– Вроде того… – нехотя ответил Гарри.
– Это хорошо, – сказал Джордж, – интересно, как там в Хогвартсе? Я там после см… ну, в общем, после того, как всё кончилось, и не был ни разу.
– Так сходи, тут же рядом, в чём проблема-то? – удивился Гарри.
– Не хочу. Как тебе сказать… Там у меня была другая жизнь. Не такая, как эта. Не хочу, чтобы все опять с начала… Ты пойми: мы с Фредом еще в школе всю свою жизнь расписали, знали, как и что будем делать… А теперь магазин в Косом переулке есть, этот вот магазин, другие, да много их, не знаю сколько… И деньги есть. А Фреда нет, и никогда не будет. Мы всегда хотели, чтобы деньги можно было тратить, не опасаясь, что этот или этот вот галлеон последний, а теперь галлеонов полно, а тратить их не хочется. Не на что и не для кого. Понимаешь, Гарри? Не для кого! Страшная это штука, когда не для кого работать, зарабатывать, тратить деньги и вообще жить.
– Но у вас… у нас, – поправилась Гермиона, – большая семья, мы же все вместе…
– Нет, это вы все вместе, вы! – горько сказал Джордж, – это ваша семья и ваши дети! Даже родителям я больше не нужен, у матери полон дом внуков, а отец совсем свихнулся на своих магловских железках, чуть ли не ночует в министерстве. Мы с Фредом были как один человек, поймите вы! Вот представь, Гарри, у тебя было две руки, и вдруг ты лишаешься одной. Со временем, конечно, привыкаешь обходиться и одной, но вот бывает – роняешь что-то, надо бы подхватить, а руки-то и нет! Вот так теперь и у меня. Без Фреда я не человек, а так, половинка человека. У меня половина души умерла… А-а-а… – Джордж достал из-под стола бутылку огневиски, с отвращением выплеснул чай на пол, налил виски в чайную чашку и залпом выпил, давясь и кашляя.
– И пить не могу, и не пить не могу, – сказал он. – Как выпью, голова раскалывается, а трезвым заснуть не могу. Который год уже…
– Послушай, Джордж, – тихо сказал Гарри, – пока это тайна, но не от тебя, тебе я скажу. Грядут события. Понимаешь? Старое зло пробуждается. Министерство собирает команду. Я назначен директором Хогвартса, Гермиона со мной, Невилл уже в школе, присоединяйся! За себя и за Фреда. Ты сможешь отомстить за него. Окончательно отомстить, понимаешь?
– Какое еще зло? – пьяно удивился Джордж. – Волан-де-Морт? Так ты же его уделал… Ни пожирателей смерти, ни дементоров, ни черных магов – благодать! Послушай, мирное время – лучшее время для торговли! У меня вот есть пара идеек…
– Нет, это ты послушай меня, Джордж, еще раз, – жёстко сказал Гарри, поднимаясь, – сейчас мы уйдем, а ты ляжешь спать. Но после первого сентября, если захочешь, приходи в Хогвартс. Я найду тебе дело. Слышишь, Джордж? Придешь?
– Да слышу, слышу… – вяло отмахнулся Джордж, – приду… потом… наверное… да… – и он уронил голову на руки.
На улице Гермиона, отвернувшись от Гарри, долго копалась в сумочке и вытирала глаза. Потом ей понадобилось зеркало и пришлось зайти в «Три метлы». Вместо мадам Розмерты за прилавком стояла какая-то незнакомая ведьма.
Пока Гермиона приводила себя в порядок, Гарри мрачно пил чай, который, кстати, оказался гораздо лучше, чем у Джорджа, и думал, как ему помочь. «Вот и первая задачка для директора, и ты, похоже, ее провалил! А что я мог? А что бы смог Дамблдор, а, директор Поттер?»
– Гарри, ты с кем это разговариваешь? – спросила Гермиона. – Опять чай пьёшь? Знаешь, если год-другой прожить на континенте, это британское пристрастие к чаю иногда кажется странным.
– Да? А что пьют на континенте?
– Ну, где как… В Чехии, Германии и Бельгии – пиво, во Франции и Испании – вино, в России я не была, наверное, водку…
– Водку, говоришь? – усмехнулся Гарри, – а ты её когда-нибудь пробовала? Хочешь, закажу?
– Закажи! – отважно согласилась Гермиона.
Когда официантка принесла рюмку, Гермиона осторожно взяла её, с подозрением понюхала и поставила обратно на столик.
– Знаешь что, Гарри, я, пожалуй, лучше чай…
– На чай уже нет времени, Гермиона, извини. Будем надеяться, МакГонагалл тебя чаем напоит, – сказал Гарри и бросил на столик несколько монеток, – собирайся, нам пора.
У ворот Хогвартса Гарри прислушался к себе. Он ожидал, что будет волноваться, но на самом деле ничего подобного не испытывал. Оказалось только, что он забыл многие мелкие детали, которые выглядели не так в воспоминаниях и нечастых снах про школу. Гермиона, похоже, шла совершенно спокойно и думала о чём-то своем.
Замок был пуст, в коридорах гуляло неожиданно громкое эхо, школьных привидений тоже не было видно. Пахло пылью, старым камнем, деревом и почему-то немного свечным воском – как в церкви. Разрушения, которые получил замок во время последнего штурма Волан-де-Мортом, давно ликвидировали. На рамах многочисленных картин не было пыли, а рыцарские доспехи были начищены. «Значит, Наземникус и домашние эльфы свою работу выполняют хорошо», – отметил Гарри.
– Может, зайдем сначала в гостиную Гриффиндора? – нерешительно спросила Гермиона.
