Когда Гарри понял, что перед ним Гермиона, его захватило волной дикой, неконтролируемой ярости, от которой у него помутилось в глазах и пресеклось дыхание. Внезапно он почувствовал, что сдерживающие его путы заклятия дрогнули, слегка подались. Ярость мгновенно сменилась торжеством: «Ага! Да ты слабак, тварь! Сейчас я расшатаю твоё заклинание, и когда я сброшу его, мы посчитаемся! Подожди, подожди, а кто, собственно говоря, бросил в нас заклинание?»
Гарри скосил глаза и увидел своего врага, того, о ком уже успел забыть и кого никак не ожидал увидеть здесь — Беллатрису Лестрейндж. Она была в длинном чёрном платье с глубоким вырезом, когда-то, наверное, очень эффектном и дорогом, а сейчас изодранном и замызганном. Волосы у неё были всклокочены. Беллатриса пританцовывала и что-то бормотала. Гарри напряг слух:
— Цып-цып-цып, мои цыплятки, цып-цып-цып, мои котятки! Вы наконец-то пришли к мамочке! Она говорила: «Их надо убить!», а я говорила: «Нет, их не надо убивать, они нам ещё пригодятся, эти толстенькие бурдючки с горячей, солёной кровью!» Сначала я разделаюсь с девкой, у нас с ней кое-какие счёты, я слишком долго ждала, чтобы оставаться в долгу, да-да, в долгу! Её кровь откроет мне путь в Большой мир, хотя Она и говорит, что мне туда нельзя. Но Её нет слишком долго, и теперь здесь я хозяйка, вот так-то, мои бурдючки! Цып-цып-цып, моя крошка! Сейчас я перережу тебе горлышко, и твоя кровь откроет портал. Ну-ка, ну-ка…
Приплясывая и постоянно отбрасывая с лица космы волос, Беллатриса подобралась к жертвеннику. В руке у неё появился нож.
Гарри собрал все свои силы и попытался разорвать действие заклятия — тщетно. Беллатриса оставалась сильной волшебницей, она одна удерживала четырёх взрослых мужчин, из которых трое были опытными магами.
— Ну-ка, ну-ка… Мы не будем торопиться, обряд требует сосредоточенности и спокойствия, девка не должна умереть быстро — в этом всё дело!
Беллатриса острием ножа чиркнула по шее Гермионы, и на ней появился кровоточащий надрез. Волшебница облизнула губы, словно была вампиром.
Однако, увлечённая жертвоприношением, она не заметила, как на сцене появилось новое действующее лицо. Как только первая капля крови Гермионы стекла на жертвенник, за спиной Беллатрисы открылся портал, из которого стремительно вышла высокая черноволосая женщина в мантии профессора Хогвартса.
— Так вот вы где, господин мой Гэри! — звучно произнесла она. — Что это здесь происходит?
Услышав её голос, Беллатриса стремительно обернулась.
— Ты ещё кто такая? Ах ты, сучка поганая! Я тебя не вызывала! Авада…
Закончить заклинание она не успела. Черноволосая женщина стремительным и резким жестом выхватила из складок одежды кинжал и метнула в Беллатрису так, что он почти на всю длину вошёл ей в живот. Беллатриса захрипела, скорчилась и упала на каменный пол, изо рта у неё хлынула кровь. В ту же секунду Гарри почувствовал, что сковывающее его заклятие исчезло. Он бросился к Гермионе. К счастью, та была жива и смотрела на Гарри со слабой, счастливой улыбкой.
Гарри попытался поднять Гермиону, но она оказалась прикованной к жертвеннику кандалами. Гарри оглянулся в поисках ключа, но женщина в чёрном дотронулась волшебной палочкой до цепей, и они рассыпались кучками ржавчины.
— Благодарю вас, профессор Моргауза, — поклонился Гарри женщине, — надо признать, что вы как нельзя кстати! Как вы нашли нас?
— Кровь, господин мой Гэри, — ответила Моргауза.
— Какая кровь?
— Жертвенная кровь. Уж в этом-то я кое-что понимаю. Ко мне обратилась за помощью госпожа Джиневра, и я начала искать в астрале ваши следы, но их не было. И тут, исключительно кстати, эта неряшливая дама решила провести человеческое жертвоприношение. Мне подумалось, что в XXI веке этот обряд не вполне обычен, и я решила взглянуть, кто же его проводит. Моё любопытство оказалось оправданным.
— Джиневра? — переспросил Гарри, — королева?
— Да нет же, дурачок, твоя жена, Джинни, — пояснила Гермиона. Похоже, она быстро приходила в себя.
— Ах, вот как… — растерянно пробормотал Гарри, — ну, тогда…
Беллатриса застонала. Её руки судорожно потянулись к рукояти кинжала, торчащего из живота.
— Лежи смирно, милочка, — холодно сказала Моргауза, — и не вздумай вытаскивать кинжал — на нём чары, вырвешь себе половину кишок. Инкарцеро! Тело Беллатрисы опутали верёвки.
Вот так-то лучше…
Моргауза нагнулась, прошептала заклинание и одним плавным движением выдернула кинжал из раны. Гарри слегка замутило. Он ждал, что Беллатриса забьётся в агонии, заливая всё вокруг кровью, но ничего подобного не произошло, пленница, по-видимому, не собиралась умирать. Она лежала на спине, опутанная верёвками, и грязно и изобретательно ругалась.
— Запечатать ей рот, господин мой? — деловито спросила Моргауза, — а то, признаться выражения этой… ведьмы, — она слегка ткнула туфлей Беллатрису в бок, — не назовёшь куртуазными.
