– Лили, хватай Гарри и беги! Это он! Скорей! Беги! Я его задержу…
Спотыкливый топот – грохот распахнувшейся двери – холодный пронзительный смех…
– Гарри! Гарри… очнись…
Люпин с силой хлопал Гарри по лицу. На сей раз мальчик не сразу понял, почему лежит на пыльном полу классной комнаты.
– Я слышал папу, – пробормотал Гарри, – раньше такого не было… он бросился на Вольдеморта, чтобы мама успела убежать…
Он вдруг понял, что на щеках с пóтом мешаются слезы. Он пригнулся как можно ниже, притворился, будто завязывает шнурки, и украдкой вытер лицо полой мантии, чтобы профессор Люпин ничего не заметил.
– Ты слышал Джеймса? – странным голосом спросил Люпин.
– Да… – утерев лицо, Гарри поднял голову. – А что… вы ведь не были знакомы с папой?
– Я? Вообще-то был, – ответил Люпин. – Мы вместе учились и дружили. Знаешь, Гарри, пожалуй, на сегодня достаточно. Это заклятие до нелепости сложное… Я зря предложил – это слишком тяжелое испытание…
– Нет! – крикнул Гарри. Он снова встал. – Еще разок! Просто воспоминания не самые счастливые, в этом все дело… Погодите…
Он напряг мозги. Нужно очень-очень-очень счастливое воспоминание… из которого выйдет настоящий, хороший Заступник…
Вот оно! Минута, когда выяснилось, что он колдун, что он уедет от Дурслеев и будет учиться в «Хогварце»! Если уж это не счастливое воспоминание, то непонятно, что ж еще… Очень сосредоточенно вспоминая, как услышал, что покидает Бирючинную улицу, Гарри повернулся к ящику.
– Готов? – спросил Люпин. Похоже, он сильно сомневался, что сейчас поступает правильно. – Сосредоточился? Хорошо… Давай!
И он в третий раз потянул крышку; над ящиком вырос дементор; комната погрузилась в холод и мрак…
– ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ! – заорал Гарри. – ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ! ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ!
Голова наполнилась криками, но звучали они словно из плохо настроенного радиоприемника – тише, громче, опять тише… Гарри по-прежнему видел дементора… тот остановился… огромное серебристое облако вылетело из волшебной палочки и повисло между Гарри и дементором. У Гарри подгибались колени, но он держался на ногах – правда, сомневался, что выстоит долго…
– Риддикулюс! – загрохотал Люпин, стрелой метнувшись вперед.
Раздался громкий щелчок, и дымчатый Заступник исчез вместе с дементором. Гарри упал на стул, обессиленный, будто пробежал целую милю. Ноги дрожали. Уголком глаза Гарри видел, как Люпин палочкой загоняет вризрака обратно в ящик; вризрак снова обернулся серебристым шаром.
– Превосходно! – воскликнул Люпин, подходя к Гарри. – Превосходно! Хорошее начало!
– А можно еще раз попробовать? Всего разок?
– Не сейчас, – твердо сказал Люпин. – На сегодня более чем достаточно. На-ка…
Он протянул Гарри большую плитку лучшего рахатлукуллового шоколада.
– Съешь все, а то мадам Помфри живьем съест меня. Ну что, через неделю в это же время?
– Ага, – подтвердил Гарри.
Он откусил шоколада, наблюдая за Люпином. Тот гасил лампы, которые после исчезновения дементора зажглись вновь. Тут Гарри пришла в голову одна мысль.
– Профессор Люпин? – окликнул он. – Раз вы знали моего папу, то и Сириуса Блэка тоже должны были знать?
Профессор Люпин резко обернулся.
– Почему ты так решил? – жестко спросил он.
– Да так… Просто они тоже дружили в «Хогварце»…
Люпин расслабился.
– Да, я знал Сириуса, – коротко ответил он. – По крайней мере, думал, что знаю. Тебе пора, Гарри, уже совсем поздно.
Гарри вышел из кабинета в коридор, а за углом нырнул за рыцарские доспехи и устало опустился на постамент. Он сидел, доедая шоколадку, и жалел, что заговорил о Блэке, – Люпин явно не желал обсуждать эту тему. Потом Гарри снова подумал о маме с папой…
Он был совершенно выжат, опустошен, несмотря на съеденный шоколад. Невыносимо словно бы присутствовать при последних мгновениях жизни родителей, но ведь это единственная возможность вновь услышать их голоса… Однако, если он так и будет втихомолку мечтать их услышать, ему ни за что не вызвать нормального Заступника…
– Они мертвы, – сурово сказал он себе. – Они мертвы, и никакое эхо не вернет их тебе. Если хочешь квидишный кубок, возьми себя в руки.
Он встал, засыóпал в рот шоколадные крошки и направился в гриффиндорскую башню.
«Вранзор» сыграл со «Слизерином» через неделю после начала семестра. Слизеринцы выиграли, хотя и с небольшим отрывом. По словам Древа, это была хорошая новость для «Гриффиндора», который теперь мог оказаться на втором месте, если тоже победит «Вранзор». И Древ увеличил количество тренировок до пяти в неделю. А это означало, что – при учете занятий с профессором Люпином (каждое выматывало больше, чем шесть квидишных тренировок) – у Гарри оставался только один вечер в неделю на все домашние задания. И однако он уставал меньше Гермионы, – ее, похоже, задавил груз, который она на себя взвалила. Всякий вечер без исключения Гермиона сидела в уголке общей гостиной; вокруг нее сразу на нескольких столах валялись книги, таблицы по арифмантике, рунические словари, плакаты с изображениями муглов, поднимающих тяжести, увесистые стопки пространных конспектов… Гермиона почти ни с кем не разговаривала и огрызалась, когда к ней обращались.