– Зачем? Там сейчас никого нет, да мы и пароля не знаем. И потом, сначала надо поговорить с директором, а то некрасиво получится. Мы здесь пока не хозяева.
– Ты прав, – вздохнула Гермиона, – но всё равно, боязно вот так сразу… Ладно, нечего тянуть, пошли! – она решительно застучала каблучками по каменному, истертому ногами тысяч школьников полу.
Внезапно Гарри боковым зрением ощутил какое-то движение и резко повернулся. На шлеме рыцарских лат, стоящих в нише, пристроился школьный полтергейст Пивз и натягивал рогатку, целясь водяной бомбой в Гермиону.
– Пивз, – тихо сказал Гарри, – а ну, прекрати!
– Ой-ой-ой, кто это?! – дурашливо завопил полтергейст, – Гарри Поттер – обормоттер!
Гарри прикрыл глаза, сконцентрировался и мысленно произнес невербальное заклятие. Полтергейста снесло со шлема, он влепился в стену, и, казалось, даже слегка размазался по ней. В Пивза со звучным чмоканьем врезалась его же водяная бомба и лопнула, оставив на камне здоровенную кляксу. Впервые на памяти Гарри злоязычный полтергейст лишился дара речи.
– Слушай меня, Пивз, – холодно сказал Гарри, не ослабляя заклятия, – теперь я – директор Хогвартса. А ты с этой минуты будешь вести себя очень вежливо и тихо. Повторяю: очень вежливо и очень тихо. Ещё одна водяная бомба или вообще какая-нибудь пакость в школе, и будешь безвылазно сидеть в туалете Плаксы Миртл. Лет сто. Понял? – Гарри слегка ослабил давление.
– Понял-понял, господин грозный и ужасный директор! – скорчил рожу Пивз, – я больше не бу-у-уду… – и он притворно зарыдал.
– Пошел вон! – приказал Гарри, и полтергейст размазанной тенью метнулся по коридору.
– Кто у тебя там? – обернулась на голоса Гермиона.
– Пивз. Облить тебя хотел, ну, я его попугал немножко.
– Вот мерзость мелкая! – возмутилась Гермиона, – а я и забыла про него…
Гулкие коридоры, лестницы, переходы, стрельчатые окна, древний камень и железо, тысячелетний оплот британской магии – Хогвартс.
– И как мы попадем к директору? – поинтересовался Гарри, подойдя к горгулье, – опять будем угадывать пароль? Теперь он, конечно, «Вискас» или «Ройял Канин»?
– Доктор Уизли, сэр Гарри Поттер, – внезапно проскрипела горгулья, как будто камень терся о камень, – директор МакГонагалл просит подняться к ней в кабинет.
Гермиона и Гарри переглянулись и, зачем-то взявшись за руки, шагнули на лестницу.
Кабинет директора, каким его помнил Гарри, изменился. Исчезли причудливые механизмы, которыми так увлекался Дамблдор, исчез Фоукс, не было и его насеста. Вообще кабинет производил впечатление тщательно убранной комнаты, хозяйка которой собирается её навсегда покинуть. Кресло за директорским столом пустовало. А над креслом с большого портрета приветливо улыбался Альбус Дамблдор. У Гарри перехватило горло, он закашлялся. Дверь за портьерой открылась.
– А-а-а, вы уже здесь? Отлично. Прошу, усаживайтесь, – директор МакГонагалл показала Гермионе и Гарри на кресла.
– Здравствуйте, профессор, – нерешительно сказал Гарри, – министр…
– Да-да, мистер Поттер, министр магии принял моё прошение, мы долго обсуждали его, вы можете не испытывать совершенно никакой неловкости. Я приняла решение об отставке самостоятельно и без какого бы то ни было внешнего давления.
– Профессор МакГонагалл, – сказал Гарри, – а можно, вы будете называть меня просто по имени? А то мне как-то…
– И меня тоже! – вставила Гермиона, – пожалуйста, мэм!
– Ну, хорошо, Гарри, хорошо, Гермиона, – улыбнулась она. – Теперь вы уже не мои ученики, и незачем соблюдать субординацию. Как насчет чая с печеньем?
Гермиона радостно кивнула. МакГонагалл внимательно посмотрела на Гарри, хмыкнула и кроме чайной посуды достала из шкафа бутылку бренди и рюмки. Гарри покраснел. Пить спиртное со школьным учителем ему еще не приходилось.
– Вот ты уже и начинаешь седеть, мой мальчик, – невесело сказала МакГонагалл, разливая бренди. Ты очень изменился, у тебя стали холодными глаза. Что? Тебе уже сегодня говорили об этом? Кто? Ах, Джордж…Понятно… Несчастный парень, я часто вижу его в Хогсмиде, но я ничего не могу сделать для него, ничего! Первые шаги в свою новую жизнь он должен сделать сам. Только сам. Пока он этого не поймёт, никто ему помочь не сможет!
– Мы постараемся ему помочь, профессор, – сказала Гермиона, – мы обязательно постараемся.
– В общем, так, Гарри, – сказала МакГонагалл, по-мужски прихлебывая бренди, – до начала учебного года я в твоем распоряжении, но с 1 сентября ты – полновластный директор школы!
– Но я… я же не умею, профессор! Я говорил Кингсли, ну какой из меня директор? Что я могу, что я умею?
– Гарри, – строго сказала МакГонагалл, – не переживай. Ничего страшного в работе директора нет. Пойми, Хогвартс существует уже тысячу лет, и за это время накоплен поистине необозримый опыт учебной работы. На первых порах просто не вмеши