бам — … — Рожих[81]… — бам — …Храпстеров?
— Нет… нет… умоляю! — всхлипывал Ксенофилиус. — Там правда Поттер! Правда!
— А теперь выяснилось, что ты вызвал нас сюда только для того, чтобы попытаться нас тут взорвать! — проревел Упивающийся Смертью, и послышался град ударов, перемежающихся агонизирующими воплями Ксенофилиуса.
— Дом, судя по всему, вот-вот обвалится, Селвин, — произнес другой, спокойный голос, эхом разнесясь по искалеченным ступеням. — Лестница полностью завалена. Стоит ли пробовать расчистить? Тут может вообще все рухнуть.
— Ты, лживый кусок дерьма, — прокричал волшебник по имени Селвин. — Ты в жизни своей ни разу Поттера не видел, э? И ты думаешь, ты получишь назад свою девчонку просто так?
— Я клянусь… я клянусь… Поттер наверху!
— Homenum Revelio, — произнес голос у подножия лестницы.
Гарри услышал, как Гермиона ахнула, да и сам он испытал странное чувство, словно над ним что-то очень низко пролетело, накрыв своей тенью все его тело.
— Там наверху точно кто-то есть, Селвин, — резко проговорил второй человек.
— Это Поттер, говорю вам, это Поттер! — всхлипнул Ксенофилиус. — Пожалуйста, пожалуйста… отдайте мне Луну, просто верните мне обратно Луну…
— Ты получишь свою девчонку, Лавгуд, — заявил Селвин, — если ты лично заберешься по этой лестнице и принесешь мне сюда Гарри Поттера. Но если это ловушка, если это трюк, если у тебя там наверху сообщник, который ждет, чтобы напасть на нас, мы еще посмотрим, останется ли тебе хоть кусочек твоей дочери для похорон.
Ксенофилиус испустил вопль страха и отчаяния. Послышались торопливые шаги и царапанье: Ксенофилиус пытался пробиться сквозь обломки, завалившие лестницу.
— Давайте, — прошептал Гарри, — нам надо отсюда выбираться.
Он начал выкапываться под прикрытием всего того шума, который производил на лестнице Ксенофилиус. Рон был погребен глубже всех: Гарри и Гермиона как можно тише пробрались по обломкам к тому месту, где он лежал, пытаясь сдвинуть со своих ног тяжелый комод. В то время как стук и царапанье Ксенофилиуса постепенно приближались, Гермионе удалось освободить Рона с помощью Чар Парения.
— Порядок, — выдохнула Гермиона, когда сломанный печатный станок, блокировавший верхнюю часть лестницы, начал дрожать; Ксенофилиус был от них в считанных футах. Она все еще была вся белая от пыли. — Ты мне доверяешь, Гарри?
Гарри кивнул.
— Отлично, — прошептала Гермиона, — тогда давай сюда плащ-невидимку. Рон, ты должен его надеть.
— Я? Но Гарри…
— Рон, пожалуйста! Гарри, держись крепче за мою руку, Рон, хватайся за плечо.
Гарри протянул левую руку. Рон исчез под плащом. Печатный станок, перегородивший лестницу, вибрировал: Ксенофилиус пытался сдвинуть его, применяя Чары Парения. Гарри не знал, чего ждет Гермиона.
— Держитесь крепче, — шептала она. — Крепче… уже совсем скоро…
Белое, словно бумага, лицо Ксенофилиуса появилось над краем лежащего на боку серванта.
— Obliviate! — крикнула Гермиона, нацелив волшебную палочку ему в лицо, и тут же, указав на пол под их ногами: — Deprimo!
Она пробила дыру в полу гостиной. Все трое свалились вниз, как булыжники, Гарри по-прежнему цеплялся за руку Гермионы, как за собственную жизнь; снизу раздался вскрик, и он мельком увидел двух человек, пытающихся выбраться из-под ливня обломков стены и разбитой мебели, падающего на них с потолка. Гермиона крутанулась в воздухе, и грохот рушащегося здания прогремел в гарриных ушах, когда Гермиона в который уже раз утащила Гарри в темноту.
Глава 22. Реликвии Смерти
Глотая ртом воздух, Гарри упал на траву и тотчас вскочил на ноги. Похоже, они приземлились на углу поля. Стояли сумерки. Гермиона уже мчалась вокруг места приземления по кругу, взмахивая волшебной палочкой.
— Protego totalum… Salvio hexia…
— Этот старый мерзкий предатель! — пропыхтел Рон, появившись из-под плаща-невидимки и кидая его Гарри. — Гермиона, ты гений, просто гений, я не верю, что мы из этого выбрались!
— Cave inimicum… разве я не предупреждала, что это был рог Измерга? Разве я ему не говорила? А теперь его дом разлетелся вдребезги!
— Так ему и надо, — заявил Рон, исследуя свои порванные джинсы и порезы на ногах. — Как думаешь, что они с ним сделают?
— Ох, надеюсь, они его не убьют! — простонала Гермиона. — Потому-то я и хотела, чтобы Упивающиеся Смертью успели мельком увидеть Гарри, прежде чем мы ушли, чтобы они знали, что Ксенофилиус им не лгал!
— Ну а меня зачем спрятала? — полюбопытствовал Рон.
— Ты сейчас предположительно в постели с брызгнойкой, Рон! Они похитили Луну из-за того, что ее отец поддерживал Гарри! Что бы стало с твоей семьей, если бы они узнали, что ты был с нами?
— Но что насчет твоих мамы с папой?
