Но Гарри сразу понял, что это было такое же «нет», каким он сам ответил Думбльдору.
Диппет в некотором разочаровании погрузился глубже в кресло.
– Можешь идти, Том…
Реддль соскользнул со стула и, ссутулившись, вышел из кабинета. Гарри направился за ним.
Они спустились на каменном винтовом эскалаторе, вышли из стены возле горгульи и оказались в коридоре, где уже почти стемнело. Гарри видел, что Реддль напряженно размышляет. Тот кусал губы и хмурил лоб.
Затем, вдруг придя к какому-то решению, Реддль быстро зашагал прочь. Гарри неслышно скользил за ним. По дороге им никто не попадался, пока они не вышли в вестибюль. Там с мраморной лестницы Реддля окликнул высокий бородатый колдун с длинной золотисто-каштановой гривой.
– Почему ты ходишь здесь в такое время, Том?
Гарри в изумлении уставился на колдуна. То был не кто иной, как Думбльдор, только на пятьдесят лет моложе.
– Я ходил к директору, сэр, – ответил Реддль.
– Что ж, тогда поскорее иди спать, – сказал Думбльдор, пронзив Реддля знакомым рентгеновским взглядом. – Сейчас лучше не бродить одному по темным коридорам. После того как…
Он тяжело вздохнул, пожелал Реддлю спокойной ночи и удалился. Реддль понаблюдал, как Думбльдор скрывается из виду, и ринулся к входу в подземелье; сгорая от любопытства, Гарри следовал за ним по пятам.
Однако, к его глубокому разочарованию, Реддль привел его не в скрытый переход и не в секретный тоннель, а в то самое подземелье, где проходили занятия по зельеделию. Факелы не горели, и, когда Реддль почти совсем закрыл дверь, Гарри с трудом различал его в темноте – Реддль стоял неподвижно и зорко наблюдал за коридором.
Миновал целый час – по крайней мере, Гарри так показалось. Видел он только неподвижную как статуя фигуру Реддля, глядевшего в щелочку. Как раз в ту минуту, когда Гарри окончательно перестал чего-то ждать и захотел вернуться в настоящее, за дверью послышалось движение.
Кто-то крался по коридору. Кто бы это ни был, он прошел мимо подземелья, где скрывались Реддль и Гарри. Реддль беззвучной тенью выскользнул в щель и на цыпочках направился следом. Гарри шел за ним – тоже на цыпочках, забыв, что его никто не может услышать.
Минут пять они преследовали неизвестного. Потом Реддль вдруг остановился и, склонив голову, прислушался к новым звукам. Гарри услышал, как со скрипом открывается дверь. Кто-то хрипло зашептал:
– Давай-ка, дружок… давай… сюда… в ящичек…
Было что-то до боли знакомое в этом голосе…
Реддль внезапно выпрыгнул из-за угла. Гарри вышел за ним. Он увидел черный силуэт огромного парня, согнувшегося перед открытой дверью с огромным ящиком в руках.
– Добрый вечер, Рубеус, – отрывисто произнес Реддль.
Парень, подскочив, захлопнул дверь.
– Чего тебе надо, Том?
Реддль подошел ближе.
– Игра окончена, – сказал он. – Я собираюсь тебя сдать, Рубеус. Они уже хотят закрыть «Хогварц» – если не прекратятся преступления.
– Чего это ты го…
– Я не думаю, что ты хотел кого-то убивать. Но из чудовищ не получаются смирные ручные зверушки. Видимо, ты выпустил его поразмяться, и…
– Никого он не убивал! – выкрикнул гигант, загораживая своим телом дверь. За дверью что-то клацало и шуршало.
– Перестань, Рубеус, – сказал Реддль, подходя еще ближе. – Завтра приедут родители убитой девочки. Самое меньшее, что может сделать школа, – позаботиться, чтобы монстр, убивший ее, был уничтожен…
– Это не он! – в панике заорал парень, и его голос эхом отозвался в длинном коридоре. – Не он! Он бы ни в жисть!..
– Отойди, – приказал Реддль, доставая палочку.
От его заклинания в коридоре внезапно вспыхнул ярчайший свет. Дверь за огромным парнем распахнулась с такой силой, что гигант отлетел к стене. Из-за двери вырвалось нечто, и Гарри отчаянно, пронзительно завопил – чего, разумеется, никто не услышал.
Необъятных размеров низко висящее тело и путаница черных ног; сверкание множества глаз и пара острых как бритва ротовых клешней – Реддль снова поднял палочку, но опоздал. Жуткое создание опрокинуло его, покатилось прочь по коридору и скрылось из виду. Реддль с трудом поднялся, поглядел ему вслед, взмахнул палочкой, но тут огромный парень прыгнул на него, выхватил палочку у него из рук и швырнул Реддля на пол с воплем:
– НЕ-Е-Е-Е-Е-ЕТ!
Все вдруг закружилось, тьма стала непроницаемой; Гарри почувствовал, что падает, и с грохотом, разбросав руки-ноги, приземлился на собственную постель в спальне «Гриффиндора». Дневник Реддля лежал у него на животе.
Он не успел даже перевести дыхание, как отворилась дверь и вошел Рон.
– Вот ты где, – сказал он.
Гарри сел. Он вспотел и сильно дрожал.
– Что случилось? – забеспокоился Рон.
– Это был Огрид, Рон. Огрид открыл Тайную комнату пятьдесят лет назад.