— Постойте, профессор, сначала надо её допросить! — решительно возразила Гермиона. Она всё ещё сидела на жертвеннике.
Гарри, будь добр, залечи мне порез на шее…
— Вряд ли она захочет с нами откровенничать, — с сомнением сказал Гарри, глядя на Беллатрису.
— А её желание нам и не потребуется! — раздался насмешливый голос у него за спиной.
Гарри обернулся, он совсем забыл о своих спутниках.
Снегг помогал подняться Грюму, Рон встал сам, потирая ушибленный локоть.
— Что вы хотите этим сказать, Северус? — спросил Гарри.
— Только то, что я захватил с собой сыворотку правды. Пить её она, конечно, не захочет, но я предусмотрел и это. Думаю, пары уколов хватит. Шприц, правда, не стерильный, но такие мелочи госпожа Беллатриса, я думаю, нам простит, — ухмыльнулся Снегг и услышал в ответ новую порцию брани.
— Я так и думал, простит, — удовлетворённо кивнул он, наполняя шприц.
Гарри мысленно передёрнуло при виде того, как зельевар грубо и равнодушно вогнал иглу в предплечье связанной женщины. Сделав укол, он вновь наполнил шприц и наклонился над Беллатрисой.
Гарри много раз приходилось участвовать в допросах пожирателей смерти, и он знал, что сыворотка правды — совсем не безопасный препарат. Случалось, что после её введения у людей наступало временное помутнение сознание, а несколько человек навсегда потеряли разум. Поэтому сыворотку правды применяли неохотно и только в крайних случаях, стараясь тщательно рассчитать дозу.
— Не многовато ей будет? — спросил Гарри, останавливая руку Снегга со шприцом. — А вдруг она окончательно потеряет разум?
— Ну и что? — удивился Снегг, — она и так безумна.
— А то, что если она совсем рехнётся, нам будет некого допрашивать! — вмешался Грюм. — Поттер говорит дело, подумай как следует, Северус…
— Я раздумывал на протяжении двадцати лет, — брюзгливо ответил Снегг, — теперь пришло время действовать! — и он сделал второй укол. — Через пару минут станет ясно, ошибся в дозировке старый зельевар или нет.
Гарри подошёл к Гермионе.
— Ты как? Я чуть с ума не сошёл…
— Уже всё в порядке, только перетрусила я ужасно…
— Перетрусишь тут… — хмыкнул Гарри, — как ты к этой ведьме в лапы-то попала?
— А я и не помню… Мы шли по коридору, передо мной была спина Рона, вдруг — бац! — и я уже на этом жертвеннике… Наверное, меня со спины оглушили заклятием. Но Беллатриса… Какой ужас, Гарри… Она мне почему-то Офелию напоминает…
— Кого она тебе напоминает? — переспросил подошедший Рон.
— Офелию…
— Это ещё кто такая?
— Персонаж пьесы Шекспира «Гамлет», — с ноткой раздражения ответила Гермиона.
— А-а-а, — протянул Рон, — а я думал, кто-то из знакомых…
Убедившись, что Рон не смотрит ей в лицо, Гермиона демонстративно закатила глаза.
— Спасибо, что вытащили меня, — сказал Рон, обнимая за плечи Гарри и Гермиону.
— Что ты, Рон, не за что благодарить, — ответил Гарри, — можно подумать, ты бы не сделал для меня то же самое.
Ему стало неловко и, чтобы прервать неприятный разговор, он заглянул в лицо Беллатрисы. Оно приняло равнодушно-сонливый вид, мимика исчезла, с нижней губы, испачканной кровью, тянулось ниточка слюны.
— Кажется, пора, — сказал Гарри, оборачиваясь к Снеггу.
— Ну, раз пора, начнём.
Снегг взмахом волшебной палочки наколдовал себе кресло, поставил его возле лежащей на полу пожирательницы смерти и приступил к допросу.
— Назови своё имя.
— Беллатриса Лестрейндж… — безжизненным голосом ответила она.
— Как ты сюда попала?
— Я — любимая ученица Тёмного Лорда…
— Как ты сюда попала?! Отвечай на вопрос!
— Я любимая ученица Тёмного Лорда… Он не позволил мне уйти в небытие…
— Он перенёс тебя сюда?
— Да…
— Что ты здесь делала? — Снегг наращивал темп допроса, не давая Беллатрисе ни секунды на обдумывание ответов.
— Я спала…
— Кто тебя разбудил? Отвечай!
— Госпожа…
— Кто такая госпожа?
— Госпожа…
— Имя! Назови имя! Ну?!
— Её имя — Долорес.
Гарри и Гермиона переглянулись.
— А фамилия, фамилия? — спросила она.
— Не вмешивайтесь, миссис Уизли! — рявкнул Снегг, — вы всё испортите!
— Назови фамилию! — обратился он к Беллатрисе.
— Чью фамилию?..
— Долорес! Госпожи! Ну!?
— Амбридж…
Глаза у Беллатрисы начали закатываться.
— У нас совсем мало времени, Северус, — негромко сказал Гарри.
— Вижу!
— Где Амбридж сейчас?
— Там…
— Где там? Говори быстро!
— В Большом мире…
— А кто ещё здесь, кроме тебя?
— Хорхе…
— А ещё?
— Я не знаю… Больше никого… Мне больно…
— Кто такой Хорхе? — продолжал Снегг, не обращая внимания на то, что Беллатриса начинает извиваться в судорогах.
— Хорхе — сын Долорес, — прошептала та.
— Где он? Говори скорее!
— Здесь, ряд… — Беллатриса не договорила. Её глаза закатились, челюсть отвисла, как у покойницы. Снегг сноровисто поправил её язык, чтобы пленница не задохнулось.