– Ни в чём, всё есть, спасибо тебе, Гарри, за заботу.
– Да какая там забота, ты же ничего не просишь! А почему ты в гостиную преподавателей не приходишь?
– А зачем? Там… шумно. И потом, я боюсь привидений, а там профессор Бинс бывает.
– Ну ладно, а ко мне придешь? У меня привидений не бывает. Гермиону позовем, Джорджа, посидим, торт какой-нибудь у эльфов закажем, а, Полумна? Ведь мы же друзья!
– Да, Гарри, я помню, мы – друзья! Я запомнила это еще с первого раза, когда ты это сказал, тогда, в школе.
Гарри показалось, что тогда это сказал не он, а Полумна, и от этих её слов ему почему-то было неудобно, но спорить он не стал, а спросил:
– Так придешь?
– Да, Гарри, спасибо тебе, я приду.
– Пароль…
– Не надо пароля. Я лучше попрошу горгулью сказать тебе, что я пришла. – Она подняла свой чемоданчик и протянула Гарри руку:
– Видишь, тренировка закончилась, мне здесь больше делать нечего, до встречи, Гарри.
Вечером Гарри извёлся, ожидая Гермиону. Он битый час слонялся по кабинету, до звона в ушах прислушиваясь, не идет ли кто по коридору, но было тихо. Как любой мужчина, который никак не может дождаться возлюбленной, Гарри начал перебирать события прошедшего дня и то, о чём он говорил с Гермионой, пытаясь понять, не обидел ли он её невзначай, не прозвучал ли в её словах намёк на то, что она не хочет продолжения их отношений. Потом Гарри стало казаться, что с Гермионой что-то случилось, что она упала, забыв про ступеньку-ловушку в какой-нибудь лестнице, что на неё напало какое-нибудь чудовище и утащило в подземелья замка… Гарри довёл себя до состояния, близкого к панике, и уже собирался бежать на поиски Гермионы, как вдруг она вошла в кабинет. Увидев Гарри с красными пятнами на щеках и диким взглядом, она встревожилась:
– Гарри, что-то случилось?
– Нет… – пробормотал Гарри, буквально оседая в кресло, – я долго тебя ждал и боялся, что ты уже не придёшь, – вырвалось у него.
– Ну, знаешь, – сказала Гермиона, – мы же не договаривались о точном времени, и вообще… мне надо было хоть немного заняться собой. Эта неделя занятий – просто ужас, не знаю на кого я стала похожа! А так – полежала в ванной, сделала магическую маску, кстати, изобретение Невилла, из каких-то редких трав, действует чудесно, ни в каком магазине такую не купишь! Как волосы высохли, я и пришла.
Тут Гарри разглядел, что Гермиона в этот раз вместо свитера и джинсов выбрала длинное и очень красивое тёмно-синее платье. «И как я буду это платье с неё снимать? – расстроился Гарри, – она, наверное, его специально надела».
– В следующий раз не заставляй меня долго ждать, Гермиона, – сказал, он, – прошу тебя, а то я чуть с ума не сошёл от беспокойства.
Гермиона между тем оглядела кабинет, как будто видела его в первый раз, и сказала:
– Знаешь что, Гарри, пойдём-ка лучше в библиотеку, там, по-моему, гораздо уютнее.
Они уселись за столик в библиотеке, на котором стояла большая, многоярусная ваза с фруктами. Гермиона сбросила туфли, забралась в кресло с ногами, выбрала себе гроздь винограда и стала её ощипывать, лукаво поглядывая на Гарри.
– Итак, профессор Поттер, каковы ваши достижения за прошедшую неделю, за исключением того, что вам удалось затащить в постель своего заместителя по учебной части?
Гарри улыбнулся:
– Я бы не стал умалять этого достижения, профессор! Более того, я собираюсь…
Гермиона фыркнула:
– Что именно ты собираешься, можешь мне не рассказывать. Это-то как раз не тайна. Я имела в виду то дело, которое нам с тобой поручил министр.
– Н-ну… – пробормотал Гарри, видишь ли…
– Именно что вижу. А вижу я, что не сделано ничего. Это плохо, Гарри, ведь у нас совсем мало времени, а мы даже не представляем себе, в каком направлении двигаться! – Гермиона с досадой бросила обратно в вазу ощипанную веточку. – Я кое-что почитала о том, как кельты праздновали Самайн и Бельтайн. В общем, ничего привлекающего внимания, но всё же…
– Расскажи, Гермиона, – попросил Гарри.
– Ну, пиры и вообще повальное пьянство в течение праздничной недели мы пропустим, тут нет ничего интересного, и, я надеюсь, что мы в школе ничего такого устраивать не будем. Я уже говорила Кингсли, и ты слышал, что Самайн и Бельтайн празднуют целую неделю, но главный день праздника – третий. Особую мистическую силу обряды приобретают, если полнолуние приходится именно на третий день праздника.
– И в этот год…
– Да, Гарри, в этом году первого ноября луна будет полной, я проверила.
– Понятно, кто бы сомневался… Продолжай, Гермиона.
– Главный ритуал Самайна – это сжигание ритуального костра. Но костёр, Гарри, непростой. Во-первых, его нужно развести на кургане, в котором похоронен какой-нибудь великий воин или герой. Во-вторых, его нужно разводить исключительно из дубовых сучьев, потому что дуб – это дерево славы и отваги, и из лесного ореха, потому что это дерево магов. Ветви дуба для ритуального костра рубить нельзя ни в коем случае, их нужно собирать, причём собирать должны все, кто будет участвовать в обряде. Орешину, как я поняла, резать не возбраняется. Костёр должен разжечь заклинанием самый сильный из присутствующих волшебников. Когда дрова начнут прогорать, все прыгают через костёр, загадывая желания, отгоняющие тьму. Прыгают по старшинству – от самого младшего до самого старшего. Ну, а потом – пир на всю ночь до утра. Дальше неинтересно…
– А Бельтайн?
