Увы, бездельничать нельзя. Экзамены были на носу, а потому школьники сидели в замке и усиленно напрягали мозги. Сосредоточиться не удавалось: ветерок то и дело приносил в окна влекущий аромат лета. И все же в эти дни даже Фреда с Джорджем видели за учебниками: обоим предстояли экзамены на С.О.В.У. (Совершенно Обычный Волшебный Уровень). Перси ожидал П.А.У.К. (Претруднейшая Аттестация Умений Колдуна) – высшая квалификация, которую мог получить ученик «Хогварца». Перси хотел пойти работать в министерство магии, а для этого требовались высшие баллы. Он сделался чрезвычайно раздражителен и назначал суровейшие наказания тем, кто по вечерам нарушал тишину в общей гостиной. Больше Перси, пожалуй, волновалась из-за экзаменов только Гермиона.
Гарри с Роном давно уже не спрашивали, как ей удается посещать несколько занятий одновременно, однако не сдержались, увидев ее расписание экзаменов. В первой колонке значилось:
ПОНЕДЕЛЬНИК
9:00 Арифмантика
9:00 Превращения
Обед
13:00 Заклинания
13:00 Древние руны
– Гермиона? – сказал Рон очень осторожно, потому что в последние дни она взрывалась, когда ей мешали. – Э-э-э… Ты уверена, что правильно списала время?
– Что? – огрызнулась Гермиона. Она забрала у него расписание и внимательно перечла. – Да, конечно, уверена.
– Имеет ли смысл спрашивать, как ты попадешь на два экзамена одновременно? – полюбопытствовал Гарри.
– Не имеет, – отрезала Гермиона. – Вы не видели мою «Нумерологию и грамматику»?
– А как же! Я взял ее почитать перед сном, – буркнул Рон очень и очень тихо.
Гермиона стала перекладывать на столе кипы пергамента. Тут в окне что-то зашелестело, и влетела Хедвига с запиской в клюве.
– Это от Огрида, – сказал Гарри, открыв послание. – Апелляция по делу Конькура назначена на шестое.
– Это день, когда заканчиваются экзамены. – Гермиона все искала учебник арифмантики.
– Они приедут и будут разбирать дело здесь, – продолжал читать Гарри. – Кто-то из министерства и… и палач.
Испуганная Гермиона подняла глаза:
– Они привезут на апелляцию палача? Такое впечатление, что они уже все решили!
– Да, вот именно, – медленно проговорил Гарри.
– Так же нельзя! – застонал Рон. – Я пятьсот часов угрохал на эти книжки, и все коту под хвост?
Но Гарри сильно подозревал, что за комитет по уничтожению опасных созданий давно уже все решил мистер Малфой: к Драко, сильно подавленному со дня триумфа «Гриффиндора» в финальном квидишном матче, в последнее время вернулось былое нахальство. Из презрительных замечаний, которые довелось подслушать Гарри, напрашивался вывод, что Малфой не сомневается – Конькура казнят – и очень счастлив, что стал тому причиной. Гарри страшно хотелось повторить подвиг Гермионы и надавать Драко по роже; он с трудом удерживался. А хуже всего, не было ни времени, ни возможности навестить Огрида – меры безопасности оставались строги, и Гарри даже не решался извлечь плащ-невидимку из-под одноглазой ведьмы.
Началась экзаменационная неделя, и в замке воцарилась неестественная тишина. В понедельник к полудню третьеклассники вышли из кабинета превращений измотанные и побледневшие. Они сверяли результаты и жаловались на безумно сложное задание – нужно было превратить заварочный чайник в черепаху. Гермиона доконала всех шумными переживаниями, что ее черепаха оказалась какая-то чересчур морская – вот уж о чем не тревожились все остальные.
– У моей вообще вместо хвоста носик остался, кошмар…
– А черепахи в принципе дышат паром?
– А у моей с панциря не сошла нарисованная ива! Как думаете, за это снимут баллы?
Ребята наспех пообедали, а потом сразу же возвратились наверх, на экзамен по заклинаниям. Гермиона оказалась права: профессор Флитвик в самом деле дал задание по хахачарам. Гарри от волнения немного перестарался, и Рон, который работал с ним в паре, так зашелся в припадке истерического хохота, что его пришлось увести в пустой кабинет, где он отсиживался целый час, прежде чем смог приступить к хахачарам сам. После ужина школьники поскорее вернулись в общую гостиную, но не отдыхать, а готовиться к экзаменам по уходу за магическими существами, зельеделию и астрономии.
На следующее утро Огрид председательствовал на экзамене с самым отсутствующим видом: мыслями он витал где-то очень далеко. Он принес в кабинет большой чан только что накопанных скучечервей и объявил, что для успешной сдачи экзамена необходимо, чтобы по прошествии часа скучечерви остались живы. Поскольку скучечерви развивались наилучшим образом, если их предоставить самим себе, проще экзамена еще не бывало, а кроме того, Гарри, Рон и Гермиона смогли как следует поговорить с Огридом.
– Конька затосковал, – поведал он, склонившись возле Гарри якобы за тем, чтобы проверить, жив ли еще его скучечервь. – Слишком долго взаперти… Зато… послезавтра узнаем, как дело повернется… так или иначе…
После обеда было зельеделие – не экзамен, а сплошное несчастье. Как Гарри ни старался, его замешательное зелье так и не загустело, и Злей с мстительным удовлетворением нацарапал в своем блокнотике нечто подозрительно похожее на ноль.
