Отвратительные предчувствия надвигались на него в темноте. Он пытался отбиться от них, оттолкнуть, но, несмотря ни на что, они безжалостно возвращались назад. Никакой жизни, пока тот, другой, продолжает существовать. Рон и Гермиона, тихо разговаривающие позади него в палатке, могут уйти, если захотят, — он не может. И пока Гарри сидел и пытался справиться со своими страхами и усталостью, ему казалось, что крестраж на его груди отсчитывает время, что ему осталось. "Глупая мысль ", — сказал он себе, — "не думай об этом ".
Его шрам опять начал болеть. Он испугался, что причиной этому стали те самые мысли, и попытался направить их в другое русло. Он подумал о бедном Кричере, который ждал их дома, а вместо этого получил Яксли. Будет ли эльф молчать или выдаст пожирателю смерти всё, что знает? Гарри хотелось верить, что Кричер изменил своё отношение к нему, стал более терпим. Но кто знает, что может случиться? Может, пожиратели смерти мучили эльфа? Мрачные картины полезли в голову, он попытался отодвинуть их в сторону, поскольку всё равно ничего не мог сделать для Кричера. Гарри и Гермиона решили, что не станут пытаться вызвать его снова: что если с ним появится кто-то из Министерства? Они не были уверены, что аппарация эльфов была свободна от того же огреха, из-за которого Яксли попал в Гриммаулд Плейс, ухватившись за рукав Гермионы.
Теперь шрам Гарри горел. Он подумал, что они столько не знают: Люпин был прав на счёт магии, с которой они никогда не сталкивались и даже не могли себе представить её силу. Почему Дамблдор не объяснил большего? Может, предполагал, что у него будет время, что он будет жить долгие годы, даже столетия, как его друг, Николас Фламель? Если так, то он был неправ… Снейп позаботился об этом… Спейп — спящая змея, которая ударила наверху башни…
И Дамблдор пал… Пал…
— Дай это мне, Грегорович.
Голос Гарри был высок, чист и холоден; он держал перед собой палочку длинными белыми пальцами. Человек, на которого он показывал, был подвешен вверх тормашками, хотя никаких верёвок, держащих его, не было видно. Он раскачивался в воздухе, связанный по рукам и ногам чем-то невидимым и ужасным, обвивающим тело. Его полное ужаса лицо, красное от прилившей к голове крови, находилось на одном уровне с лицом Гарри. У него были белоснежные волосы и густая пушистая борода — вылитый Дед Мороз.
— У меня её нет, у меня её больше нет! У меня украли её много лет назад!
— Не лги Лорду Волдеморту, Грегорович. Он знает… Он всегда знает.
Зрачки подвешенного человека были расширены от страха. Они, казалось, увеличивались всё больше и больше, пока их чернота не поглотила Гарри целиком…
Гарри спешил по тёмному коридору за крепким, невысоким Грегоровичем, державшим над головой фонарь. В конце коридора Грегорович открыл дверь в комнату, похожую на мастерскую: древесная стружка и золото мерцали в колеблющемся потоке света, а на подоконнике, взгромоздившись, сидел золотоволосый молодой человек, похожий на гигантскую птицу. За долю секунды, когда фонарь осветил помещение, Гарри заметил восторг на этом красивом лице. В тот же момент незваный гость выстрелил из палочки Оглушающим заклинанием и выпрыгнул из окна, заливаясь радостным смехом.
А Гарри снова увидел расширенные, как туннели, зрачки на поражённом ужасом лице Грегоровича.
— Кто был этот вор, Грегорович? — спросил высокий холодный голос.
— Я не знаю, я никогда не знал этого молодого человека… нет… пожалуйста… ПОЖАЛУЙСТА!
Раздался крик, затем — вспышка зелёного света…
— Гарри!
Он, задыхаясь, открыл глаза, его лоб пульсировал. Оказывается, он упал в обморок у палатки, соскользнул по брезенту и растянулся на земле. Гарри взглянул на Гермиону, чьи густые волосы закрыли крошечный участок неба, видимого сквозь тёмные ветви высоко над ними.
— Сон, — сказал он, быстро поднимаясь и стараясь встретиться с негодующим взглядом Гермионы с видом, по возможности невинным. — Кажется, я задремал, извиняюсь.
— Я знаю, это твой шрам! Я вижу по твоему лицу! Ты видел Вол…
— Не произноси его имя! — донёсся сердитый голос Рона из глубины палатки.
— Хорошо, — резко ответила Гермиона. — Сам-Знаешь-Кто!
— Я не хотел! — произнёс Гарри. — Это был сон! Ты можешь контролировать свои сны, Гермиона?
— Если бы ты только освоил окклюменцию…
Но Гарри неинтересно было вновь слушать упрёки, он хотел обсудить то, что только что увидел.
— Он нашел Грегоровича, Гермиона, и, я думаю, он убил его, но прежде прочитал его мысли. И я видел…
— Видимо, теперь я должна караулить, раз ты так устал и хочешь спать, — холодно проговорила Гермиона.
— Я могу закончить дежурство!
— Нет, ты очень устал. Иди и приляг.
Она села у входа в палатку с упрямым видом. Гарри был рассержен, но, во избежание ссоры, нырнул в палатку.
Всё ещё бледное лицо Рона виднелось в темноте на нижнем ярусе кровати. Гарри забрался на верхний ярус и стал смотреть в тёмный брезентовый потолок. Несколько мгновений спустя Рон заговорил тихим голосом, чтобы Гермиона, которая, съёжившись, сидела у входа в палатку, его не услышала.
