личности… воспоминаний… ничего… И ни малейшего шанса восстановить. Ты просто… существуешь. Пустая оболочка. А душа исчезает навсегда… – Люпин глотнул усладэля и прибавил: – Это ожидает Сириуса Блэка. Сегодня утром в «Оракуле» напечатали. Министерство дало дементорам разрешение запечатлеть Поцелуй, как только Блэка найдут.
Гарри на миг потрясенно застыл, представив, каково это, когда у тебя изо рта высасывают душу. Но потом подумал о Блэке и выпалил:
– Он это заслужил.
– Думаешь? – спокойно спросил Люпин. – Ты правда думаешь, что такого кто-то заслуживает?
– Да, – вызывающе ответил Гарри. – За… некоторые вещи…
Ему хотелось рассказать Люпину о разговоре, подслушанном в «Трех метлах», о том, что Блэк предал его родителей, но тогда пришлось бы признаться и в незаконном посещении Хогсмеда – учитель не обрадуется. Поэтому Гарри допил усладэль, поблагодарил Люпина и вышел из кабинета истории магии.
Лучше бы не спрашивал, что у дементоров под капюшоном; ответ был кошмарен. Гарри погрузился в размышления о том, что творится с человеком, которого подвергают Поцелую, и, поднимаясь по лестнице, воткнулся прямо в профессора Макгонаголл.
– Смотрите, куда идете, Поттер!
– Извините, профессор…
– Я только что ходила за вами в общую гостиную. Хотела сказать, что мы провели все проверки, какие только смогли придумать. По всей видимости, ваша метла в полном порядке. Где-то у вас есть очень хороший друг, Поттер…
У Гарри отвисла челюсть. Профессор Макгонаголл протягивала ему «Всполох», прекрасный как прежде.
– И можно его взять? – У Гарри отказал голос. – Правда?
– Правда, – ответила профессор Макгонаголл. Она даже улыбалась. – Полагаю, вы бы хотели опробовать его до субботнего матча. И еще, Поттер, – постарайтесь выиграть, хорошо? А то мы окажемся за бортом вот уже восьмой раз подряд. Профессор Злей вчера вечером весьма любезно мне об этом напомнил…
Лишившись дара речи, Гарри понес «Всполох» в гриффиндорскую башню. Едва завернув за угол, он нос к носу столкнулся с Роном, улыбавшимся от уха до уха.
– Уже отдала? Отлично! Слушай, а можно все-таки мне полетать? Завтра?
– Да… сколько угодно… – ответил Гарри. На сердце стало легко – давно так не было. – Знаешь что? Надо помириться с Гермионой. Она ведь хотела как лучше…
– Да, точно, – согласился Рон. – Она в общей гостиной – делает уроки, для разнообразия…
В коридоре гриффиндорской башни они увидели Невилла Лонгботтома. Тот о чем-то молил сэра Кэдогана. Похоже, рыцарь отказывался его впустить.
– Я записал их на бумажке! – чуть не плакал Невилл. – Но, наверно, где-то обронил!
– Знаем мы эти сказки! – ревел сэр Кэдоган. Тут он заметил Гарри с Роном: – Добрейшего вам вечера, прекрасные молодые йомены! Я призываю заковать в железо эту деревенщину! Ворваться хочет он в господские покои!
– Ой, заткнись, – отмахнулся Рон, приблизившись.
– Я потерял пароли! – поведал несчастный Невилл. – Я попросил его продиктовать все пароли, которые он назначит на этой неделе, он же вечно их меняет! И куда только я их задевал!
– «Психнаволикинс», – сказал Гарри сэру Кэдогану.
Тот в крайнем разочаровании неохотно задрался вверх вместе с картиной. Как только ребята вошли, все головы повернулись к ним, по гостиной побежал взволнованный шепоток. Спустя миг Гарри окружили, и отовсюду понеслись возбужденные голоса:
– Где взял, Гарри?
– Дашь покататься?
– Ты уже на ней летал?
– Все, у «Вранзора» нет шансов, у них у всех «Чистые победы-7»!
– Можно просто подержать, Гарри?
Прошло минут десять или около того – «Всполох» всё передавали из рук в руки, восторгаясь, поворачивая его и так и этак. Наконец толпа рассеялась, и Гарри с Роном увидели Гермиону – она одна вокруг них не суетилась. Девочка склонилась над работой и тщательно избегала смотреть на них обоих. Гарри с Роном подошли, и она подняла голову.
– Мне ее отдали. – Гарри с улыбкой предъявил Гермионе «Всполох».
– Видишь, Гермиона? И ничего с ней плохого не было! – сказал Рон.
– Но… могло быть! – ответила Гермиона. – Теперь ты, по крайней мере, знаешь точно.
– Да, конечно, – ответил Гарри. – Пойду отнесу ее наверх…
– Я отнесу! – пылко сказал Рон. – Мне все равно пора давать Струпику крысотоник.
Он взял «Всполох» и, держа его перед собой так, словно он стеклянный, понес в спальню мальчиков.
– Можно с тобой посидеть? – спросил Гарри у Гермионы.
– Почему же нет, – ответила та, сгребая с кресла большую стопку пергаментов.
Гарри оглядел захламленный стол: длинную работу по арифмантике, еще блестевшую непросохшими чернилами; сочинение по мугловедению, еще длиннее («Зачем муглам электричество»); перевод древних рун, над которым корпела Гермиона.
– Когда ты все успеваешь? – спросил Гарри.
– Ну… просто много работаю, – сказала она. Вблизи было видно, что лицо у нее изможденное, как у Люпина.