В полночь была астрономия на вершине самой высокой башни; в среду утром – история магии, где Гарри пришлось припомнить все, что рассказывал ему о средневековых сожжениях ведьм Флорин Фортескью, и пожалеть, что сейчас, в этой душной комнате, никто не подаст ему шоколадно-орехового мороженого. В среду после обеда их ждала гербология – в теплице под жарко припекающим солнцем, – а потом, с обожженными шеями, все вернулись в гостиную – мечтать, как завтра в это же время все закончится.
Предпоследним экзаменом, в четверг утром, была защита от сил зла. Профессор Люпин придумал весьма необычный способ проверить их знания: он устроил во дворе на солнышке нечто вроде полосы препятствий. Требовалось пройти через прудик, где прятался загрыбаст, одолеть окопы с красношапами, прочапать по болоту, игнорируя отвлекающие маневры финтиплюхов, а потом залезть в старый сундук и сразиться с вризраком.
– Отлично, Гарри, – пробормотал Люпин, когда сияющий Гарри вылез из сундука. – Высший балл.
Окрыленный успехом Гарри слонялся вокруг и смотрел, как сдают экзамен Рон и Гермиона. Рон проходил препятствия очень удачно, но потом ему заморочил голову финтиплюх, и Рон провалился по пояс в трясину. Гермиона тоже все делала блестяще, пока не дошла до вризрака. Проведя в сундуке минуту, она с криком выскочила наружу.
– Гермиона! – воскликнул пораженный Люпин. – Что случилось?
– П-п-профессор Макгонаголл! – задыхаясь, прошептала она, тыча пальцем в сундук. – Она говорит… я провалила все экзамены!
Ее насилу успокоили. Когда она наконец взяла себя в руки, друзья втроем отправились обратно в замок. Рон несколько посмеивался над вризраком Гермионы, но шуточки прекратились, когда ребята подошли к парадной лестнице.
Там стоял Корнелиус Фудж и обозревал окрестности. Он слегка вспотел в своем полосатом плаще. При виде Гарри министр вздрогнул.
– Привет, Гарри! – воскликнул он. – Только что с экзамена, как я понимаю? Почти закончили?
– Да, – ответил Гарри. Гермиона и Рон, не бывшие накоротке с министром магии, неловко застыли поодаль.
– Приятный день, – Фудж бросил взгляд на озеро. – Жаль… жаль…
Он глубоко вздохнул и посмотрел на Гарри:
– Я здесь по неприятному делу. Комитет по уничтожению опасных созданий требует, чтобы при казни взбесившегося гиппогрифа присутствовал свидетель. Мне так и так нужно было в «Хогварц», проверить, какова ситуация с Блэком, вот меня и попросили.
– Это что же, значит, апелляция уже состоялась? – вмешался в разговор Рон, шагнув вперед.
– Нет-нет, она будет сегодня после обеда, – сказал Фудж, с любопытством на него глядя.
– Тогда, может, вам и не придется присутствовать при казни! – решительно заявил Рон. – Может, гиппогрифа оправдают!
Не успел Фудж ответить, из замка вышли два колдуна. Один был такой древний, что, казалось, сморщивался прямо на глазах; другой – рослый и крепкий, с тонкими черными усиками. Видимо, представители комитета по уничтожению опасных созданий, решил Гарри.
Древний колдун прищурился на хижину Огрида и немощно проскрипел:
– Святое небо, я для такого уже слишком стар… В два часа, да, Фудж?
Черноусый трогал что-то на поясе. Гарри пригляделся и увидел, что колдун водит широким большим пальцем по сверкающему лезвию топора. Рон открыл было рот, но Гермиона крепко ткнула его под ребра и подбородком показала на двери в замок.
– Чего ты не дала мне сказать? – сердито спросил Рон, когда они пришли на обед в Большой зал. – Ты их видела? Уже и топор приготовили! Тоже мне правосудие!
– Рон, твой папа работает в министерстве, тебе нельзя разговаривать с его начальником в таком тоне! – сказала Гермиона. Она тоже была ужасно расстроена. – Если Огрид на этот раз не растеряется и выступит нормально, не может быть, чтоб Конькура казнили…
Однако Гарри видел, что она и сама в это не верит. Вокруг шумели школьники, радостно предвкушавшие скорое окончание экзаменов, но Гарри, Рон и Гермиона, вне себя от беспокойства за Огрида и Конькура, не могли разделить их радость.
У Гарри и Рона последним экзаменом было прорицание, у Гермионы – мугловедение. Они вместе взошли по мраморной лестнице. Гермиона свернула на первом этаже, а Гарри с Роном поднялись на седьмой, где многие их одноклассники уже сидели на ступеньках винтовой лестницы под кабинетом профессора Трелони и пытались в последнюю минуту выучить весь учебник.
– Она вызывает по одному, – проинформировал Невилл, когда Гарри с Роном сели рядом. На коленях у него лежало «Растуманивание будущего», открытое на страницах про гадание на хрустальном шаре. – Вы хоть раз видели в шаре хоть что-нибудь? – жалобно спросил он.
– Не-а, – беспечно ответил Рон. Он то и дело поглядывал на часы. Гарри знал, что Рон отсчитывает минуты до апелляции.