— Что делает Сам-Знаешь-Кто?
Гарри прищурился, пытаясь припомнить каждую деталь, а потом зашептал в темноту:
— Он нашел Грегоровича. Он связал его и пытал.
— Как же Грегорович должен был сделать ему новую палочку, если он его связал?
— Я не знаю… Странно, не правда ли?
Гарри закрыл глаза, размышляя обо всём, что видел и слышал. Но чем больше он вспоминал, тем меньше смысла это имело… Волдеморт ничего не сказал о палочке Гарри, об одинаковых сердцевинах, ничего о том, чтобы Грегорович сделал новую, более мощную палочку, которая сможет справиться с палочкой Гарри…
— Он что-то хотел от Грегоровича, — пробормотал Гарри, всё ещё плотно сжимая глаза. — Он попросил его отдать ему это, но Грегорович сообщил, что у него это украли. А потом… Потом…
Он вспомнил, как он, будучи Волдемортом, прорвался через глаза Грегоровича в его воспоминания.
— Он прочёл мысли Грегоровича, и я видел, что какой-то молодой парень залез на подоконник, направил проклятье на Грегоровича и исчез из вида. Он украл это, он украл то, что ищет Ты-Сам-Знаешь-Кто. И я… Я думаю, я его уже где-то видел…
Гарри пожалел, что он не может ещё раз мельком взглянуть в лицо смеющегося парня. Исходя из воспоминаний Грегоровича, это воровство произошло много лет назад. Почему тогда молодой вор кажется таким знакомым?
Шум леса в палатке был приглушён, Гарри мог слышать только дыхание Рона. Некоторое время спустя Рон прошептал:
— Ты не видел, что держал вор?
— Нет… Это должно быть что-то очень маленькое.
— Гарри?
Деревянные планки кровати Рона скрипнули, когда он переворачивался на другой бок.
— Гарри, ты ведь не думаешь, что Сам-Знаешь-Кто ищет что-то, чтобы превратить это в ещё один крестраж?
— Я не знаю, — медленно ответил Гарри. — Возможно. Но разве это не опасно для него — сделать ещё один? Разве Гермиона не говорила, что он уже исчерпал лимит расщепления души?
— Да, но, возможно, он об этом не знает.
— Да… Возможно, — согласился Гарри.
Он был уверен, что Волдеморт искал способ обойти проблему палочек-близнецов, пытался найти решение у старого изготовителя этих палочек… И всё-таки он убил его, даже не задав ему этот вопрос.
Что Волдеморт пытался найти? Почему, имея у своих ног Министерство Магии и весь магический мир, он находился так далеко и пытался найти предмет, который когда-то принадлежал Грегоровичу и который украл у последнего неизвестный вор?
Гарри всё ещё видел лицо белокурого парня, весёлое, задорное, напоминающее торжествующие лица Фреда и Джорджа, когда близнецы совершали очередную свою проделку. Он взлетел с подоконника, как птица, и Гарри видел его прежде, но никак не мог вспомнить, где…
Теперь Грегорович мёртв, а весёлый вор в большой опасности, и все мысли Гарри были о нём. Тем временем Рон громко захрапел на нижней полке, да и сам Гарри тоже стал медленно погружаться в сон ещё раз.[14]
Глава 15. Месть гоблина
Ранним утром следующего дня, прежде чем его друзья проснулись, Гарри вышел из палатки, чтобы найти в лесу самое старое и жизнеспособное на вид дерево. Там, в его тени, он закопал глаз Шизоглаза Хмури и сделал отметку, выдолбив палочкой маленький крест на коре. Не слишком много, но Гарри чувствовал, что Шизоглаз предпочёл бы это вместо того, чтобы быть приколотым на двери Долорес Амбридж. Потом он вернулся в палатку ожидать, когда проснутся остальные, чтобы обсудить, что они собираются делать дальше.
Гарри и Гермиона чувствовали, что не стоит задерживаться на одном месте слишком долго. Рон согласился, но с условием, что путь приведёт их туда, где можно будет достать сэндвич с беконом. Пока Гарри и Рон уничтожали на земле все следы их стоянки, Гермиона сняла заклятия, наложенные вокруг участка. Потом они аппарировали в предместье маленького городка.
Палатку поставили в тени маленькой рощицы, окружив её защитными заклинаниями. Под плащом-невидимкой Гарри осмелился выйти за едой. Но всё пошло не так, как планировалось. Он едва вошёл в город, как неестественно холодный опустившийся туман и внезапно потемневшее небо заставили его оцепенеть.
— Но ты блестяще умеешь вызывать патронуса! — возразил Рон, когда Гарри, едва дыша, вернулся в палатку с пустыми руками и произнёс лишь одно слово: дементоры.
— Я не мог… вызвать, — пропыхтел он, держась руками за бок. — Не… получилось бы.
Испуг и досада, написанные на их лицах, вызвали у Гарри чувство стыда. Это был кошмар: видеть выплывающих из тумана дементоров и понимать, что не способен защитить себя, когда парализующий холод душит лёгкие, а отдалённые крики заполняют уши. Вся сила воли понадобилась ему, чтобы очнуться и бежать, оставляя незрячих дементоров парить среди магглов, неспособных их видеть, но чувствующих вызываемое ими отчаяние.