Ошеломленные ученики не спеша последовали за ними. Слитеринцы возмущались.
"Они должны сейчас же его уволить!" — сказала заплаканная Панси Паркинсон.
"Малфой сам виноват!" — огрызнулся Дин Томас. Крабб и Гойл угрожающе напрягли мускулы.
Все взобрались по каменным ступенькам в пустынный холл.
"Пойду посмотрю, все ли с ним в порядке!" — сказала Панси, и все проводили ее взглядом, когда она взбиралась по мраморной лестнице. Слитеринцы, все еще недовольно переговариваясь, двинулись к своей гостиной в подземелье. Гарри, Рон и Эрмиона пошли вверх по лестнице в гриффиндорскую башню.
"Думаете, с ним все будет в порядке?" — нервно произнесла Эрмиона.
"Конечно. Мадам Помфрей лечит порезы за секунду", — сказал Гарри, которому медсестра залечивала намного более серьезные раны.
"Ужасно, что это случилось на первом занятии у Хагрида, — волновался Рон. — Поверьте, Малфой, подпортит Хагриду репутацию…"
На ужин они одни из первых пришли в Большой Зал, надеясь увидеть Хагрида, но его там не было.
"Они же не уволят его?" — тревожно спросила Эрмиона, так и не прикоснувшись к пудингу с мясом и почками.
"Надеюсь, что нет", — сказал Рон. Он тоже был не в состоянии есть.
Гарри наблюдал за столом слитеринцев. Большая группа учеников, включая Крабба и Гойла, громко переговаривалась. Гарри был уверен, что они сочиняли свою собственную версию о ранении Малфоя.
"Ну, нельзя сказать, что первый день был неинтересным", — мрачно произнес Рон.
После ужина они пошли наверх в людную гостиную Гриффиндора и попытались сделать домашнее задание, которое задала им профессор МакГоннагалл, но то и дело отрывались и выглядывали в окно башни.
"В хижине Хагрида горит свет", — вдруг сказал Гарри.
Рон посмотрел на часы.
"Если мы поторопимся, мы сможем спуститься и повидать его. Еще довольно рано…"
"Не знаю", — медленно протянула Эрмиона, и Гарри увидел, как она посмотрела на него.
"Мне же можно гулять по территории, — многозначительно сказал он, — Сириус Блэк вроде не прошел еще дементоров, правда?"
Так что они убрали свои учебники и вышли через проход в портрете, радуясь, что никого не встретили у входа, так как не были совсем уверены, что им можно было выходить.
Выпала роса и трава казалась почти черной в сумерках. Они подошли к хижине Хагрида, постучали, и услышали в ответ знакомое раскатистое: "Войдите".
Хагрид сидел за своим низким деревянным столом; волкодав Клык положил голову ему на колени. Едва взглянув на Хагрида, они поняли, что он много выпил. Перед ним стояла оловянная кружка размером с ведро, а глаза у него съехали в кучку.
"Подозреваю, что я установил рекорд, — уныло сказал он, когда узнал их. — Не думаю, что в школе когда-нибудь был учитель, проработавший всего один день".
"Хагрид, тебя же не уволили!" — выдохнула Эрмиона.
"Пока нет, — горько произнес Хагрид, сделав большой глоток того, что было в кружке. — Но это только вопрос времени, конечно, после того, как Малфой…"
"Как он? — спросил Рон, когда они присели. — Рана не серьезная?"
"Мадам Помфрей сделала все, что было в ее силах, — уныло сообщил Хагрид, — но он говорит, что рука все еще болит… весь в бинтах… стонет…"
"Он притворяется, — сказал Гарри. — Мадам Помфрей может вылечить все что угодно. Она заново вырастила половину моих костей в прошлом году. Поверь, Малфой просто старается извлечь выгоду из своего положения".
