— Он думал, что находится в прошлом, с вами и Гринделвальдом. Я знаю, что он так думал, — Гарри вспомнил умоляющий шёпот Дамблдора. — Ему казалось, что он видит, как Гринделвальд причиняет боль Вам и Ариане… Для него это было мучением. Если бы Вы видели его тогда, Вы бы не сказали, что он был свободен.
Аберфорт, казалось, полностью погрузился в разглядывание своих узловатых, испещрённых венами, рук. После долгой паузы он произнёс:
— Как ты можешь быть уверенным, Поттер, что мой брат интересовался тобой больше, чем всеобщим благом? Как ты можешь быть уверен, что ты не был для него расходным материалом, каким стала моя маленькая сестрёнка?
В сердце Гарри словно вонзили ледяной осколок.
— Я не верю в это! Дамблдор любил Гарри! — вскрикнула Гермиона.
— Почему тогда он не велел ему спрятаться? — парировал Аберфорт. — Почему он не сказал: «Позаботься о себе, так ты сможешь выжить»??
— Потому что, — произнёс Гарри прежде, чем Гермиона успела ответить, — иногда нужно думать не только о своей безопасности! Иногда нужно думать о большем благе! Это война!
— Тебе семнадцать, мальчишка!
— Я совершеннолетний, и я буду бороться, даже если Вы сдались!
— Кто сказал, что я сдался?
- “Ордена Феникса больше нет”, — повторил Гарри. — “Сам-Знаешь-Кто победил, всё кончено, и любой, кто притворяется, что это не так, обманывает сам себя”.
— Я и не говорю, что мне это нравится, но это правда!
— Нет, не правда! — воскликнул Гарри. — Ваш брат знал, как победить Сами-Знаете-Кого, и передал свои знания мне. Я собираюсь продолжать борьбу, пока не одержу победу… или пока не погибну. Не думайте, что я не знаю, чем это может кончиться. Я давно это знаю.
Он ждал, что Аберфорт начнёт язвить или спорить, но ошибся. Тот лишь поёрзал в кресле.
— Нам нужно попасть в Хогвартс, — повторил Гарри. — Если Вы не можете помочь нам, мы дождёмся, когда настанет день, оставим Вас в покое и попытаемся сами найти дорогу. Если Вы можете это сделать… То сейчас самое время предложить свою помощь.
Аберфорт остался сидеть в своём кресле, глядя на Гарри глазами, столь удивительно похожими на глаза своего брата. Наконец, он прочистил горло, встал, обошёл столик и подошёл к портрету Арианы.
— Ты знаешь, что делать, — сказал он.
Она улыбнулась, развернулась и ушла, но не так, как обычно уходят люди на портретах, на другую сторону рамы, а в некое подобие длинного туннеля, нарисованного за её спиной. Они следили за молчаливой удаляющейся фигурой, пока её не поглотила тьма.
— Ээээ… что?… — начал Рон.
— Сейчас остался единственный путь, — промолвил Аберфорт. — Должно быть, вы знаете, они перекрыли все старые секретные ходы с обеих сторон. Вдоль всех границ — дементоры, на территории школы — регулярные патрули, насколько мне известно из источников. Никогда раньше это место так тщательно не охраняли. И как вы собираетесь что-либо делать там, когда Снейп у власти, его представители — семейка Кэрроу… впрочем, это ваш выбор, не так ли? Вы сказали, вы готовы умереть.
— Но что?… — Гермиона, хмурясь, смотрела на портрет Арианы.
Белая крошечная точка вновь появилась в конце нарисованного туннеля. Ариана возвращалась к ним, вырастая в размерах по мере своего приближения. Но теперь с ней был ещё кто-то, гораздо выше её самой, ковыляющий рядом с восторженным видом. У него были такие длинные волосы, каких Гарри ещё никогда не видел. Он практически бежал. Фигуры становились всё больше и больше, пока, наконец, портрет не заполнили только их головы и плечи.
Затем картина раздвинулась, образуя в стене небольшую дверь, и открылся проход в настоящий туннель. И оттуда, заросший, с порезами на лице, в порванной мантии, вылез настоящий Невилл Лонгботтом. Он издал вопль радости, спрыгнул с камина и закричал:
— Я знал, что ты придёшь! Я знал, Гарри![28]
Глава 29. Потерянная диадема
— Невилл… что за… как?..
Но Невилл заметил Рона и Гермиону и с воплями радости кинулся их обнимать. Чем дольше Гарри разглядывал Невилла, тем яснее видел, что его друг выглядит жутко. Под глазом у него был жёлто-лиловый синяк, на лице — порезы. Вид он имел неопрятный. Всё это говорило о том, что он немало пережил. Тем не менее, его разбитое лицо сияло от счастья. Он выпустил Гермиону из своих объятий и повторил: «Я знал, что вы придёте! Я всё время говорил Симусу, что это лишь вопрос времени!»
— Невилл, что с тобой случилось?
— Что? А, это! — Невилл отмахнулся, не придавая значения своим царапинам. — Это ерунда. У Симуса хуже. Увидите. Ну что, пойдёмте? Ой… — он повернулся к Аберфорту. — Аб, может быть, ещё пара человек придёт.
— Ещё пара? — повторил Аберфорт с недобрым выражением лица. — Что ты имеешь в виду, Лонгботтом, ещё пара? Во всей деревне — комендантский час и чары "кошачьего концерта"!
— Я знаю, поэтому они будут аппарировать прямо в бар, — ответил Невилл. — Отправляйте их прямо вниз по коридору, когда они появятся, хорошо? Большое спасибо.