– Может, отказаться хотя бы от пары предметов? – поинтересовался Гарри, глядя, как она ворочает тяжелые тома, разыскивая рунический словарь.
– Ни за что! – Видимо, самая мысль об этом Гермиону шокировала.
– Арифмантика, по-моему, просто жуть. – Гарри взял в руки ужасно сложную таблицу с числами.
– Да что ты! Она замечательная! Мой любимый предмет! Это…
Гарри не довелось узнать, что такого замечательного в арифмантике. В это самое мгновение из мальчишеской спальни раздался задушенный вопль. Все в гостиной испуганно замерли, все взгляды обратились к лестнице. Раздался быстрый топот, громче, громче – и на лестницу вылетел Рон. Он волок за собой простыню.
– ПОСМОТРИ! – загрохотал он, подбежав к Гермионе. – ПОСМОТРИ! – вопил он, потрясая простыней у нее перед носом.
– Рон, в чем?..
– СТРУПИК! ПОСМОТРИ! СТРУПИК!
Гермиона в глубоком недоумении отодвигалась. Гарри посмотрел на простыню. На простыне было что-то красное. Что-то красное, до ужаса напоминавшее…
– КРОВЬ! – выкрикнул Рон в зловещей тишине. – СТРУПИКА НЕТ! А НА ПОЛУ… ЗНАЕШЬ ЧТО?
– Н-нет, – пролепетала Гермиона.
Рон швырнул что-то на рунический перевод. Гермиона и Гарри склонились ближе. Поверх странных, острых закорючек лежало несколько длинных рыжих кошачьих волосков.
Глава тринадцатая«Гриффиндор» ПРОТИВ «Вранзора»
Похоже, дружбе Рона и Гермионы пришел конец. Они страшно злились друг на друга – Гарри сомневался, что им удастся помириться.
Рон возмущался, что Гермиона никогда не принимала всерьез попытки Косолапсуса съесть Струпика, не следила как следует за своим котом и даже сейчас имела наглость делать вид, будто не верит в его виновность – о чем свидетельствовали ее советы поискать Струпика под кроватями. Гермиона, в свою очередь, яростно твердила, что обвинения Рона бездоказательны, что рыжая шерсть наверняка осталась в спальне с Рождества и что Рон невзлюбил Косолапсуса с той минуты, когда кот прыгнул ему на голову в «Заманчивом зверинце».
Гарри не сомневался, что Косолапсус сожрал Струпика, но когда попытался объяснить Гермионе, что все улики говорят в пользу этой версии, она набросилась и на Гарри.
– Если ты за Рона – пожалуйста! Ничего другого я от тебя и не ожидала! – звенящим голосом выкрикнула она. – Сначала «Всполох», теперь Струпик, и конечно же кругом виновата я! Оставь меня в покое, Гарри, у меня очень много дел!
Рон переживал потерю своего питомца очень тяжело.
– Перестань, Рон, ты же сам вечно жаловался, что он скучный! – попробовал приободрить брата Фред. – И вообще, он уже давным-давно плохо выглядел, он угасал. Может, так лучше, совсем не мучился, ам – и нету! Может, он даже ничего и не почувствовал!
– Фред! – вознегодовала Джинни.
– Ты сам говорил, Рон, что он только ест да спит, – сказал Джордж.
– Он однажды укусил Гойла! Он защищал нас! – возразил безутешный Рон. – Помнишь, Гарри?
– Да, это правда, – подтвердил Гарри.
– Звездный час Струпика. – Серьезное лицо Фреду никак не удавалось. – Так пусть же шрам на пальце негодяя останется покойному вечным мемориалом. Ну хватит уже, Рон! Сходи в Хогсмед, купи себе новую крысу. Что толку сидеть и стонать?
Не зная, чем бы развеселить Рона, Гарри пригласил его на последнюю тренировку перед матчем с «Вранзором» и пообещал, что в конце даст покататься на «Всполохе». Рона это и впрямь на время отвлекло от страданий («Здорово! А можно мне будет забить пару мячей?»), и мальчики вместе отправились на квидишное поле.
На мадам Самогони, которая по-прежнему приглядывала за Гарри на тренировках, «Всполох» тоже произвел сильное впечатление. Она бережно взяла метлу и поделилась с игроками своим профессиональным мнением.
– Вы только поглядите, какая балансировка! Вот у «Нимбусов» есть недостаток – легкий крен в хвостовой части, нередко через пару лет они начинают подволакивать зад. Смотрите-ка, и у рукояти изменили дизайн… чуть стройнее, чем у «Чистой победы»… напоминает «Серебряную стрелу» – жалко, их перестали выпускать. Я училась летать на «Серебряной стреле», и, доложу вам, прекрасная была модель!
Некоторое время она продолжала в том же духе, и наконец Древ робко перебил:
– Э-э-э… мадам Самогони? Ничего, если Гарри возьмет метлу? А то нам бы начать уже…
– А!.. Конечно. Прошу вас, Поттер, – очнулась мадам Самогони. – Я посижу тут с Уизли…
Они с Роном удалились на трибуны, а гриффиндорская команда собралась вокруг Древа, чтобы выслушать последние наставления перед завтрашним матчем.
– Гарри, я сейчас выяснил, кто у «Вранзора» Ловчий… Чо Чан. Учится в четвертом классе и неплохо летает… я вообще-то надеялся, что она играть не будет, у нее какая-то травма была… – Древ недовольно нахмурился – жалел, что Чо Чан выздоровела. Затем продолжил: – С другой стороны, у нее «Комета-260», по сравнению со «Всполохом» это просто смешно. – Он окинул метлу Гарри взором пылкого обожания и скомандовал: – Так, начинаем…