Гарри невнятно булькнул горлом и выбежал из класса вслед за Роном и Гер мионой.
– Фантастика, – изумился он, когда они втроем уставились на подпись. – Он даже не поинтересовался, что за книга.
– Это потому, что он безмозглый болван, – сказал Рон. – Но какая разница, мы же получили что хотели…
– Он вовсе не безмозглый болван, – негодующе возразила Гермиона. Они уже бежали к библиотеке.
– Ну да, он же назвал тебя лучшей ученицей параллели…
В приглушенной тишине библиотеки пришлось понизить голоса. Мадам Щипц, худая и раздражительная библиотекарша, напоминала некормленого стервятника.
– «Всесильнейшие зелья»? – подозрительно повторила она, пытаясь отобрать записку у Гермионы; та, однако, вцепилась в бумажку мертвой хваткой.
– Я хотела бы оставить ее у себя, – пролепетала она.
– Ой, да перестань. – Рон выцарапал бумажку из ее сжатого кулачка и протянул мадам Щипц. – Мы тебе достанем другой автограф. Чаруальд подписывает все, что не шевелится хотя бы секунд пять.
Мадам Щипц изучила записку на просвет, будто подозревая, что та поддельная, но разрешение прошло проверку. Библиотекарша скрылась за высокими стеллажами и появилась через несколько минут с книгой – большой и какой-то заплесневелой. Гермиона аккуратно убрала книгу в рюкзак, и они ушли, стараясь не шагать чересчур быстро и не выглядеть чересчур виноватыми.
Через пять минут они уже забаррикадировались в неработающем туалете у Меланхольной Миртл. Рон отчаянно возражал, но Гермиона сумела его переубедить: мол, этот туалет – последнее место, куда направится человек в здравом уме, а потому им гарантировано уединение. Меланхольная Миртл громко рыдала в своей кабинке, но ребята ее игнорировали, как, впрочем, и она их.
Гермиона почтительно раскрыла «Всесильнейшие зелья», и все трое склонились над старинными, в пятнах сырости, страницами. С первого взгляда становилось понятно, отчего эта книга хранится в Закрытом отделе. О воздействии некоторых зелий было страшно и думать. И еще книга пестрела отвратительными иллюстрациями: человек, вывернутый наизнанку; ведьма, у которой на голове проросло несколько пар рук…
– Вот оно, – обрадовалась Гермиона, отыскав страницу, озаглавленную «Всеэссенция». Здесь были изображены люди на промежуточной стадии превращения в других людей. Оставалось надеяться, что мучительное страдание появилось на их лицах только благодаря богатому воображению художника. – Я в жизни таких сложных зелий не видела, – произнесла Гермиона, пробежав глазами рецепт. – Златоглазки, пиявки, проточные водоросли, спорыш… – бормотала она, водя пальцем по списку, – ну, это просто, это есть в ученическом шкафу, можно взять… О-о-о-ой, смотрите-ка, нужен толченый рог двурога – не представляю, где брать, – кусочек кожи бумсланга – тоже проблема, – ну и, разумеется, частицы тех, в кого превращаемся.
– Что-что? – резко переспросил Рон. – Какие еще частицы? С ногтями Краббе я ничего пить не буду!
Гермиона бормотала, как будто не слыша:
– Об этом можно не беспокоиться, это в последнюю очередь…
Рон, онемев, повернулся к Гарри. Тот, впрочем, волновался по другому поводу:
– Ты отдаешь себе отчет в том, сколько всего нам придется украсть, Гермиона? Кожа бумсланга! Уж ее-то нет в ученическом шкафу. Нам что, взламывать кабинет Злея? По-моему, это плохая затея…
Гермиона громко захлопнула книгу.
– Если вы струсили, отлично, – заявила она. На щеках у нее горели алые пятна, и глаза блестели ярче обычного. – Я, знаете ли, терпеть не могу нарушать дисциплину. Однако я думаю, что угрозы муглорожденным – преступление гораздо серьезнее, чем изготовление сложных зелий. Но, раз вы не хотите выяснять, не Малфой ли за этим стоит, я сейчас же пойду и сдам книгу обратно в библиотеку…
– Не думал я, что доживу до такого дня, когда Гермиона будет подбивать нас на преступление, – сказал Рон. – Ладно, мы согласны. Только ногти не с пальцев ног, поняла?
– А сколько это вообще займет времени? – поинтересовался Гарри у Гермионы, которая повеселела и снова открыла книгу.
– Водоросли надо собирать при полной луне, а златоглазок – настаивать двадцать один день… Скажем так – примерно месяц, если сумеем достать все ингредиенты.
– Месяц? – переспросил Рон. – Да Малфой успеет перебить половину муглокровок в школе! – Но, поскольку Гермиона угрожающе сощурилась, быстро добавил: – Но раз другого плана все равно нет, я так скажу – полный вперед.
Однако, когда Гермиона пошла проверить, можно ли выйти из туалета, пока никто не видит, Рон шепнул Гарри:
– Будет гораздо проще, если ты завтра уронишь Малфоя с метлы.
В субботу Гарри проснулся рано утром и лежал, размышляя о предстоящем матче. Он нервничал – в основном при мысли о том, что скажет Древ, если гриффиндорцы проиграют, но также и о том, что им предстоит играть с командой, оснащенной самыми скоростными в мире метлами. Он еще никогда настолько остро не желал победить «Слизерин». После получаса таких размышлений у него словно завязались узлом все внутренности. Он встал, оделся и пошел на завтрак, хотя было еще рано. Гриффиндорская команда в полном составе уже сидела, нахохлившись, за длинным пустым столом. Все были напряжены, никто не разговаривал.