– Как ей это удается? – однажды прошептал Рон.
Гарри дописывал заданное Злеем жутко сложное сочинение про необнаружимые яды. Он поднял глаза. Гермиону было едва видно за шаткой башней из учебников.
– Что удается?
– Везде успевать! – воскликнул Рон. – Я слышал, как она разговаривала с профессором Вектор – ну, этой, арифмантичкой. Обсуждали вчерашний урок. Но ведь Гермиона не могла там быть, она в это время с нами вместе была на уходе за магическими существами! И еще – Эрни Макмиллан говорил, что она не пропустила ни одного мугловедения, а половина этих уроков совпадает с прорицанием! Но ни одного прорицания она тоже не пропустила!
У Гарри совсем не было времени на разгадку мистической тайны Гермиониного расписания: сочинение для Злея надо было закончить кровь из носу. Впрочем, спустя две секунды его снова прервали – на этот раз Древ.
– Ужасные новости. Я только что ходил к профессору Макгонаголл насчет «Всполоха». Она буквально… ммм… распсиховалась. У меня, видите ли, неправильные приоритеты. Решила, кажется, что меня больше волнует кубок, чем твоя жизнь. Всего-навсего потому, что я сказал, мол, меня не интересует, скинет тебя метла или нет, лишь бы ты успел схватить Проныру. – Древ в полнейшем недоумении потряс головой. – Нет, правда, она так орала… можно подумать, я сказал что-то ужасное… Тогда я спросил, сколько еще они продержат «Всполох»… – Он скорчил рожу и передразнил профессора Макгонаголл: – «Сколько потребуется, Древ»… Пожалуй, тебе надо заказать новую метлу, Гарри. В каталоге «Ваша новая метла» сзади есть бланк заказа… купи «Нимбус-2001», как у Малфоя.
– Что хорошо Малфою, для меня не годится, – буркнул Гарри.
Январь незаметно перетек в февраль, а погода как была отвратительной, так и осталась. Матч с «Вранзором» неуклонно приближался, но Гарри никак не мог заказать себе метлу. После каждого урока превращений он спрашивал профессора Макгонаголл о «Всполохе». Рон стоял рядом и тоже с надеждой ждал ответа, а Гермиона пробегала мимо, отводя глаза.
– Нет, Поттер, пока нельзя, – сказала профессор Макгонаголл на двенадцатый заход, не дожидаясь вопроса. – Мы проверили метлу на все обычные заговоры, но профессор Флитвик опасается сбросового сглаза. Как только мы закончим проверку, я обязательно вам сообщу. А пока, будьте любезны, перестаньте меня донимать.
В довершение несчастий с защитой от дементоров дела шли хуже, чем хотелось бы. Вот уже несколько занятий Гарри удавалось создать неотчетливую серебристую тень, но его Заступнику не хватало убедительности отогнать дементора. Полупрозрачное облако бессмысленно болталось в воздухе, и поддержание его существования выпивало из Гарри всю энергию. Гарри злился на себя и угрызал-ся из-за неизбывного тайного желания снова услышать голоса родителей.
– Ты хочешь от себя слишком многого, – строго сказал профессор Люпин на четвертой неделе занятий. – Для тринадцатилетнего колдуна даже нечеткий Заступник – огромное достижение. Ты же больше не теряешь сознание, правда?
– Я думал, Заступник будет… повергать дементоров на пол, например, – потерянно отозвался Гарри. – Заставит их исчезнуть…
– Настоящий Заступник так и делает, – подтвердил Люпин. – И все равно, ты достиг очень многого очень быстро. Если дементоры придут на следующий матч, ты сможешь держать их на расстоянии и успеешь спуститься на землю.
– Вы говорили, это труднее, когда их много, – вспомнил Гарри.
– Я в тебе полностью уверен, – улыбнулся Люпин. – На… ты заслужил… это из «Трех метел». Ты такого еще не пробовал…
Он достал из портфеля две бутылки.
– Усладэль! – необдуманно возликовал Гарри. – Обожаю!
Люпин задрал бровь.
– Ну… мне Рон с Гермионой приносили из Хогсмеда, – поспешно соврал Гарри.
– Понятно, – сказал Люпин, хотя глядел с некоторым подозрением. – Ну что? Выпьем за победу «Гриффиндора»! Мне, конечно, как педагогу не полагается иметь предпочтения… – торопливо добавил он.
Они в молчании пили усладэль, а потом Гарри задал вопрос, который давно его мучил:
– А что у дементоров под капюшоном?
Профессор Люпин в задумчивости опустил бутылку.
– Хммм… те, кто знает, вряд ли способны рассказать. Понимаешь, дементоры опускают капюшон только затем, чтобы воспользоваться своим последним и самым страшным оружием.
– Каким?
– Это называется «Поцелуй дементора», – ответил Люпин, кривовато улыбнувшись. – Так они уничтожают личность полностью. Наверное, под капюшоном нечто вроде рта, потому что они прижимают челюсти ко рту жертвы и… и высасывают душу.
Гарри от неожиданности поперхнулся.
– Что? Они убивают?..
– О нет, – сказал Люпин. – Гораздо хуже. Без души, знаешь ли, жить можно, если мозг и сердце работают. Но у тебя не остается