"Ясный пень, попечителям уже доложили, — грустно вздохнул Хагрид. — Сказали, я взял слишком круто. Надо было оставить гиппогрифов на потом… а начать с флобберов или кого-нибудь в этом роде… А так хотелось, чтоб всем понравилось. Эх, сам виноват…"
"Хагрид, это Малфой виноват", — сказала Эрмиона.
"Мы свидетели, — подтвердил Гарри. — Ты же сказал, что гиппогрифы нападают, если их оскорбить. А Малфой не слушал. Скажи Дамблдору, что произошло на самом деле".
"Да, Хагрид, не беспокойся, мы поддержим тебя", — отозвался Рон.
Слезы потекли из глаз Хагрида. Он схватил Гарри и Рона и прижал к себе, чуть не переломав им кости.
"Думаю, что ты достаточно выпил, Хагрид", — твердо сказала Эрмиона. Она взяла кружку со стола и вышла наружу, чтобы вылить ее содержимое.
"Может она и права", — заметил Хагрид, отпуская Гарри и Рона, которые отшатнулись, потирая ребра. Хагрид с усилием оторвался от стула и пошел вслед за Эрмионой на улицу. Они услышали громкий всплеск.
"Что он сделал?" — обеспокоено спросил Гарри, когда Эрмиона вошла с пустой кружкой.
"Опустил голову в бочку с водой", — ответила Эрмиона, убирая кружку.
Хагрид вернулся, с его волос и бороды текла вода. Он вытер глаза.
"Так-то, кажись, лучше, — приговаривал он, по-собачьи встряхивая головой и обрызгивая всех вокруг. — Спасибочки, что пришли, я вот…" — тут Хагрид замер, уставившись на Гарри, как будто только что заметил его.
"НЕТ, ТЫ СООБРАЖАЕШЬ, ЧТО ТВОРИШЬ? — внезапно заорал он так, что они подпрыгнули. — ТЕБЕ НЕЛЬЗЯ ГУЛЯТЬ В ТЕМНОТЕ, ГАРРИ! А, ВЫ, ДВОЕ ХОРОШИ! ЧТО ВЫ ЕМУ ПОЗВОЛЯЕТЕ!?"
Хагрид шагнул к Гарри, схватил его за руку и подтолкнул к двери.
"Пошли! — сердито сказал Хагрид. — Я отведу вас обратно в школу, и держитесь, если я вас опять поймаю здесь затемно. Я не шучу!"
Глава Седьмая Буккарт в шкафу
Малфой появился на занятиях только поздно утром в четверг, когда слитеринцы и гриффиндорцы уже отсидели половину урока алхимии. Он вошел в подземелье с забинтованной рукой на перевязи, выставленной на всеобщее обозрение; Гарри подумал, что Малфой ведет себя так, словно чудом уцелел в ужасной битве.
"Как рука, Драко? — спросила Панси Паркинсон. — Сильно болит?"
"Да, ужасно", — ответил, морщась, Малфой. Но Гарри видел, как он подмигнул Краббу и Гойлу, когда Панси отвернулась.
"Присаживайтесь", — лениво пригласил его профессор Снэйп.
Гарри и Рон мрачно переглянулись; уж им-то Снэйп не сказал бы «присаживайтесь». Если бы они опоздали, он бы оставил их после уроков. Но Малфою прощалось все; Снэйп был главой Слитерина и делал поблажки своим ученикам.
Сегодня они готовили уменьшающее зелье. Малфой подвинул свой котел к котлам Гарри и Рона, чтобы оказаться с ними за одним столом.
"Сэр, — позвал Малфой, — сэр, мне нужна помощь, чтобы порезать корешки маргариток, из-за моей руки…"
"Висли, нарежь корешки для Малфоя", — сказал Снэйп, даже не глядя в их сторону.
Рон стал кирпично-красным.
"С твоей рукой ничего серьезного", — прошипел он Малфою.
Тот усмехнулся: "Висли, ты слышал, что сказал профессор Снэйп, порежь корешки".
