— Луна внизу у ручья, ловит Пресноводных Плимпов. Она… она будет рада вас видеть. Я схожу позову ее, и потом — да, хорошо. Я попытаюсь вам помочь.
Ксенофилиус скрылся вниз по витой лестнице, и они услышали, как открылась и захлопнулась входная дверь. Они посмотрели друг на друга.
— Старый трусливый прыщ, — заявил Рон. — У Луны характера вдесятеро больше, чем у него.
— Он, наверно, беспокоится о том, что с ними случится, если Упивающиеся Смертью узнают, что я был здесь, — сказал Гарри.
— Что ж, я согласна с Роном, — произнесла Гермиона. — Старый мерзкий лицемер, который всем говорит, что тебе надо помогать, а сам пытается увильнуть. И ради бога, держитесь подальше от этого рога.
Гарри подошел к окну на противоположной стороне комнаты. Он мог разглядеть ручей — тонкую, сверкающую ленту, лежащую у подножия холма далеко под ними. Они были очень высоко; птица пролетела мимо окна, пока он смотрел в сторону Берлоги, совершенно не видимой за цепью холмов. Где-то там была Джинни. Сейчас они были ближе друг к другу, чем когда-либо после свадьбы Билла и Флер, но она и подумать не могла, что он сейчас смотрит в ее сторону, думает о ней. Гарри предположил, что ему следует радоваться этому; каждый, с кем он приходил в контакт, был в опасности, поведение Ксенофилиуса это хорошо доказывало.
Гарри отвернулся от окна, и его взор упал на еще один странный предмет, стоящий на захламленном изогнутом стенном шкафчике: каменный бюст красивой, но строгой на вид ведьмы в совершенно фантастическом головном уборе. Два искривленных объекта, напоминающих золотые слуховые рожки, торчали по бокам. Крошечная пара сверкающих синих крылышек была прикреплена к кожаной ленте, проходящей вокруг верхней части головы, в то время как одна из оранжевых редисок была прицеплена ко второй ленте, идущей вокруг лба.
— Гляньте на это, — сказал Гарри.
— Просто неотразимо, — прокомментировал Рон. — Удивительно, что он не надел это на свадьбу.
Они услышали, как хлопнула входная дверь, и мгновением позже Ксенофилиус взобрался в комнату по витой лестнице, обутый на этот раз в сапоги. В руках у него был поднос с разнокалиберными чашками и чайником, исходящим паром.
— А, вы нашли мое любимое изобретение, — сказал он, впихнув поднос в руки Гермионе и присоединяясь к Гарри возле статуи. — Смоделировано, и вполне неплохо, на голове красивейшей Ровены Рэйвенкло. Ум без меры — ценность кавалера!
Он указал на объекты, похожие на слуховые рожки.
— Это Долбоструйные сифоны — чтобы удалять все источники отвлечения поблизости от думающего. Это, — показал он на крылышки, — пропеллер Билливига, чтобы вызывать повышенный размах мысли. И наконец, — он указал на оранжевую редиску, — Дирижаблая Слива, чтобы усиливать способность воспринимать экстраординарное.
Ксенофилиус отошел обратно к подносу, который Гермионе удалось примостить (хотя и неустойчиво) на один из заставленных столиков.
— Позвольте предложить вам настойку Стражекорня, — произнес Ксенофилиус. — Мы ее сами делаем, — Начав разливать напиток, оказавшийся глубокого фиолетового цвета, словно свекловичный сок, он добавил: — Луна спустилась за Нижний мост, она просто в восторге от того, что вы пришли. Она не задержится надолго, она поймала почти достаточное количество Плимпов, чтобы сварить суп на нас всех. Так что присаживайтесь и берите сахар.
— Ну а теперь, — он убрал рыхлую стопку бумаг с кресла и уселся, скрестив свои обутые в сапоги ноги, — чем я могу вам помочь, мистер Поттер?
— Ну, — сказал Гарри и глянул на Гермиону; та ободряюще кивнула, — это касается того символа, который вы носили на шее во время свадьбы Билла и Флер, мистер Лавгуд. Мы хотели бы узнать, что он значит.
Ксенофилиус поднял брови.
— Вы имеете в виду знак Реликвий Смерти?
Глава 21. Сказка о трех братьях
Гарри обернулся в сторону Рона с Гермионой. Похоже, они, так же как и он, не поняли, что сказал Ксенофилиус.
— Реликвии Смерти?
— Именно так. Вы про них не слышали? Я не удивлен. Очень, очень мало волшебников в них верят. Свидетельством тому этот молодой человек с костью вместо мозгов, на свадьбе вашего брата, — он кивнул Рону, — напавший на меня за ношение символа широко известного Темного волшебника! Какое невежество. Ничего Темного нет в Реликвиях — по крайней мере, в этом примитивном смысле. Носящий символ просто использует его для того, чтобы открыться другим верящим, в надежде, что они помогут ему в Поиске.
Он положил несколько кусков сахара в свою настойку Стражекорня, помешал немного и отпил.
— Простите, — сказал Гарри. — Я все равно не очень понимаю.
Чтобы не показаться невежливым, он также сделал глоток из своей чашки и едва не выплюнул его обратно: пойло было омерзительным, словно кто-то перевел в жидкое состояние Всевкусные Бобы со вкусом соплей.