Невилл протянул руку Гермионе и помог ей забраться на камин, а оттуда — в туннель. За ней последовал Рон, а затем и сам Невилл. Гарри обратился к Аберфорту:
— Не знаю, как благодарить Вас. Вы дважды спасли нам жизнь.
— Присматривай за ними, — ворчливо произнёс Аберфорт, обращаясь к Невиллу. — У меня может не получиться спасти их в третий раз.
Гарри вскарабкался на камин и залез в дыру за портретом Арианы. С той стороны спускались гладкие каменные ступени. Проход выглядел так, как будто был здесь годами. Медные лампы висели вдоль стен, земляной пол был гладким и истоптанным. Их тени мягко и веерообразно струились по стенам.
— Этот проход здесь давно? — спросил Рон, когда они отправились в путь. — Его нет на карте мародёров, да, Гарри? Я думал, что в школе есть только семь потайных ходов.
— Они запечатали все ходы перед началом учебного года, — сказал Невилл. — Нет никакой возможности попасть туда. Мешают проклятия, наложенные пожирателями смерти на вход, и дементоры, поджидающие у выхода.
Он шёл спиной вперёд и лицом к ним, сияя и пожирая их взглядом.
— Не обращайте внимания… А правда? Правда, что вы ворвались в Гринготтс? Вы спаслись от дракона? Об этом все говорят. Кэрроу чуть не сожрал Терри Бута за то, что тот кричал об этом во время обеда в Большом зале!
— Да, это правда, — подтвердил Гарри.
Невилл счастливо рассмеялся.
— Что вы сделали с драконом?
— Отпустили на свободу, — ответил Рон. — Гермиона всё хотела оставить его как домашнее животное.
— Не преувеличивай, Рон…
— Но что вы делали? Говорят, что вы просто в бегах, Гарри, но я так не думаю. Я подозреваю, что вы чем-то заняты.
— Ты прав, — сказал Гарри. — Но расскажи нам о Хогвартсе, Невилл, мы же ничего не слышали.
— Ну… Это уже не настоящий Хогвартс, — улыбка сошла с лица Невилла, когда он произносил эти слова. — Вы знаете о семейке Кэрроу?
— Два пожирателя смерти, которые здесь преподают?
— Они не только преподают. Гораздо хуже, — пояснил Невилл. — Они отвечают за дисциплину. Им нравится наказывать, этим Кэрроу.
— Как Амбридж?
— Не, на их фоне она просто овечка. Другие учителя должны отправлять нас к Кэрроу, если мы что-нибудь делаем не так. Они этого, впрочем, не делают, если только могут. Учителя ненавидят брата и сестру Кэрроу так же, как мы.
— Амикус, один из них, преподаёт то, что раньше называлось Защитой от Тёмных Сил. Правда, сейчас это просто Тёмные Силы. Мы должны практиковаться в наложении проклятия Cruciatus на тех, кто заслужил наказание…
— Что? — воскликнули Гарри, Рон и Гермиона в один голос, и их крик эхом пронёсся вниз по проходу.
— Да, — подтвердил Невилл. — Так я это и заработал, — показал он на особо глубокую рану на щеке. — Я отказался это сделать. Впрочем, есть те, кому это нравится, например, Крэббу и Гойлу. Кажется, впервые они хоть в чём-то первые в классе.
— Алекто, сестра Амикуса, преподаёт Маггловедение, обязательное к посещению. Мы все должны слушать её объяснения о том, что магглы — животные. Тупые и грязные. Как они жестоки к магам, как вынуждают магов скрываться. Как был изменён естественный порядок вещей. Вот это я получил, — и он показал на другой след удара на лице, — за то, что спросил, сколько маггловской крови есть в ней и её брате.
— Какого чёрта, Невилл, — прервал его Рон. — Для шуток есть своё время и место.
— Ты её не видел, — возразил Невилл. — Ты бы тоже не выдержал. Тут вот что… Когда люди им сопротивляются, это помогает выдержать, даёт надежду. Я заметил это, когда так поступал ты, Гарри.
— Но они воспользовались тобой как точилкой для ножей, — возмутился Рон, слегка замедлив шаг около лампы и взглянув на освещённые раны Невилла, оказавшиеся при свете ещё хуже.
Невилл пожал плечами.
— Это неважно. Они не хотят проливать слишком много чистой крови, так что они просто нас немного помучают, если мы скажем лишнего, но не убьют.
Гарри не знал, что хуже: то, о чём говорит Невилл, или его небрежный тон.
— По-настоящему в опасности те, чьих родных и друзей разыскивают. Их берут в заложники. Старик Ксено Лавгуд слишком много себе позволил в своей «Проныре», и они забрали Луну прямо из поезда, когда она возвращалась домой на Рождество.
— Невилл, она в порядке, мы её видели…
— Да, я знаю, она сумела передать мне сообщение.
Он достал золотую монетку из кармана, и Гарри узнал один из фальшивых галеонов, которые использовала Армия Дамблдора, чтобы посылать друг другу сообщения.
— Это была отличная идея, — просиял Невилл, глядя на Гермиону. — Кэрроу никак не могли догадаться, как нам удаётся передавать информацию. Это сводило их с ума. Мы часто вылезали по ночам в коридоры и писали на стенах: "Армия Дамблдора всё ещё набирает в свои ряды". Что-то вроде того. Снейп бесился.
— Вылезали? — переспросил Гарри, заметив, что Невилл сказал это в прошедшем времени.