэль, в конце концов, откуда ты можешь знать…
— К твоему сведению, Эльфиас, мой кузен Ланселот работал в Святом Мунго в то время, и он совершенно достоверно рассказал моей семье, что Ариану там никогда не видели. Всё это крайне подозрительно, говорил Ланселот!
Додж выглядел так, словно готов был разрыдаться. Совершенно довольная собой Мюриэль щёлкнула пальцами, требуя ещё шампанского. Оцепенев, Гарри вспоминал, как Дурсли запирали его, пряча от чужих глаз, лишь за то преступление, что он родился волшебником. Неужели сестра Дамблдора страдала от той же несправедливости, только наоборот: оказалась в заключении из-за отсутствия способности к магии? И неужели Дамблдор действительно предоставил её своей судьбе и отправился в Хогвартс, чтобы показать себя талантливым и блистательным волшебником?
— Если бы Кендра не умерла раньше, — продолжила Мюриэль, — я бы сказала, что именно она прикончила Ариану…
— Как ты можешь, Мюриэль! — простонал Додж. — Чтобы мать убила собственную дочь? Подумай, что ты говоришь!
— Если мать, о которой идёт речь, была способна годами держать дочь в заточении, то почему нет? — пожала плечами тётушка Мюриэль. — Но я уже говорила, этого не может быть, так как Кендра умерла раньше Арианы — и никто, кажется, никогда точно не знал, от чего…
— Да, Ариана могла в отчаянной попытке вернуть себе свободу убить Кендру, — задумчиво произнесла тётушка Мюриэль. — Тряси головой, сколько хочешь, Эльфиас. Ты был на её похоронах, разве нет?
— Да, я был там, — трясущимися губами ответил Додж. — И я не могу вспомнить более печальных обстоятельств… Сердце Дамблдора было разбито!
— И не только его сердце. Разве Аберфорт не разбил нос Альбусу прямо в середине церемонии?
Если раньше Додж выглядел шокированным до ужаса, то теперь он стал выглядеть так, словно Мюриэль причинила ему сильную боль.
Она громко хмыкнула и отпила ещё один здоровенный глоток шампанского. Шампанское стекало по её подбородку.
— Откуда ты… — просипел Додж.
— Моя мать дружила со старой Батильдой Бэгшот, — лучась от счастья, ответила тётушка Мюриэль. — Батильда рассказывала это всё матери, а я услышала из-за двери. Драка прямо перед гробом. Как рассказывала Батильда, Аберфорт закричал, что смерть Арианы — полностью вина Альбуса, и врезал ему по лицу. Если верить Батильде, Альбус даже не пытался защищаться, и это само по себе достаточно странно: на дуэли Альбус мог справиться с Аберфортом даже со связанными руками.
Мюриэль втянула в себя ещё больше шампанского. Публичные воспоминания о старых скандалах, судя по всему, так же воодушевляли её, как шокировали Доджа. Гарри не знал, что думать, во что верить. Он хотел знать правду, но Додж ничего не делал, только сидел и невнятно блеял про то, что Ариана была больна. Гарри не верилось, что Дамблдор мог не вмешиваться, когда такое творилось в его доме. Но во всей этой истории, несомненно, было что-то странное.
— И я тебе ещё вот что скажу, — продолжила Мюриэль и слегка икнула, опуская кубок. — Я думаю, Батильда проболталась Рите Скитер. Все эти намеки в интервью Скитер про важные источники, близкие Дамблдорам, — в конце концов, она была там во время всех этих событий с Арианой. Всё складывается!
— Батильда ни за что не стала бы говорить с Ритой Скитер! — прошептал Додж.
— Батильда Бэгшот? — спросил Гарри. — Автор "Истории магии"?
Это было имя с обложки одного из учебников Гарри, хотя, надо сказать, эту книгу он никогда не читал слишком вдумчиво.
— Да, — подтвердил Додж, цепляясь за вопрос Гарри, как повешенный за волосок. — Самый одарённый историк магии и старый друг Альбуса…
— Слышала, в последнее время она слегка впала в маразм, — радостно возвестила тётушка Мюриэль.
— Если так, то со стороны Скитер и вовсе нечестно было воспользоваться её состоянием! — сказал Додж. — И, что бы ни рассказала Батильда, её слова нельзя считать надёжными!
— Есть способы вернуть воспоминания, и я уверена, Рита Скитер знает их все! — отозвалась тётушка Мюриэль. — Но даже если Батильда вконец рехнулась, у неё наверняка есть старые фотографии, а может и письма. Она знала Дамблдоров долгие годы… Это стоит поездки в Годрикову Лощину, я так думаю.
Гарри, который как раз пытался отхлебнуть сливочного пива, поперхнулся. Додж похлопал закашлявшегося Гарри по спине, глядя на тётушку Мюриэль мокрыми глазами. Вернув контроль над своим голосом, Гарри спросил:
— Батильда Бэгшот живёт в Годриковой Лощине?
— О да, она там живёт уже вечность! Дамблдоры переехали туда после ареста Персиваля, и она была их соседкой.
— Дамблдоры жили в Годриковой Лощине?
— Да, Барри, я только что как раз это и сказала, — поморщилась тётушка Мюриэль.