Рон достал нож, схватил корешки Малфоя и яростно начал их кромсать, так что они оказались разного размера.
"Профессор, — тут же наябедничал Малфой, — Висли испортил мои корешки, сэр".
Снэйп подошел к их столу, наклонился, изучая корешки, и одарил Рона злорадной ухмылкой.
"Поменяйтесь корешками с Малфоем, Висли".
"Но, сэр…!"
Рон уже четверть часа любовно резал свои корешки на абсолютно равные части.
"Сейчас же", — угрожающе прошипел Снэйп.
Рон пододвинул свои ювелирно нашинкованные корешки к Малфою, и снова взялся за нож.
"Сэр, а еще мне нужно очистить сушеную смокву", — сказал Малфой с ехидной ноткой в голосе.
"Поттер, почисти Малфою смокву", — приказал Снэйп, бросив на Гарри особый, полный отвращения, взгляд, который он всегда приберегал специально для него.
Гарри взял смокву Малфоя, в то время как Рон пытался дорезать корешки. Он очистил ее так быстро, как только смог и молча швырнул через стол Малфою. Тот ухмыльнулся еще шире, чем раньше.
"Видели своего дружка Хагрида?" — спокойно спросил он у Гарри и Рона.
"Не твое дело", — огрызнулся Рон, не глядя на него.
"Боюсь, его карьере учителя пришел конец, — сказал Малфой насмешливо. — Отец не очень-то доволен, что я получил увечье…"
"Если не замолкнешь, заработаешь самое настоящее увечье", — проворчал Рон.
"…он пожаловался попечителям. А также в Министерство магии. Отец — человек влиятельный. А рана такая глубокая… — он нарочно глубоко вздохнул. — Кто знает, заживет ли моя рука?"
"Так вот зачем ты все устроил, — сказал Гарри. От ярости его пальцы так дрожали, что он нечаянно отрезал голову дохлой гусенице. — Чтобы Хагрида вышвырнули".
"Ну, — ответил Малфой, переходя на шепот, — отчасти, Поттер. Но в болезни есть и другие преимущества. Висли, порежь мне гусениц".
У Невилла, колдовавшего над своим котлом недалеко от них, начались неприятности. Каждый раз на алхимии (а это был самый трудный для него предмет) он расшибался в лепешку, стараясь все сделать как лучше, но из-за страха перед Снэйпом у него все валилось из рук. Вот и сейчас его светло-зеленое зелье стало…
"Оранжевое, Лонгботтом, — сказал Снэйп, зачерпнув немного варева, чтобы его увидел весь класс. — Хоть что-нибудь проникает сквозь этот толстый череп в твою голову? Разве ты не слышал, как я сказал, что нужна только одна крысиная селезенка? Разве я не объяснил, что достаточно лишь капли пиявочного сока? Что мне сделать, чтобы ты понял, Лонгботтом?"
Невилл покраснел и задрожал. Казалось, он вот-вот заплачет.
"Пожалуйста, сэр, — сказала Эрмиона, — пожалуйста, я бы могла помочь Невиллу все исправить…"
"Не помню, чтобы я просил вас, мисс Грангер, — холодно произнес Снэйп, и Эрмиона покраснела так же, как Невилл. — Лонгботтом, в конце урока мы заставим твою жабу попробовать это зелье и увидим, что получится. Может быть, хоть это сподвигнет тебя приготовить снадобье как следует".
Снэйп отошел, а Невилл от страха перестал дышать.
"Помоги мне!" — простонал он, обращаясь к Эрмионе.
"Эй, Гарри, — сказал Шэймус Финниган, наклоняясь, чтобы позаимствовать у него весы для трав, — ты слышал? Сегодня в "Ежедневном Оракуле написали", что кто-то видел Сириуса Блэка".
"Где?" — быстро спросили Гарри и Рон. На другом конце стола Малфой внимательно прислушивался.