Загрыбаст оскалил зелёные зубы, а потом зарылся под клубок водорослей в углу аквариума.
— Выпьешь чаю? — спросил Люпин, оглядываясь в поисках чайника. — Я как раз собирался заварить.
— Ладно, — неуклюже согласился Гарри.
Люпин постучал по чайнику волшебной палочкой, и из носика внезапно повалил пар.
— Присаживайся, — сказал Люпин, снимая крышку с запылённой жестяной банки. — Боюсь, у меня только пакетики… но заварки, как я полагаю, с тебя уже довольно?
Гарри взглянул на него. Глаза Люпина хитро поблескивали.
— Откуда вы знаете? — поинтересовался Гарри.
— Профессор МакГонаголл рассказала, — объяснил Люпин, передавая Гарри надколотую кружку с чаем. — Ты не испугался?
— Нет, — ответил Гарри.
Он собрался было рассказать профессору Люпину о собаке, которую видел в Магнолиевом проезде, но передумал. Не хотелось выглядеть трусом перед Люпином, тем более, что преподаватель и так уже счёл его неспособным иметь дело с вризраком.
Эти раздумья, судя по всему, отразились у него на лице, потому что Люпин спросил:
— Тебя что-то тревожит, Гарри?
— Нет, — соврал Гарри. Он отпил глоток, глядя на загрыбаста, грозившего ему кулаком. — Да, — внезапно признался он, опустив кружку на стол Люпина. — Помните тот день, когда мы боролись с вризраком?
— Да, — медленно кивнул Люпин.
— Почему вы не позволили мне вступить? — резко спросил Гарри.
Люпин поднял брови.
— Я думал, это очевидно, Гарри, — сказал он удивлённо.
Гарри, ожидавший, что Люпин будет всё отрицать, растерялся.
— Почему? — снова спросил он.
— Хм, — Люпин слегка нахмурился, — я решил, что вризрак при виде тебя примет обличье Лорда Вольдеморта.
Гарри уставился на него. Он не только не ждал подобного ответа, но и поразился, что Люпин вслух назвал Вольдеморта по имени. До сего момента, на памяти Гарри на такое отваживался один лишь Думбльдор (и сам Гарри).
— Очевидно, я ошибался, — признал Люпин, всё ещё глядевший на Гарри, наморщив лоб. — Я просто опасался за последствия, если Лорд Вольдеморт материализуется в классе. Я боялся, что ребята запаникуют.
— Я вовсе не думал о Вольдеморте, — честно признался Гарри. — Я… вспомнил дементоров.
— Понятно, — задумчиво протянул Люпин. — Хм… это впечатляет. — Он едва заметно улыбнулся, заметив, как удивился Гарри. — Это значит, что больше всего на свете ты боишься страха как такового. Очень мудро, Гарри.
Гарри не знал, что на это ответить, поэтому отпил ещё немного чая.
— Стало быть, ты решил, что я счёл тебя неспособным справиться с вризраком? — продолжал проницательный Люпин.
— Ну… да, — признался Гарри. Он вдруг почувствовал себя много лучше. — Профессор Люпин, вы знаете дементоров…
Его перебил стук в дверь.
— Войдите, — крикнул Люпин.
Дверь открылась, и вошёл Злей. Он нёс слегка дымившийся кубок. При виде Гарри Злей остановился и сузил чёрные глаза.
— А-а, Злодеус, — улыбнулся Люпин. — Огромное спасибо. Будьте любезны, поставьте это на стол.
Злей поставил дымящийся кубок, перебегая взглядом от Люпина к Гарри и обратно.
— Я демонстрировал Гарри моего загрыбаста, — приятным голосом поведал Люпин, показывая на аквариум.
— Превосходно, — буркнул Злей, даже не взглянув в ту сторону. — Вы должны выпить это прямо сейчас, Люпин.
— Да, да, обязательно, — заверил Люпин.
— Я сделал полный котёл, — продолжил Злей, — на случай, если вам понадобится ещё.
— Я, скорее всего, выпью ещё завтра. Большое спасибо, Злодеус.
— Не стоит благодарности, — ответил Злей, но в его глазах было выражение, совершенно не понравившееся Гарри. Злей, пятясь, вышёл из комнаты, настороженно и без улыбки в лице.
Гарри с любопытством посмотрел на кубок. Люпин улыбнулся.
— Профессор Злей любезно приготовил для меня одно снадобье, — сказал он. — Сам я никогда не был в этом особенно силён. А это зелье — невероятно сложное. — Он взял кубок в руки и понюхал. — Жалко, что с сахаром оно теряет силу, — добавил он, когда после первого же осторожного глотка его сильно передёрнуло.
— А зачем?… — начал Гарри. Люпин посмотрел на него и ответил на незаконченный вопрос.
— Последнее время мне что-то не по себе, — объяснил он. — Помогает только это снадобье. Мне очень повезло, что вместе со мной работает профессор Злей; не так-то много найдётся колдунов, способных его приготовить.
Профессор Люпин отхлебнул ещё, и у Гарри появилось сумасшедшее желание выбить кубок у него из рук.
— Профессор Злей очень интересуется силами зла, — выпалил он.
— Правда? — Выказав лишь самую малую заинтересованность, Люпин глотнул ещё немного.
— Некоторые считают… — Гарри заколебался, но потом очертя голову продолжил:
— некоторые считают, что он готов на всё, лишь бы получить должность преподавателся защиты от сил зла.
Люпин осушил кубок и сделал гримасу.
