– Огрид будет в восторге. – Думбльдор мельком улыбнулся Гарри и Гермионе.
Они с Фуджем вышли из палаты, и мадам Помфри поспешила запереть дверь. Затем, досадливо бормоча себе под нос, удалилась в свой кабинет.
Из угла донесся тихий хнык. Рон очнулся. Сел, потер голову, осмотрелся.
– Что?.. Что произошло? – простонал он. – Гарри? Почему мы здесь? Где Сириус? Где Люпин? Что вообще творится?
Гарри и Гермиона переглянулись.
– Объясни ты, – сказал Гарри, набрасываясь на шоколад.
Назавтра в полдень Гарри, Рон и Гермиона вышли из лазарета и обнаружили, что замок опустел. Экзамены кончились, жара стояла изнуряющая – естественно, все учащиеся воспользовались шансом и отправились в Хогсмед. Однако ни Рона, ни Гермиону туда не тянуло, и они вместе с Гарри слонялись по окрестностям замка, обсуждая события прошлой ночи и гадая, где сейчас Сириус и Конькур. На берегу озера, наблюдая, как гигантский кальмар лениво машет щупальцами над водой, Гарри взглянул на другой берег и потерял нить разговора. Только вчера оттуда к нему прискакал олень…
Над ними нависла тень. Подняв глаза, ребята увидели Огрида – глаза мутные, лицо потное, в руках носовой платок размером со скатерть и улыбается до ушей.
– Яс’дело, не след мне радоваться после всего, чего ночью было, – сказал он. – В смысле Блэк опять убег и все такое… Только знаете чего?
– Чего? – Они изобразили любопытство.
– Конька! Улетел! На свободу! Я всю ночь отмечал!
– Это же здорово! – воскликнула Гермиона, метнув укоризненный взгляд на Рона, который готов был расхохотаться.
– Ага… Видать, некрепко я его привязал. – Огрид восторженно поглядел вдаль. – Правда, с утра-то пришлось побеспокоиться… я подумал, вдруг он профессору Люпину попался… но Люпин говорит, он вчера никого не ел…
– Что? – быстро спросил Гарри.
– Батюшки, да неужто вы не слыхали? – Улыбка Огрида слегка полиняла. – Э-э-э… Злей уж раззвонил своим слизеринцам… Теперь уж, поди, всем известно… Профессор Люпин-то… оборотень! А вчера ночью бегал по двору на свободе… Ну, он уж, верно, и вещи собрал…
– Как вещи собрал? – встревожился Гарри. – Зачем?
– Так уезжает же ж, – удивился Огрид. – Прям с утра подал заявление. Говорит, рисковать больше нельзя.
Гарри вскочил.
– Я пойду к нему, – сказал он Рону и Гермионе.
– Но раз он увольняется…
– Мы тут ничем не поможем…
– Мне все равно. Я хочу его видеть. Я потом вернусь.
Дверь в кабинет была нараспашку. Люпин уже почти все упаковал. Рядом с потертым сундуком, открытым и заполненным доверху, стоял пустой аквариум, где раньше жил загрыбаст. Люпин сосредоточенно склонился над столом и поднял голову, лишь когда Гарри постучал.
– Я видел, что ты ко мне идешь, – улыбнулся Люпин и показал на пергамент. Он, оказывается, смотрел в Карту Каверзника.
– Огрид говорит, вы уволились. Это ведь неправда?
– Боюсь, что правда, – ответил Люпин. Он принялся выдвигать и опустошать ящики стола.
– Но почему? – спросил Гарри. – В министерстве магии ведь не считают, что вы помогали Сириусу?
Люпин плотно прикрыл дверь.
– Нет. Профессору Думбльдору удалось убедить Фуджа, что я спасал вас. – Он вздохнул. – Но для Злотеуса это оказалось последней каплей. Думаю, его подкосила потеря ордена Мерлина. Поэтому он… ммм… случайно обронил за завтраком, что я оборотень.
– Вы не можете уволиться только из-за этого! – выпалил Гарри.
Люпин криво усмехнулся:
– Завтра в это же время слетятся совы от встревоженных родителей… Гарри, никто не захочет, чтобы его ребенка учил оборотень. И после этой ночи я согласен. Я мог укусить любого… Такое не должно повториться.
– У нас не было учителя защиты от сил зла лучше! – сказал Гарри. – Не уходите!
Люпин покачал головой и промолчал, опустошая ящики. Гарри пытался придумать аргумент, который убедит Люпина остаться в школе. После паузы тот сказал:
– По словам директора, тебе ночью удалось спасти не одну жизнь. Вот этим я горжусь – тем, чему ты уже научился. Расскажи про твоего Заступника.
– Откуда вы знаете? – Гарри отвлекся от своих мыслей.
– А что еще могло отогнать дементоров?
Гарри подробно рассказал обо всем Люпину. Когда закончил, Люпин снова улыбнулся.
– Да, твой отец превращался в оленя, – подтвердил он. – Ты верно догадался… Мы поэтому и звали его Рогалис.
Люпин кинул в сундук последние книжки, задвинул ящики и посмотрел на Гарри.
– Держи – я взял вчера в Шумном Шалмане. – И он протянул мальчику плащ-невидимку. – И еще… – Люпин поколебался, а затем отдал и Карту Каверзника. – Я больше не учитель и не буду угрызаться, что вернул тебе и это. Мне она вряд ли понадобится, а вы с Роном и Гермионой, надо думать, найдете ей применение.
Гарри взял карту и улыбнулся:
– Вы как-то сказали, что Лунат, Червехвост, Мягколап и Рогалис были бы рады выманить меня из школы… вы сказали, это бы их позабавило.
