потрясающе.
– Пожалуй, надо идти, – сказал Гарри, ослабляя ремешок часов, глубоко врезавшийся в жирное запястье Гойла. – Нам еще надо выяснить, где общая гостиная «Слизерина». Надеюсь, нам встретится кто-нибудь, за кем можно будет проследить…
Рон, который во все время этой речи удивленно таращился на Гарри, сказал:
– Ты не представляешь, до чего странно видеть, как Гойл думает. – Он забарабанил в дверь Гермионовой кабинки. – Эй, пора!
Ему ответил тоненький голосок:
– Я… наверное, я не пойду. Идите сами.
– Гермиона, мы отлично знаем, что Миллисент уродина, нечего стесняться… И потом, никто же не узнает, что это на самом деле ты.
– Нет… правда… я, кажется, не могу. А вы поторопитесь, время уходит…
Гарри, ничего не понимая, посмотрел на Рона.
– Вот это больше похоже на Гойла, – прокомментировал тот. – У него такое лицо каждый раз, когда учитель задает ему вопрос.
– Гермиона, что с тобой? – спросил Гарри через дверь.
– Все нормально, нормально, идите…
Гарри взглянул на часы. Прошло уже пять драгоценных минут.
– Мы тогда вернемся за тобой сюда, ладно? – сказал он.
Мальчики осторожно выглянули за дверь туалета, убедились, что никого нет, и вышли.
– Не размахивай так руками, – шепнул Гарри Рону.
– А что?
– У Краббе они как примороженные…
– Вот так?
– Да, так лучше…
Они спустились по мраморной лестнице. Оставалось только встретить какого-нибудь слизеринца, чтобы пойти за ним в слизеринскую гостиную, но никто не попадался.
– Есть идеи? – пробормотал Гарри.
– Слизеринцы приходят на завтрак оттуда, – сказал Рон, кивнув на вход в подземелье.
Стоило ему это сказать, как из подземелья появилась девочка с длинными кудрявыми волосами.
– Извините, – сказал Рон, кинувшись к ней. – Мы забыли, как пройти в нашу гостиную.
– Прошу прощения? – холодно произнесла девочка. – В нашу гостиную? Я – из «Вранзора».
Она удалилась, с подозрением оглядываясь.
Гарри и Рон торопливо спустились по каменным ступеням в темноту подземелья, и их шаги отдавались особенно гулко, когда великанские ноги Краббе и Гойла тяжело опускались на камень. Оба уже заподозрили, что в конечном итоге все окажется не так-то просто.
Лабиринты переходов были пустынны. Они спускались все глубже и глубже в недра замка, то и дело проверяя, сколько осталось времени. Через пятнадцать минут, как раз когда они начали терять надежду, впереди что-то послышалось.
– Ха! – радостно выкрикнул Рон. – Вот кто-то из них!
Из боковой комнаты вышел некто. Но едва Гарри с Роном приблизились, сердце у них упало. Это оказался не слизеринец, а Перси.
– А ты что здесь делаешь? – удивился Рон.
Перси возмутился.
– А это, – сухо ответил он, – тебя не касается. Тебя зовут Краббе, верно?
– Как… А! Да, – сказал Рон.
– Что ж, отправляйтесь к себе в спальню, – сурово приказал Перси. – Сейчас опасно бродить по темным коридорам.
– Ты же бродишь, – заметил Рон.
– Я, – важно сказал Перси и приосанился, – староста. На меня никто не нападет.
За спинами у Гарри и Рона раздался чей-то голос. К ним стремительно приближался Драко Малфой, и первый раз в жизни Гарри ему обрадовался.
– Вот вы где, – протянул он. – Что, опять жрали как хрюшки? Я вас искал: хочу показать кое-что забавное.
Малфой бросил уничтожающий взгляд на Перси.
– Что ты здесь забыл, Уизли? – процедил он.
Перси разъярился.
– Попрошу больше уважения к школьному старосте! – крикнул он. – Мне не нравится твое отношение!
Малфой хмыкнул и поманил Гарри и Рона за собой. Гарри чуть было не извинился перед Перси, но вовремя опомнился. Они с Роном поспешили за Малфоем; на следующем лестничном марше тот обернулся и бросил:
– Этот Петер Уизли…
– Перси, – автоматически поправил Рон.
– Какая разница, – отмахнулся Малфой. – Что-то он зачастил сюда. И, кажется, я знаю зачем. Хочет голыми руками самостоятельно поймать Наследника Слизерина.
Он коротко, презрительно хохотнул. Гарри с Роном в надежде переглянулись.
Малфой притормозил у голой, сырой каменной стены.
– Как там этот новый пароль? – спросил он у Гарри.
– Э-э-э… – сказал тот.
– Ах да – «чистая кровь»! – вспомнил Малфой, не слушая, и каменная дверь, замаскированная в стене, скользнула в сторону. Малфой вошел, Гарри и Рон последовали за ним.
Общая гостиная «Слизерина» располагалась в длинном подземелье: стены неотделанного камня и низкий потолок, откуда на цепях свисали круглые зеленоватые светильники. Под каминной доской, украшенной замысловатой резьбой, в очаге потрескивал огонь; на фоне светового пятна силуэтами вырисовывались фигуры нескольких слизеринцев, сидевших в креслах с высокими спинками.