— Отвратительно, — сказал он. — Что ж, Гарри, мне нужно вернуться к работе. Увидимся позже, на пиру.
— Хорошо, — ответил Гарри, ставя на стол свою кружку.
Пустой кубок всё ещё дымился.
— Это тебе, — сказал Рон. — Набрали столько, сколько смогли унести.
К Гарри на колени посыпался яркий, разноцветный дождь всяких сладостей. Уже наступили сумерки; Рон с Гермионой только что ввалились в общую гостиную, розовощёкие от холодного ветра, счастливые как никогда.
— Спасибо, — поблагодарил Гарри, взяв в руки пакетик с маленькими чёрными перечными постреляками. — На что похож Хогсмёд? Где вы побывали?
Они побывали — везде! У Дервиша и Гашиша, в магазине волшебного оборудования; в Хохмазине Зонко; в “Трёх метлах” — пили горячий усладэль из больших кружек; и во многих других местах.
— А почтовое отделение, Гарри! Там сотни две сов, не меньше, все сидят на полках, на каждой нанесён цветовой код, в зависимости от того, как быстро надо доставить письмо!
— А в “Рахатлукулле” появился новый сорт ирисок; они бесплатно давали попробовать, вот кусочек, смотри!..
— Кажется, мы видели людоеда, честно, в “Трёх мётлах” кого только нет!..
— Жалко, что нельзя было принести тебе усладэля, так здорово согревает…
— А что ты делал? — озабоченно спросила Гермиона. — Уроки?
— Нет, — ответил Гарри. — Пил чай с Люпином у него в кабинете. А потом пришёл Злей…
Он рассказал про кубок. Рон разинул рот.
— И Люпин выпил? — поразился он. — Совсем с ума сошёл?
Гермиона поглядела на часы.
— Знаете, лучше бы нам поторопиться, пир начнётся через пять минут… — И они поскорее вылезли в дыру за портретом и влились в толпу, продолжая обсуждать Злея.
— Если он… ну, вы понимаете… — Гермиона понизила голос и испуганно оглянулась по сторонам, — если он хотел отравить Люпина… он не стал бы это делать на глазах у Гарри.
— Да, наверно, — согласился Гарри. Они достигли вестибюля и прошли в Большой зал, украшенный многими сотнями тыкв со свечами внутри, облаками трепещущих крылышками летучих мышей и многочисленными узкими оранжевыми лентами, лениво плавающими под штормовым потолком подобно водяным змеям.
Угощение было великолепным; даже Рон с Гермионой, до отвала наевшиеся сладостей в “Рахатлукулле”, всё-таки умудрились впихнуть в себя по две порции каждого блюда. Гарри постоянно посматривал на учительский стол. Профессор Люпин был весел и выглядел не хуже обычного; он оживлённо беседовал с крошечным профессором Флитвиком, преподавателем заклинаний. Гарри перевёл взгляд дальше, к тому месту, где сидел Злей. Ему кажется или Злей действительно чересчур часто взглядывает на Люпина?
Пир закончился спектаклем, устроенным привидениями “Хогварца”. Они дружно выскользнули из стен и продемонстрировали трансформационное скольжение; большой успех выпал на долю Почти Безголового Ника, гриффиндорского призрака, представившего сцену собственного незадавшегося обезглавливания.
В такой приятный вечер даже Малфой не сумел испортить Гарри настроения, хотя и прокричал громко, на весь зал: “Дементоры велели кланяться, Поттер!”.
Гарри, Рон и Гермиона вслед за остальными гриффиндорцами отправились обычной дорогой к себе в башню, но, дойдя до коридора, в конце которого висел портрет Толстой Тёти, обнаружили там столпотворение.
— Почему никто не проходит? — ничего не понимая, спросил Рон.
Гарри поверх голов постарался разглядеть, в чём дело. Похоже, портрет был закрыт.
— Пропустите, пожалуйста, — донёсся голос Перси, и вот уже он сам важно протиснулся вперёд. — Что за задержка? Не могли же вы все забыть пароль — позвольте, я лучший ученик…
И тут вдруг мёртвое молчание овладело собравшимися, начиная с самых ближних к портрету рядов, как будто холод, быстро распространившись, заморозил толпу. Стало слышно, как Перси сказал неожиданно звонким голосом:
— Кто-нибудь, позовите профессора Думбльдора. Скорее.
Головы повернулись; задние ряды встали на цыпочки.
— Что случилось? — спросила только что подошедшая Джинни.
Секунду спустя прибыл профессор Думбльдор и стремительно прошёл к портрету; гриффиндорцы прижались друг к другу, освобождая ему проход, а Гарри, Рон и Гермиона продвинулись вперёд, чтобы посмотреть, в чём дело.
— О, бо… — Гермиона схватила Гарри за руку.
Толстая Тётя исчезла с портрета, изрезанного так жестоко, что полоски холста валялись по всему полу; большие куски были начисто оторваны.
Думбльдор быстро оглядел изуродованную картину, обернулся с очень трагичным видом и встретился взглядом с профессорами МакГонаголл, Люпином и Злеем, торопливо приближавшимися к месту происшествия.
— Нужно найти её, — приказал Думбльдор. — Профессор МакГонаголл, пожалуйста, немедленно отыщите мистера Филча и попросите его обыскать все картины замка — нет ли где Толстой Тёти.
— Вам повезёт, если вы её найдёте! — раздался гадкий голос.
Это выкрикнул полтергейст Дрюзг. Он барахтался в воздухе, явно наслаждаясь жизнью, как, впрочем, и всегда, когда он сталкивался с разрушением или несчастьем.