– Нас бы это позабавило еще как. – Люпин закрыл сундук. – Ни секунды не сомневаюсь, что Джеймс был бы крайне разочарован, если б его сын не нашел ни одного секретного выхода из замка.
В дверь постучали. Гарри торопливо запихал карту и плащ в карман.
Вошел профессор Думбльдор. Увидев Гарри, он не удивился.
– Карета у ворот, Рем, – сказал он.
– Спасибо, директор.
Люпин подхватил старый сундук и пустой аквариум.
– Что ж… до свидания, Гарри, – улыбнулся он. – Мне было очень приятно тебя учить. Я уверен, что мы еще непременно встретимся. Директор, вам необязательно провожать меня до ворот, я сам…
Гарри показалось, что Люпин хочет уйти поскорее.
– Тогда до свидания, Рем, – серьезно произнес Думбльдор.
Люпин слегка сдвинул аквариум под мышкой и пожал руку Думбльдору. А затем, последний раз кивнув Гарри и быстро улыбнувшись, вышел из кабинета.
Гарри сел на пустой учительский стул и мрачно уставился в пол. Он услышал, как закрывается дверь, и поднял голову. Думбльдор не ушел.
– Ты почему такой грустный, Гарри? – тихо спросил он. – После вчерашнего ты должен гордиться собой.
– А что толку? – с горечью спросил Гарри. – Петтигрю сбежал.
– То есть как – что толку? – переспросил Думбльдор. – Очень даже много толку. Ты помог раскрыть правду. Ты спас невиновного человека от ужасной судьбы.
Ужасной. Слово что-то всколыхнуло в памяти. Могущественнее и ужаснее прежнего… Предсказание профессора Трелони!
– Профессор Думбльдор! Вчера на экзамене по предсказаниям профессор Трелони стала вдруг какая-то… какая-то странная.
– В самом деле? – сказал Думбльдор. – Э-э-э… Больше, чем обычно?
– Да… У нее сделался такой низкий голос, и глаза закатились, и она сказала… она сказала, что до полуночи слуга Вольдеморта отправится искать своего господина… И еще сказала, что этот слуга поможет ему вернуться к власти. – Гарри поглядел на Думбльдора. – А потом стала как бы уже нормальная и не помнила, что говорила. Это что – настоящее предсказание?
На Думбльдора эта история произвела некоторое впечатление.
– Ты знаешь, не исключено, – задумчиво произнес он. – Кто бы мог подумать? Теперь число ее настоящих предсказаний равняется двум. Надо повысить ей зарплату…
– Но… – Гарри воззрился на директора в ужасе. Чего это Думбльдор такой невозмутимый? – Это же я не дал Сириусу и профессору Люпину убить Петтигрю! Я буду виноват, если Вольдеморт вернется!
– Отнюдь нет, – бесстрастно ответил Думбльдор. – Неужели времяворот ничему тебя не научил? Последствия наших поступков так сложны, так противоречивы, что предсказывать будущее невероятно трудно… Профессор Трелони, благослови ее небо, – живое тому подтверждение… Ты совершил очень благородный поступок, когда спас жизнь Петтигрю.
– А если он поможет Вольдеморту обрести власть?
– Петтигрю обязан тебе жизнью. Ты отправил к Вольдеморту посланника, который перед тобой в неоплатном долгу… Когда один колдун спасает жизнь другому, между ними возникает особая связь… И как-то я сомневаюсь, что Вольдеморту нужен слуга, жизнью обязанный Гарри Поттеру.
– Я не хочу связи с Петтигрю! – заявил Гарри. – Он предал моих родителей!
– Таковы глубинные, самые непостижимые законы волшебства. Поверь мне… придет время, и ты будешь рад, что спас жизнь Петтигрю.
Гарри что-то не верилось. Думбльдор как будто прочел его мысли.
– Я очень хорошо знал твоего отца, Гарри, и в «Хогварце», и потом, – мягко проговорил он. – Он бы тоже спас Петтигрю, у меня нет сомнений.
Гарри поднял глаза. Думбльдор не станет смеяться – ему можно сказать…
– Я подумал, что это папа вызвал моего Заступника. В смысле когда я увидел сам себя на другом берегу… я подумал, что вижу его.
– Весьма простительная ошибка, – тихо отозвался Думбльдор. – Вероятно, тебе уже надоело это слышать, но ты и впрямь невероятно похож на Джеймса. Вот только глаза… у тебя глаза твоей матери.
Гарри потряс головой.
– Глупо, что я так подумал, – пробормотал он. – Я же знал, что он умер.
– А ты считаешь, мертвые, которых мы любили, взаправду покидают нас? Не о них ли яснее всего мы вспоминаем в тяжелые минуты? Твой отец живет в тебе, Гарри, и показывается, когда ты в нем нуждаешься. А как иначе ты смог бы вызвать вот такого Заступника? Прошлой ночью Рогалис снова ступал по этой земле.
До Гарри не сразу дошло.
– Вчера Сириус мне рассказал, как они все стали анимагами, – улыбнулся директор. – Необыкновенное достижение – в том числе то, что им удалось скрыть это от меня. А потом я вспомнил, сколь необычно выглядел твой Заступник, который повалил мистера Малфоя на квидишном матче с «Вранзором». Так что вчера ночью ты и впрямь видел отца… Ты нашел его внутри себя.
И Думбльдор отбыл, оставив Гарри наедине с его непростыми мыслями.
Кроме Гарри, Рона, Гермионы и профессора Думбльдора, никто в «Хогварце» не знал доподлинно, что случилось в ту ночь, когда исчезли Сириус, Конькур и Петтигрю. До конца семестра Гарри довелось услышать много версий, но ни одна и близко не подошла к истине.