Гарри бессильно упал на подушки.
– Нас с Роном из-за тебя чуть не исключили, – яростно зашипел он. – Лучше убирайся, пока у меня кости не выросли, понял, Добби? А то задушу.
Добби слегка улыбнулся:
– Добби привык к смертельным угрозам, сэр. Дома Добби слышит их по пять раз на дню.
Он высморкался в уголок своей засаленной наволочки, и вид его был так жалок, что гнев Гарри сам собою испарился.
– Почему ты это носишь? – полюбопытствовал он.
– Это, сэр? – переспросил Добби, прищипывая наволочку пальцами. – Для домовых эльфов это символ рабства, сэр. Добби может освободиться, сэр, только если хозяин подарит ему одежду. Но члены семьи осторожны, сэр, никогда не дадут Добби в руки никакой одежды, даже носка, иначе Добби сможет освободиться и навсег да уйти.
Добби промокнул вытаращенные глаза и вдруг закричал:
– Гарри Поттер должен уехать домой! Добби думал, что Нападалы будет достаточно…
– Нападалы? – переспросил Гарри, и его гнев вернулся с прежней силой. – Что значит Нападалы будет достаточно? Это ты заколдовал Нападалу?! Чтобы он меня убил?!
– Убил? Никогда, сэр! – возопил шокированный Добби. – Добби хотел спасти жизнь Гарри Поттеру! Лучше сильно покалечиться и уехать, чем оставаться здесь, сэр! Добби только хотел, чтобы Гарри Поттер серьезно пострадал и его отправили домой!
– Да неужели? Всего-навсего? – ядовито осведомился Гарри. – И, надо думать, ты не объяснишь, зачем тебе понадобилось, чтобы меня отправили домой в расчлененном виде?
– Ах, если б только Гарри Поттер знал! – застонал Добби, и новые потоки слез полились на рваную наволочку. – Если б знал, что он значит для нас, низких рабов, для нас, отбросов колдовского мира! Добби помнит, сэр, каково было при Том-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут, когда он был на вершине власти! С домовыми эльфами обращались как с недостойными червями, сэр! С Добби, разумеется, и по сей день так обращаются, сэр, – прибавил эльф, вытирая лицо наволочкой. – Но в основном жизнь моего народа стала намного лучше, сэр, после вашей победы над Тем-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут. Гарри Поттер выжил, Черный Лорд был сломлен, и взошла новая заря, сэр, Гарри Поттер засиял путеводной звездой для нас, тех, кто боялся, что черные дни никогда не минуют, сэр… А теперь!.. Страшные вещи вот-вот произойдут в «Хогварце» – быть может, уже происходят, – и Добби не должен позволить Гарри Поттеру оставаться здесь! Сейчас, когда история готова повториться, когда Тайная комната вновь открыта…
Добби вдруг умолк точно громом пораженный, схватил кувшин с тумбочки, саданул донышком себе по голове, свалился с койки и исчез из виду. Потом снова вскарабкался на край постели (оба глаза съехались к переносице) и забубнил:
– Плохой Добби, ужасно плохой Добби…
– Значит, Тайная комната существует? – прошептал Гарри. – И… ты говоришь, она уже открывалась раньше? Скажи мне, Добби! – Он вцепился в костлявое запястье, успев перехватить руку эльфа на полпути к кувшину. – Я же не муглорожденный, мне-то она чем угрожает?
– Ах, сэр, не спрашивайте, ничего больше не спрашивайте у бедного Добби, – залепетал эльф, светя в темноте глазищами. – Тут затеваются темные дела, но Гарри Поттер должен быть вдали отсюда, когда разразится гроза, – поезжайте домой, домой, Гарри Поттер. Гарри Поттер не должен впутываться, сэр, слишком опасно…
– Но кто, Добби? – не отступал Гарри, сжимая эльфу запястье, чтобы тот не начал снова колотить себя кувшином по голове. – Кто открыл Комнату? Кто открывал ее в прошлый раз?
– Добби не может, сэр, Добби не может, Добби не должен говорить! – завизжал эльф. – Отправляйтесь домой, Гарри Поттер, отправляйтесь домой!
– Никуда я не отправлюсь! – свирепо рявкнул Гарри. – Моя лучшая подруга – из семьи муглов; она будет первой на очереди, если Комната открыта…
– Гарри Поттер готов рисковать собственной жизнью ради друзей! – простонал Добби в неком упоении отчаяния. – Как благородно! Какое геройство! Но он обязан позаботиться о себе, обязан спасти себя, Гарри Поттер не должен…
Добби замер, и его большие, как у летучей мыши, уши затрепетали. Гарри тоже что-то услышал: в коридоре за дверью раздались шаги.
– Добби должен идти! – испуганно выдохнул эльф. Раздался громкий щелчок, и оказалось, что рука Гарри сжимает только воздух.
Мальчик лег, напряженно глядя на дверь. Шаги приближались.
Вскоре в палату, пятясь задом, стал медленно заходить Думбльдор в длинном байковом халате и ночном колпаке. Держа за голову, он вносил нечто длинное, напоминавшее статую. Вскоре появились и ноги – их держала профессор Макгонаголл. Дружным усилием они водрузили статую на койку.
– Позовите мадам Помфри, – шепнул Думбльдор, и профессор Макгонаголл торопливо скрылась из виду, пройдя мимо изножья койки Гарри. Тот лежал очень тихо и притворялся спящим. До него донеслись взволнованные голоса. Снова пробежала профессор Макгонаголл. За ней по пятам стремительно шла мадам Помфри. Она натягивала кофту поверх ночной рубашки. Гарри услышал, как она судорожно ахнула.