– Ну, там обряды, в принципе, схожие, за исключением… – Гермиона замялась.
– За исключением чего?
– Бельтайн, Гарри, говоря языком современных маглов, – это праздник свободной любви, когда снимаются все запреты. Любой парень может предложить себя любой девушке, а любая девушка – любому парню. Стыдиться и отказываться не принято, хотя, наверное, Гарри, как-то это всё-таки регулируется, – поморщилась Гермиона, – лично мне о таком и подумать неприятно. Бельтайн длится до первых лучей Солнца. Да, вот ещё что, Гарри, когда в Самайн через костёр прыгает самый сильный волшебник, что-то может произойти. Что именно, я так и не поняла, но явно что-то магическое и нехорошее…. Это всё, Гарри, больше я не смогла узнать ничего.
– Картинка складывается весёлая, – потёр подбородок Гарри. – Ясно, как день, что нам придётся организовывать тут Самайн, а прыгать через костёр последним и расхлёбывать заварившуюся магическую кашу придётся мне. Только вот кургана с героем у нас нет.
– Можно провести ритуал неподалёку от гробницы Дамблдора, – предложила Гермиона, – если Дамблдор не великий герой, то кто тогда?
– Гермиона, – задумчиво спросил Гарри, – а ты знаешь, что в Хогвартсе есть кладбище?
– Конечно, это все знают…
– Ну, положим, не все, я, например, не знал. А знаешь ли ты, кто похоронен на этом кладбище?
– Много кто, я не помню, это же очень древнее кладбище.
– Там похоронен профессор Снегг, Гермиона, – сказал Гарри. – Может быть, костер разожжём рядом с его могилой? Снегг – тоже герой.
Гермиона задумалась.
– Нет, Гарри, – решительно сказала она, – никаких обрядов на кладбище мы проводить не будем, это же Самайн, кто знает, чьи тени мы ненароком потревожим в могилах? Некромантия вообще страшная штука. А Дамблдор, даже если мы совершим какую-нибудь ошибку, ничего плохого ни за что не сделает! – Гермиона даже не заметила, что говорит о нём как о живом человеке.
– Пожалуй, ты права… – нерешительно сказал Гарри, – ну, допустим, обряд мы проведём, а дальше-то что?
– Дальше надо думать, – ответила Гермиона, – всё-таки постепенно кое-что проясняется. Скажи мне, Гарри, а Трелони точно больше ничего важного не сказала? Вспомни, как следует!
– Да ну, Гермиона, – засмеялся Гарри, – что эта моль тусклая вообще может знать? Да, её голосом пользуется некто или нечто, произносящее пророчества, но сама она – пустое место. Я ещё спросил её, как она думает, кто такие эти ушедший и пришедший? Так она заявила, что ушедший – это, дескать, Дамблдор, а пришедший – МакГонагалл, и Дамблдор от неё что-то спрятал!
– Постой-постой! – схватила Гарри за руку Гермиона, – возможно, Трелони не так уж и ошибалась! А что если Ушедший – это, действительно, Дамблдор, а Пришедший – это не МакГонагалл, а ты, Гарри?
Гарри яростно заскрёб в затылке:
– Ну-у… допустим, ладно, похоже. Но тогда объясни, что и зачем от меня Дамблдор спрятал? Не вяжется у тебя что-то, Гермиона!
– А может, не от тебя, а… для тебя, а, Гарри? Допустим, что ты эту вещь должен найти и что-то с ней сделать.
– Например, наложить руки – мрачно сказал Гарри, – ты пророчество вспомни: «Но как только пришедший наложит руки на сокрытое, мир рухнет отныне и вовеки».
– Да, действительно, – расстроилась Гермиона. – не сходится что-то. Но я просто не знаю, где ещё искать подсказки к решению! Слушай, а нельзя у портрета Дамблдора спросить?
– Спросить, конечно, можно, – ответил Гарри, – только он не ответит. Я ещё когда с ним пытался поговорить, так он сразу сказал, что портрет Дамблдора и сам Дамблдор – далеко не одно и то же.
– Дневники бы его расшифровать… – пробормотала Гермиона, – но, помоги мне Мерлин, как к этому подобраться? Не представляю! – Она сняла с полки один из томов дневников Дамблдора. – Красиво как феникс вытеснен, посмотри, Гарри, на Фоукса похож, – и Гермиона погладила тиснёное изображение волшебного существа. Внезапно из-под пальцев брызнул яркий голубой свет, Гермиона взвизгнула и, вскочив, уронила книгу. Гарри тоже вскочил и выхватил волшебную палочку, направив её на книгу. Книга, однако, спокойно лежала на полу, её сияние угасло. Гарри принёс каминные щипцы, подцепил книгу и положил на столик.
– Вроде оно неопасное, Гермиона, – сказал он, – эти мне Дамблдоровы сюрпризы…
– Для нас, Гарри, может, и не опасное, а вот насчёт воров я бы не была так уверена!
Гермиона нерешительно дотронулась до книги, потом раскрыла её.
– Гарри, – вскрикнула она, – книга расшифровалась!