Гарри чувствовал себя опустошённым. Ни разу за прошедшие шесть лет Дамблдор не говорил Гарри, что они оба жили и потеряли близких в Годриковой Лощине. Почему? Похоронены ли Лили и Джеймс рядом с матерью и сестрой Дамблдора? Навещал ли Дамблдор их могилы, проходил ли мимо могил Лили и Джеймса? И он никогда, ни разу не упоминал при Гарри… Не потрудился сказать…
Гарри даже сам себе не мог объяснить, почему это было так важно. Но для него равноценным лжи казалось то, что Дамблдор не сказал ему про это общее между ними — про место, которое они делили в горьких воспоминаниях… Он смотрел перед собой, смутно представляя, что происходит вокруг, и заметил появившуюся из толпы Гермиону только тогда, когда она поставила стул рядом с ним.
— Не могу больше танцевать, — выдохнула она, стягивая с себя одну из туфелек и растирая ступню. — Рон отправился раздобыть ещё сливочного пива. Немного странно. Я только что видела, как Виктор рванулся в сторону от отца Луны. Выглядело так, будто они поспорили.
Она понизила голос, глядя на него.
— Гарри, ты в порядке?
Гарри не знал, с чего начать, но оказалось, что это не имеет значения: нечто большое и серебристое просочилось через навес в танцевальный зал. Грациозная сверкающая рысь легко приземлилась среди ошеломлённых танцоров. Когда ближайшие из танцующих удивлённо замерли, головы повернулись в её сторону.
Патронус открыл рот и медленно произнёс громким и глубоким голосом Кингсли Шеклболта:
— Министерство захвачено. Скримджер мёртв. Они идут.[8]
Глава 9. Укрытие
Всё происходило медленно, как будто в тумане. Гарри и Гермиона вскочили и выхватили свои волшебные палочки. Многие только сейчас начали понимать, что произошло нечто странное; они поворачивали головы и смотрели на то место, где только что появилась и исчезла серебристая рысь. Тишина холодной рябью распространялась от места, куда приземлился Патронус. Вдруг кто-то закричал.
Гарри и Гермиона бросились в гущу паникующей толпы. Гости разбегались врассыпную во всех направлениях, многие аппарировали, защитные заклинания вокруг Норы были разрушены.
— Рон! — закричала Гермиона. — Рон, где ты?
Пробиваясь сквозь толпу на танцплощадке, Гарри разглядел в ней фигуры в мантиях и масках; ещё он увидел Люпина и Тонкс с поднятыми волшебными палочками и услышал, как оба они закричали: “Protego!”, их крику вторили со всех сторон.
— Рон! Рон! — почти рыдая, звала Гермиона, которую вместе с Гарри оттесняли перепуганные гости.
Гарри схватил её за руку, чтобы их не разлучили в толпе, и как раз в этот момент луч света пролетел над их головами — то ли защитное заклинание, то ли что-то более серьёзное, Гарри не знал…
И тут появился Рон. Он схватил Гермиону за свободную руку, и в ту же секунду Гарри почувствовал её волнение. Шум затих, всё исчезло из вида, на него навалилась тьма, и он ощущал только руку Гермионы, просачиваясь сквозь пространство и время, прочь от Норы, прочь от приближающихся пожирателей смерти и, возможно, прочь от самого Волдеморта…
— Где мы? — послышался голос Рона.
Гарри открыл глаза. На мгновение ему показалось, что они не покидали свадебного торжества: вокруг них всё ещё было много людей.
— Тоттенхем-Корт-Роуд! — выпалила Гермиона. — Идите, просто идите, нам нужно найти место, где вы сможете переодеться.
Гарри сделал так, как она просила. Они то шли, то бежали вверх по широкой тёмной улице вдоль закрытых магазинов. На улице было полно поздних гуляк. Над ними мерцали звёзды. Мимо проехал двухэтажный автобус, их провожали взглядами весёлые прохожие — Гарри и Рон всё ещё были в мантиях.
— Гермиона, нам нужно во что-то переодеться, — произнёс Рон, когда какая-то молодая женщина пронзительно рассмеялась при взгляде на него.
— И почему я не проверил, со мной ли мой плащ-невидимка? — сокрушался Гарри, проклиная собственную глупость. — В прошлом году я всё время носил его с собой и…
— Всё в порядке, я взяла плащ и одежду для вас обоих, — успокоила их Гермиона. — Постарайтесь вести себя естественно, пока… этого будет достаточно.
Она провела их вниз по боковой улице, затем по тенистой аллее, укрывающей их от посторонних взглядов.
— Ты говоришь, что взяла плащ и одежду… — нахмурился Гарри, подозрительно глядя на Гермиону, у которой в руках ничего не было, кроме маленькой, расшитой бисером, дамской сумочки, в которой она как раз рылась.
— Да, всё здесь, — кивнула Гермиона и, к полному удивлению Гарри и Рона, достала пару джинсов, рубашку, несколько пар коричневых носков и, наконец, серебристый плащ-невидимку.
— Но как, чёрт возьми?..
— Заклинание неопределяемого размера, — сказала Гермиона. — Непростое, но, мне кажется, я всё сделала правильно: у меня получилось упаковать всё, что нам нужно.
Она слегка встряхнула сумочку, кажущуюся такой непрочной, и раздался звук, как будто несколько тяжёлых предметов перевернулись внутри.
— Вот чёрт, это же книги! — воскликнула она, вглядываясь в сумку. — Я их разложила по предметам… Ну… Гарри, тебе лучше поскорее надеть плащ-невидимку. Рон, переодевайся, поторопись!
— Когда ты всё это успела сделать? — спросил Гарри, пока Рон стаскивал с себя мантию.