– Что случилось? – шепотом спросила мадам Помфри у Думбльдора, склоняясь над неподвижной статуей.
– Еще одна жертва, – ответил Думбльдор. – Минерва нашла его на лестнице.
– Рядом с ним лежала гроздь винограда, – сказала профессор Макгонаголл. – Мы думаем, он собирался тайком навестить Поттера.
В груди у Гарри что-то сжалось. Медленно, осторожно он приподнялся так, чтобы заглянуть в лицо статуи. Лунный свет падал на лоб и отражался в открытых неподвижных глазах.
Колин Криви. Глаза невидяще смотрят вверх, в вытянутых руках фотоаппарат.
– Окаменел? – прошептала мадам Помфри.
– Да, – подтвердила профессор Макгонаголл. – Но мне страшно подумать… если бы Альбус не сошел за горячим шоколадом… кто знает, что бы могло случиться…
Втроем они склонились над Колином. Затем Думбльдор высвободил фотоаппарат из крепко сжатого кулачка.
– Думаете, он успел сфотографировать злодея? – с надеждой спросила профессор Макгонаголл.
Думбльдор не ответил. Он открыл заднюю крышку.
– Всемилостивые небеса! – воскликнула мадам Помфри.
Из фотоаппарата с шипением пополз дым. Гарри через три койки почуял едкий запах горящей пластмассы.
– Расплавилось, – изумилась мадам Помфри. – Все расплавилось…
– Что все это значит, Альбус? – горячо спросила профессор Макгонаголл.
– Это значит, – ответил Думбльдор, – что Тайная комната и в самом деле снова открыта.
Мадам Помфри зажала рот ладонью. Профессор Макгонаголл воззрилась на Думбльдора:
– Но, Альбус… помилуйте… кто же это?
– Вопрос не в том кто, – задумчиво пробормотал Думбльдор, – вопрос в том как…
Судя по лицу профессора Макгонаголл, она поняла ничуть не больше Гарри.
Глава одиннадцатаяКлуб дуэлянтов
Воскресным утром Гарри проснулся и обнаружил, что палату заливает яркое зимнее солнце и, хотя рука сильно онемела, все кости снова на месте. Он резко сел и посмотрел на койку, где лежал Колин, но ее огородили высокой ширмой – той самой, за которой Гарри вчера переодевался. Увидев, что пациент проснулся, мадам Помфри решительно внесла поднос с завтраком и принялась сгибать, разгибать, разминать ему руку и пальцы.
– Все в порядке, – сказала она, наблюдая, как Гарри левой рукой неловко управляется с овсянкой. – Поешь и можешь идти.
Гарри оделся как мог быстро и побежал в гриффиндорскую башню, сгорая от нетерпения рассказать Рону с Гермионой про Добби и про Колина. Однако его друзей в общей гостиной не было. Он отправился на поиски, недоумевая, куда они могли уйти, и немножко обижаясь, что им не пришло в голову поинтересоваться, выросли у него кости или нет.
У библиотеки Гарри столкнулся с Перси Уизли – тот горделиво выходил из дверей, сегодня – явно в приподнятом настроении.
– О, здравствуй, Гарри! – приветливо сказал он. – Отлично летал вчера, просто великолепно. «Гриффиндор» теперь может претендовать на кубок школы – ты заработал пятьдесят баллов!
– Ты случайно не видел Рона или Гермиону? – спросил Гарри.
– Случайно нет, – ответил Перси, и его улыбка слегка притухла. – Надеюсь, Рон не в женском туалете…
Гарри выдавил смешок, подождал, пока Перси скроется из виду, и направился к туалету Меланхольной Миртл. Он не представлял себе, что могло там понадобиться его друзьям, но все же, убедившись, что поблизости нет ни Филча, ни старост, сунулся внутрь и услышал знакомые голоса из запертой кабинки.
– Это я, – сказал он, закрывая за собой дверь.
Из кабинки донеслось звяканье, всплеск и сдавленный вскрик. В замочной скважине показался настороженный глаз Гермионы.
– Гарри! – воскликнула она. – Ты нас так напугал! Входи… как рука?
– Нормально, – ответил Гарри, протискиваясь в кабинку. На унитаз был водружен старый котел. Под ободком унитаза потрескивало – Гермиона развела под котлом огонь. Компактные, портативные, водонепроницаемые костры удавались ей блестяще.
– Мы бы пришли за тобой, но решили, что чем раньше займемся всеэссенцией, тем лучше, – объяснил Рон. Гарри между тем не без труда запер дверь кабинки. – Мы подумали, здесь будет безопаснее всего.
Гарри начал было рассказывать о Колине Криви, но Гермиона прервала:
– Мы уже знаем – утром слышали, как профессор Макгонаголл рассказывала профессору Флитвику. Потому и решили начать поскорее.
– Надо срочно вырвать у Малфоя признание, – воинственно заявил Рон. – Знаешь, что я думаю? После матча он сорвал свое дрянное настроение на Колине.
– Я еще кое о чем хотел рассказать, – проговорил Гарри, наблюдая, как Гермиона разрывает пучки спорыша и бросает их в варево. – Среди ночи меня навестил Добби.
Гермиона и Рон в удивлении подняли глаза. Гарри передал им все, что сказал Добби, – а также то, о чем Добби не сказал. Гермиона и Рон слушали, раскрыв рты.
– Тайная комната открывалась и раньше? – переспросила Гермиона.