К одиннадцати учащиеся школы потянулись на стадион. День был слякотный, пахло грозой. Когда Гарри входил в раздевалку, подбежали Рон с Гермионой – пожелать удачи. Игроки натянули малиновые мантии, уселись и приготовились выслушать неизбежную «бодрилку», которую Древ всегда произносил перед матчем.
– Метлы у «Слизерина» лучше, чем у нас, – начал он. – Никто и не собирается это отрицать. Зато на наших метлах люди лучше. Мы больше тренировались, летали в любую погоду («О, как это верно, – пробурчал Джордж Уизли, – с августа не просыхаю»), и мы заставим их пожалеть о том дне, когда жалкий червяк Малфой купил себе место в команде.
Грудь Древа вздымалась – его обуревали эмоции.
– Гарри, покажи им, что настоящему Ловчему требуется не только богатенький папочка. Поймай Проныру раньше Малфоя – или умри, Гарри, потому что мы должны выиграть, просто обязаны.
– Но не подумай, никто на тебя не давит, – ехидно подмигнул Фред.
Они вышли на поле под крики зрителей, в основном приветственные – «Вранзор» и «Хуффльпуфф» болели за «Гриффиндор», – однако свист и шипение слизеринцев тоже звучали вполне отчетливо. Мадам Самогони, квидишный арбитр, велела Флинту и Древу обменяться рукопожатиями, что те и исполнили, прожигая друг друга взглядами и стискивая пальцы сильнее, чем требовалось.
– По моему свистку, – сказала мадам Самогони, – три… два… один!
Под рев толпы четырнадцать игроков взмыли в свинцовое небо. Гарри взлетел выше всех и, сощурившись, завертел головой в поисках Проныры.
– Как дела, Шрамолобый? – проорал Малфой, мелькнув внизу. Он явно бахвалился скоростью, которую легко развивала его метла.
Гарри не успел ответить. В этот самый момент тяжелый черный Нападала угрожающе понесся на него, и Гарри еле-еле увернулся – пролетая мимо, мяч взъерошил ему волосы.
– Еще бы немножко, Гарри… – на лету бросил Джордж.
Он сжимал в руке биту, готовясь отбить Нападалу к игрокам «Слизерина». Гарри увидел, как Джордж звучным ударом отправил Нападалу прямо на Адриана Пусея, но Нападала на полпути круто сменил траекторию и снова ринулся на Гарри.
Гарри увернулся, резко ухнув вниз, а Джорджу удалось отбить мяч в сторону Малфоя. И опять Нападала повернул, точно бумеранг, и полетел прямо Гарри в голову.
Гарри наддал скорости и устремился в другой конец поля. Позади он слышал свист Нападалы. В чем дело? Нападалы никогда не атакуют одного игрока; их задача – сшибить как можно больше на роду…
На другом краю поля Нападалу поджидал Фред Уизли. Гарри пригнул голову, Фред изо всех сил шибанул по мячу и сбил его с курса.
– Так тебе! – радостно заорал Фред, но мяч опять полетел к Гарри, как намагниченный, и мальчику пришлось удирать во весь дух.
Начался дождь; тяжелые капли били в лицо и забрызгивали очки. Гарри не имел ни малейшего представления о ходе игры, пока не услышал комментарий Ли Джордана:
– «Слизерин» лидирует, шестьдесят – ноль…
Слизеринские метлы хорошо делали свое дело, а взбесившийся Нападала старался свалить Гарри на землю. Фред с Джорджем неотступно кружили поблизости, и Гарри не видел ничего, кроме мельтешения их рук. Тут Проныру не то что не поймаешь – даже не увидишь.
– Кто-то… пошалил… с этим… Нападалой… – тяжело сопя, проговорил Фред, вновь широко замахиваясь битой.
– Нужен тайм-аут, – заявил Джордж, пытаясь подать сигнал Древу и одновременно помешать Нападале расквасить Гарри нос.
Древ, очевидно, и сам все понял. Прозвучал свисток мадам Самогони, и Гарри с близнецами нырнули к земле, не переставая уворачиваться от сошедшего с ума мяча.
– В чем дело? – закричал Древ, едва команда собралась вокруг. Болельщики «Слизерина» тем временем надрывались от восторга. – Мы наголову разбиты. Фред, Джордж, куда вы подевались? Нападала не дал Ангелине забить гол!
– Мы были в двадцати футах над ней, Оливер, чтобы другой Нападала не изувечил Гарри, – сердито объяснил Джордж. – Кто-то заколдовал мяч – он от Гарри не отлипает. Всю игру гоняется только за ним. Наверное, слизеринцы постарались.
– Нападалы были заперты в кабинете мадам Самогони после нашей последней тренировки. Тогда они были в полном порядке, – озадаченно произнес Древ.
К ним зашагала мадам Самогони. Поверх ее плеча было видно, как игроки «Слизерина» скачут от восторга и показывают на гриффиндорцев пальцами.
– Слушайте, – заговорил Гарри. Мадам Самогони приближалась. – Если вы так и будете кружить около меня, я смогу поймать Проныру, только если он сам влетит ко мне в рукав. Играйте с командой, а я займусь этим бешеным.
– Ты что, того? – сказал Фред. – Он тебе башку снесет.
Древ переводил взгляд с Гарри на близнецов.
– Оливер, это безумие, – возмутилась Алисия Спиннет. – Нельзя, чтобы Гарри один воевал с этой штукой. Пусть проведут расследование…