— Ну, понимаете ли, те, кто верит, ищут Реликвии Смерти, — пояснил Ксенофилиус и причмокнул губами, явно наслаждаясь настойкой Стражекорня.
— Но что такое эти Реликвии Смерти? — спросила Гермиона.
Ксенофилиус отставил в сторону опустевшую чашку.
— Я полагаю, вы все знакомы со «Сказкой о трех братьях»?
Гарри ответил «нет», зато Рон и Гермиона хором сказали «да».
Ксенофилиус кивнул с серьезным видом.
— Ну, мистер Поттер, вся история начинается со «Сказки о трех братьях»… у меня где-то есть экземпляр…
Он неуверенно оглядел комнату, заставленную стопками книг и кусков пергамента, но Гермиона сказала:
— У меня есть экземпляр, мистер Лавгуд, прямо здесь.
И она извлекла «Сказки барда Бидла» из своей маленькой бисерной сумочки.
— Оригинал? — быстро спросил Ксенофилиус, и когда она кивнула, предложил: — Отлично, тогда почему бы вам не прочесть ее вслух? Лучший способ добиться всеобщего понимания.
— Э… ладно, — нервно произнесла Гермиона. Она раскрыла книгу, и Гарри заметил, что символ, который они исследовали, был наверху открытой ею страницы. Гермиона слегка откашлялась и начала читать.
— «Давным-давно жили три брата, и шли они однажды в сумерках…»
— В полночь, мама нам всегда говорила, — перебил Рон, который слушал, вытянувшись в струнку и заложив руки за голову. Гермиона одарила его раздраженным взглядом.
— Прости, я просто думал, это немного страшнее, если в полночь, — пояснил Рон.
— Ага, потому что нам в жизни так не хватает страха, — не удержался Гарри. Ксенофилиус, похоже, не обращал на них ни малейшего внимания — он неотрывно смотрел в заоконное небо. — Давай дальше, Гермиона.
— «…по пустынной извилистой дороге. Как-то раз дошли они до реки, слишком глубокой, чтобы перейти вброд, и слишком опасной, чтобы переплыть. Однако братья были искушены в магии, поэтому они просто взмахнули волшебными палочками и сотворили мост через предательские воды. Они были на полдороги через мост, когда на их пути появилась фигура с лицом, спрятанным под капюшоном.
И Смерть заговорила с ними…»
— Не понял, — перебил Гарри, — Смерть заговорила с ними?
— Это же сказка, Гарри!
— А, да, извини. Давай дальше.
— «И Смерть заговорила с ними. Она была рассержена тем, что ее обманом лишили трех новых жертв, ибо путешественники обычно тонули в реке. Но Смерть была коварна. Она сделала вид, что хочет поздравить трех братьев с их великолепной магией, и сказала, что каждый из них заслужил приз за то, что оказался умен и избежал ее.
И старший брат, воинственный человек, попросил волшебную палочку, более сильную, чем любая из существовавших в природе: палочку, которая всегда будет побеждать в дуэлях для своего владельца, палочку, достойную волшебника, который покорил Смерть! И Смерть подошла к грабу, растущему на берегу реки, создала волшебную палочку из его ветви и протянула ее старшему брату.
Затем средний брат, самонадеянный человек, решил, что он хочет еще больше унизить Смерть, и попросил дать ему силу отнимать других у Смерти. И Смерть подняла камень с берега реки и сказала, что этот камень сможет возвращать людей из мертвых.
И тогда Смерть спросила третьего, младшего брата, чего ему бы хотелось. Младший брат был самым скромным и самым мудрым из братьев, и он не доверял Смерти. И он попросил что-нибудь, что позволило бы ему пойти дальше и не быть преследуемым Смертью. И Смерть с большой неохотой подала ему свой собственный плащ-невидимку.»
— У Смерти есть плащ-невидимка? — вновь перебил Гарри.
— Чтобы она могла подкрадываться к людям, — ответил Рон. — Иногда ей надоедает наскакивать на них, размахивать руками и вопить… прости, Гермиона.
— «Тогда Смерть отошла в сторону и позволила трем братьям продолжить свой путь, и они пошли дальше, с изумлением беседуя о приключении, которое пережили, и восхищаясь дарами Смерти.
Вскоре дороги братьев разошлись, и каждый из них пошел своим путем.
Первый брат путешествовал неделю или больше и, достигнув отдаленной деревни, отыскал там другого волшебника, с которым он был в ссоре. Естественно, обладая Старшей волшебной палочкой, он не мог проиграть последовавшую за этим дуэль. Оставив своего врага мертвым на полу, старший брат направился в таверну, где громко хвастался сильной волшебной палочкой, отобранной им у самой Смерти, и о том, как эта палочки сделала его непобедимым.
В ту же самую ночь еще один волшебник подкрался к старшему брату, когда он лежал, пьяный от вина, в своей постели. Вор забрал палочку и на всякий случай перерезал старшему брату горло.
Так Смерть забрала к себе первого из братьев.
В то же время второй брат вернулся в свой дом, где он жил в одиночестве. Там он достал камень, обладавший силой возвращать мертвых, и трижды повернул его в руке. К его удивлению и восторгу, прямо перед ним немедленно появилась фигура девушки, на которой он надеялся жениться до ее преждевременной смерти.