Глава четырнадцатаяКорнелиус Фудж
Гарри, Рон и Гермиона давно знали, что за Огридом водится один грешок – нездоровая привязанность к огромным и опасным тварям. Чего стоил дракон, которого Огрид в прошлом году пытался вырастить в своей бревенчатой избушке, или гигантский трехголовый пес, нареченный Пушком. Можно не сомневаться, что и в юные годы Огрид, узнав о монстре в замке, пошел бы на все, лишь бы увидеть его хоть краешком глаза. Он наверняка пожалел бы сидящее взаперти чудовище и решил бы дать ему размять многочисленные ноги; Гарри прямо видел, как тринадцатилетний Огрид пытается надеть на монстра ошейник с поводком. Но еще Гарри был уверен, что на убийство Огрид не способен – ни в тринадцать лет, ни сейчас.
Гарри почти жалел, что разгадал дневник Реддля. Рон с Гермионой снова и снова заставляли его рассказывать, что он видел; его уже тошнило от этих пересказов и от дальнейших одинаковых обсуждений.
– Реддль мог ошибиться, – сказала Гермиона. – А на людей нападал совсем другой монстр…
– У нас тут что, монстропарк? – скучно спросил Рон.
– Но мы всегда знали, что Огрида исключили, – несчастным голосом произнес Гарри. – А преступления, видимо, прекратились, когда его выкинули из школы. Иначе Реддлю не дали бы Приза.
Рон попробовал сменить пластинку:
– Реддль и вправду похож на Перси… Ну кто его заставлял доносить на Огрида?
– Но ведь чудовище кого-то убило, – напомнила Гермиона.
– А Реддлю предстояло возвращаться в мугловый детдом, – прибавил Гарри. – Мне, например, понятно, до чего он хотел остаться в школе…
– А ты ведь встретился с Огридом на Дрянналлее, помнишь, Гарри?
– Он покупал средство от плотоядных слизняков! – выпалил тот.
Все трое замолчали. После длительной паузы Гермиона отважилась задать самый щекотливый вопрос:
– Может, стоит спросить самого Огрида, как думаете?
– Ага, нанести ему приятный визит, – съязвил Рон. – Приветик, Огрид. Скажи, ты в последнее время не выпускал в замке кого-нибудь такого страшного, бешеного, мохнатого?
В конце концов было решено ничего не говорить Огриду, если только не произойдет новых несчастий, и, поскольку дни проходили за днями, а бестелесный голос не возвращался, ребята уже стали надеяться, что им никогда не придется спрашивать лесника, за что его исключили из школы. С тех пор как окаменели Джастин и Почти Безголовый Ник, миновало уже почти четыре месяца, и общественное мнение гласило, что маньяк, кто бы он ни был, пропал навсегда. Дрюзгу наконец-то надоела песенка «Ах, Поттер-грязноттер», Эрни Макмиллан однажды на гербологии вполне вежливо попросил Гарри передать ему ведро с прыгучими поганками, а в марте в теплице номер три мандрагошки закатили шумную разудалую вечеринку. Профессор Спарж была вне себя от счастья.
– Как начнут лазить друг к другу в горшки – значит, окончательно созрели, – сообщила она Гарри. – И тогда мы оживим наших бедных пострадавших.
В пасхальные каникулы у второклассников появилась новая тема для размышлений. Пришло время выбирать предметы для изучения в третьем классе. Гермиона в отличие от многих отнеслась к вопросу со всей серьезностью.
– Это повлияет на всю нашу дальнейшую жизнь! – заявила она Гарри и Рону, когда все они читали список предметов и проставляли галочки.
– Я хочу только одного – бросить зельеделие, – сказал Гарри.
– Нельзя, – мрачно буркнул Рон. – Все старые предметы остаются, а то я бросил бы защиту от сил зла.
– Но ведь это же такой важный предмет! – потрясенно возразила Гермиона.
– Только не с Чаруальдом, – сказал Рон. – Меня лично он научил одному: никогда не выпускать эльфеек из клетки.
Невилл Лонгботтом получал многочисленные письма от родственников, и каждый советовал свое. Вконец запутавшийся и нервный, Невилл водил носом по списку, высунув язык, и допрашивал окружающих, что, по их мнению, труднее: арифмантика или древние руны. Дин Томас, который, как и Гарри, вырос среди муглов, в итоге решил дело так: закрыл глаза, ткнул волшебной палочкой в список и записался на те предметы, которые она указала. Гермиона ничьих советов не спрашивала, просто записалась на все подряд.
Гарри лишь криво усмехнулся, представив себе, как он обсуждал бы свою дальнейшую колдовскую карьеру с дядей Верноном и тетей Петунией. Однако у него не то чтобы вовсе не было советчиков: Перси Уизли с удовольствием делился опытом.
– Все зависит от того, чем ты хочешь заняться, Гарри, – изрек он. – Никогда не рано подумать о будущем, так что я рекомендовал бы тебе выбрать прорицание. Потом, насчет мугловедения ходят разговоры, что это, дескать, для дураков, но лично я считаю, что нужно иметь очень четкие представления о неколдовском мире, особенно если собираешься работать в тесном контакте с ним, – посмотри на моего отца, он постоянно при мугл-артефактах. Мой брат Чарли всегда любил проводить время на природе, поэтому выбрал уход за волшебными существами. Надо использовать свои сильные стороны, Гарри.
Но действительно силен Гарри был только в квидише. Кончилось тем, что он выбрал те же предметы, что и Рон, рассудив так: если он окажется полной бездарью, по крайней мере рядом будет друг, который сможет помочь.