— Они в Австралии, — ответила Гермиона. — С ними все будет хорошо. Они ничего не знают.
— Ты гений, — восхищенно повторил Рон.
— Точно, ты гений, Гермиона, — горячо согласился Гарри. — Даже не знаю, что б мы без тебя делали.
Она просияла, но тотчас вновь стала серьезной.
— Что с Луной?
— Ну, если они говорят правду и она еще жива… — начал Рон.
— Не смей так говорить, не смей! — взвизгнула Гермиона. — Она должна быть жива, должна!
— Тогда она в Азкабане, полагаю, — сказал Рон. — Только вот выживет ли она там… многие не могут…
— Она выживет, — произнес Гарри. Даже думать о другой возможности он был не в состоянии. — Луна, она крепкая, куда крепче, чем можно подумать. Она небось сейчас обучает своих сокамерников обращаться с Долбоструями и Нарглами.
— Надеюсь, что ты прав, — сказала Гермиона, проведя рукой по глазам. — Мне было бы так жалко Ксенофилиуса, если бы…
— …если бы он только что не попытался продать нас Упивающимся Смертью, ага, — закончил фразу Рон.
Они натянули палатку и укрылись в ней, после чего Рон приготовил чай. После их чудесного спасения их холодное сырое обиталище казалось им почти домом — безопасным, знакомым и дружелюбным.
— Ох, и зачем мы только туда ходили? — простонала Гермиона спустя несколько безмолвных минут. — Гарри, ты был прав, это опять была Годрикова Лощина, полнейшая потеря времени! Реликвии Смерти… какая ерунда… хотя на самом деле, — похоже, ей внезапно пришла в голову какая-то мысль, — он, вполне возможно, состряпал это все на ходу, верно? Может, он вовсе не верит в эти Реликвии Смерти, он просто хотел удержать нас разговором, пока не прибудут Упивающиеся Смертью!
— Не думаю, — возразил Рон. — Высасывать из пальца всякую фигню, когда у тебя проблемы, чертовски трудно — труднее, чем можно предположить. Я это точно выяснил, когда меня поймали Хватчики. Мне было гораздо проще прикинуться Стэном, о котором я немножко знаю, чем выдумывать совершенно нового человека. Старина Лавгуд был в огромном напряжении, когда пытался добиться, чтобы мы остались. Я думаю, он сказал нам правду, или по крайней мере то, что считает правдой, чисто чтоб заставить нас продолжать разговор.
— Ну, не думаю, что это имеет значение, — вздохнула Гермиона. — Даже если он был честен, я в жизни никогда не слышала столько бреда.
— Хотя погоди-ка, — произнес Рон. — Тайная Комната, предположительно, тоже была мифом, не так ли?
— Но Реликвии Смерти просто не могут существовать в природе, Рон!
— Ты это все время повторяешь, но одна-то из них существует, — возразил Рон. — Гаррин плащ-невидимка…
— «Сказка о трех братьях» — это сказка, — твердо заявила Гермиона. — Сказка о том, как люди боятся смерти. Если бы выжить было так же просто, как спрятаться под плащом-невидимкой, у нас уже было бы все, что нам нужно!
— Ну не знаю. Нам бы не помешала непобедимая волшебная палочка, — заметил Гарри, крутя в пальцах терновую палочку, которую он так не любил.
— Такой палочки нет, Гарри!
— Ты говорила, что была куча волшебных палочек — Гробовая палочка и как там они еще назывались…
— Ну хорошо, даже если ты хочешь уговорить сам себя, что Старшая палочка реальна, что насчет Воскрешающего камня? — ее пальцы изобразили в воздухе кавычки вокруг названия, голос излучал сарказм. — Никакая магия не может воскресить умершего, и это факт!
— Когда моя палочка соединилась с палочкой Сам-Знаешь-Кого, это заставило появиться маму с папой… и Седрика…
— Но ведь на самом-то деле они не ожили, верно? Эти… эти… бледные имитации — это совсем не то, что на самом деле вернуть кого-то к жизни.
— Но она, та девушка из сказки, она же тоже не вернулась к жизни на самом деле, так? Сказка говорит, что когда человек мертв, он принадлежит к миру мертвых. Но второй брат все-таки видел ее и говорил с ней, так? Он даже жил с ней какое-то время…
В лице Гермионы он увидел обеспокоенность и что-то еще, трудно определимое. Затем, когда она кинула взгляд на Рона, Гарри осознал, что это был страх: он напугал ее своими словами о жизни вместе с мертвыми людьми.
— Кстати об этом типе, Певерелле, похороненном в Годриковой Лощине, — поспешно спросил Гарри, стараясь, чтобы его голос звучал абсолютно нормально. — Ты о нем что-нибудь знаешь?
— Ничего, — ответила Гермиона, явно почувствовав облегчение от смены темы. — Я пыталась о нем что-нибудь найти после того, как увидела отметку на могиле; если бы это был кто-то знаменитый или если бы он что-то важное сделал, я уверена, он был бы в какой-нибудь из наших книг. Единственное место, где мне удалось найти имя «Певерелл» — это «Природное благородство: генеалогия волшебников». Я одолжила ее у Кричера, — пояснила она в ответ на недоуменное поднятие бровей Рона. — Там есть список чистокровных семейств, прервавшихся по мужской линии. Похоже, что Певереллы были одними из первых, кто исчез.
— «Прервавшихся по мужской линии»? — переспросил Рон.
— Это означает, что фамилия исчезла, — пояснила Гермиона, — много столетий назад, в случае Певереллов. Хотя потомки могли и остаться, их просто зовут как-то по-другому.