– Подождите здесь, – приказал Малфой Гарри и Рону, показав им на стулья в стороне от огня. – Пойду принесу – отец только что прислал…
Гадая, что же такое собирается показать Малфой, Гарри с Роном сели, изо всех сил изображая непринужденность.
Малфой вернулся через минуту с какой-то, по всей видимости, газетной вырезкой. Он ткнул ее Рону под нос.
– Вот, посмеетесь, – сказал он.
Гарри увидел, как глаза Рона в шоке расширились. Рон быстро пробежал глазами заметку, издал весьма натянутый смешок и протянул вырезку Гарри.
Это оказалась статья из «Оракула». В ней говорилось:
Артур Уизли, начальник отдела неправомочного использования мугл-артефактов, сегодня был оштрафован на пятьдесят галлеонов за околдовывание муглового автомобиля.
Мистер Люциус Малфой, член правления школы колдовства и ведьминских искусств «Хогварц», где околдованный автомобиль потерпел крушение ранее в этом году, выступил сегодня за отставку мистера Уизли.
«Уизли подрывает репутацию министерства, – сказал мистер Малфой нашему корреспонденту. – Он явно не в состоянии нести ответственность за разработку нашего законодательства, а его Закон о защите муглов должен быть немедленно отменен».
Мистер Уизли был недоступен и не смог дать комментарии по этому поводу, однако его супруга велела репортерам выметаться, пока она не спустила на них домашнего упыря.
– Ну? – нетерпеливо спросил Малфой, когда Гарри вернул ему вырезку. – Тебе не смешно?
– Ха, ха, – вяло сказал Гарри.
– Артур Уизли так обожает муглов – пора ему сломать свою палочку и пойти жить с ними, – пренебрежительно бросил Малфой. – Посмотреть, как эти Уизли себя ведут, – никогда не скажешь, что чистокровки.
Лицо Рона – точнее, Краббе – исказилось от негодования.
– Что это с тобой, Краббе? – резко спросил Малфой.
– Живот болит, – промычал Рон.
– Тогда пойди в лазарет и дай там мугродью хорошего пинка от моего имени, – хихикнул Малфой. – Знаете, я удивляюсь, что в «Оракуле» до сих пор ничего не написали о преступлениях, – задумчиво продолжил он. – Наверное, Думбльдор старается замолчать эту историю. Его уволят, если это вскоре не прекратится. Папа говорит, что сам Думбльдор – худшее, что могло приключиться в школе. Обожает муглокровок. А нормальный директор и близко не подпустил бы сюда всякую мразь вроде Криви. – Малфой защелкал воображаемым фотоаппаратом и издевательски, но очень точно изобразил Колина: – «Ах, Поттер, можно я тебя сфотографирую? Дай мне автограф, Поттер! Можно я вылижу тебе ботинки, пожалуйста, Поттер?» – Он уронил руки и посмотрел на Гарри и Рона: – Да что с вами происходит?
Гарри и Рон запоздало выдавили неубедительные смешки, но это, кажется, удовлетворило Малфоя; возможно, до Краб бе и Гойла всегда доходило как до жирафов.
– Святой Поттер, покровитель мугродья, – медленно произнес Малфой. – Вот еще один, кто не имеет колдовской гордости, а то бы не таскался повсюду с этой воображалой Мугрейнджер. И ведь все думают, что он – Наследник Слизерина!
Гарри с Роном затаили дыхание: ясно, что Малфой сейчас признается – мол, на самом деле Наследник – он… Но тут…
– Хотел бы я знать, кто же этот Наследник, – раздраженно сказал Малфой, – я бы ему помог…
Рон открыл рот, так что Краббе стал выглядеть тупее обычного. К счастью, Малфой не обратил внимания, а Гарри поспешно спросил:
– Ты же, наверное, кого-то подозреваешь? Есть догадки?
– Сам ведь знаешь, что нет, Гойл, сколько можно говорить? – обозлился Малфой. – Отец ничего не рассказывает о том, как Комната была открыта в прошлый раз. Конечно, это случилось пятьдесят лет назад, еще до него, но ему все известно. Он говорит, все держалось в большом секрете и будет очень подозрительно, если вдруг выяснится, что я знаю слишком много. А я знаю только одно: в прошлый раз, когда Тайная комната была открыта, погиб кто-то из мугродья. Значит, и сейчас кто-нибудь из мугродов умрет… но когда – вопрос времени… надеюсь, это будет Грейнджер, – добавил он со смаком.
Краббе-Рон сжал огромные кулаки. Если Рон стукнет Малфоя, это, пожалуй, их выдаст… Гарри многозначительно покосился на Рона и спросил:
– А ты случайно не знаешь, поймали того, кто открыл Комнату в прошлый раз?
– Да, конечно… кто он там был, не знаю, но его исключили, – ответил Малфой. – Наверно, до сих пор в Азкабане.
– Азкабане? – не понял Гарри.
– Да, в Азкабане – в колдовской тюрьме, – ответил Малфой, уставившись на него в изумлении. – В самом деле, Гойл, если и дальше будешь так тормозить, скоро поедешь назад. – Он раздраженно поерзал в кресле. – Отец говорит, надо затаиться и ждать, а Наследник Слизерина пусть себе действует. Он говорит, что из «Хогварца» давно пора вымести весь мусор, все мугродье, но нам самим лучше не мараться. У него, конечно, сейчас своих забот полон рот. Знаете, что в нашем особняке на той неделе был обыск?
Гарри как мог состроил из маловыразительных черт Гойла встревоженную гримасу.