Эрмиона заглянула в аудиторию.
"Все в порядке!"
Профессор Лупин снова был за работой. Похоже, он действительно болел. Одежда болталась на нем, а под глазами залегли темные круги; однако, он улыбался, пока они садились по местам. Все громко жаловались на поведение Снэйпа.
"Это нечестно, он всего лишь замещал вас, почему он дал нам домашнее задание?"
"Мы еще не проходили оборотней…"
"…два свитка пергамента!"
"Вы сказали профессору Снэйпу, что еще не проходили этого?" — спросил Лупин, нахмурясь.
Все загомонили снова.
"Да, но он сказал, что мы отстали от программы…"
"…он не хотел слушать…"
"…два свитка пергамента!"
Профессор Лупин улыбнулся, глядя на выражение негодования на их лицах.
"Не беспокойтесь. Я поговорю с профессором Снэйпом. Вам не нужно писать этот трактат".
"Ой, нет, — с сожалением сказала Эрмиона. — Я уже закончила его!"
Это был очень интересный урок. Профессор Лупин принес с собой стеклянный ящик, в котором сидел болотняник, маленькое одноногое создание, как будто сделанное из облачков дыма, довольно хрупкое и безобидное на вид.
"Он заманивает путников в трясину, — диктовал Лупин, а они записывали. — Видите этот фонарик, что свисает с его руки? Он прыгает вперед — люди следуют за огоньком — а потом…"
Болотняник за стеклом издал хлюпающий звук.
Когда прозвенел звонок, все собрали вещи и двинулись к выходу, и Гарри вместе с остальными…
"Подожди минутку, Гарри, — окликнул Лупин. — Я хотел бы поговорить с тобой".
Гарри обернулся и увидел, что профессор Лупин накрывает материей ящик с болотняником.
"Я слышал, что случилось на матче, — сказал Лупин, поворачиваясь к столу и укладывая книги в портфель, — мне жаль, что так вышло с твоей метлой. Есть возможность починить ее?"
"Нет, — сказал Гарри. — Дуб разнес ее в щепки".
Лупин вздохнул.
"Они посадили Драчливый Дуб в тот самый год, когда я прибыл в Хогвартс. Люди забавлялись, пытаясь подобраться поближе и коснуться ствола. В конце концов, парень по имени Дэви Гаджэн чуть не лишился глаза, и нам запретили приближаться к дереву. Ни одна метла не уцелела бы".
"Вы слышали и про дементоров?" — с усилием выговорил Гарри.
Лупин взглянул на него.
"Да, слышал. Не думаю, что кто-нибудь видел раньше профессора Дамблдора в таком гневе. В последнее время им нечем заняться… они сердятся из-за его отказа пустить их на территорию школы… Я полагаю, они и были причиной твоего падения?"
"Да, — сказал Гарри. И, не сдержавшись, спросил. — Почему? Почему они так на меня действуют? Или я просто…"
"Слабость здесь совершенно ни причем, — заметил профессор Лупин, будто прочитав мысли Гарри. — Дементоры влияют на тебя сильнее, чем на остальных, потому что ты перенес такие ужасы в прошлом, каких не было у других".
Луч зимнего солнца пересек комнату, осветив седину в волосах Лупина и морщины на его молодом лице.
"Дементоры — одни из самых отвратительных существ, живущих на земле. Они заселяют самые грязные и мерзкие места, они расцветают среди упадка и отчаяния, они высасывают надежду и счастье из воздуха, что окружает их. Даже магглы чувствуют их присутствие, хотя и не способны их заметить. Рядом с дементором исчезают все чувства, все счастливые воспоминания. Дементор может паразитировать на человеке достаточно долго, чтобы он стал таким же… бездушным, злобным. А того ужасного, что случилось с тобой, Гарри, достаточно, чтобы заставить любого свалиться с метлы. Тебе нечего стыдиться".
"Когда они приближаются ко мне… — Гарри не мог оторвать взгляд от стола, ком подступил к горлу. — Я слышу, как Волдеморт убивает маму".
Рука Лупина дрогнула, как будто он хотел положить ее Гарри на плечо, но затем раздумал. Наступило молчание…
"И зачем им надо было приходить на матч?" — горько спросил Гарри.
"Они изголодались, — спокойно ответил Лупин, защелкивая портфель. — Дамблдор не позволил им войти в школу и лишил их добычи… Они просто не смогли удержаться при виде толпы на стадионе. Все это возбуждение… эмоции бьющие через край… для них это пир".
"Азкабан, должно быть, ужасен", — пробормотал Гарри. Лупин мрачно кивнул.
"Крепость находится на крохотном островке, далеко в море, но не вода удерживает узников — они пленники своего разума, неспособного на одну-единственную радостную мысль. Большинство из них сходит с ума в течение нескольких недель".
"Но Сириус Блэк убежал, — задумчиво сказал Гарри. — Он скрылся…"
Портфель Лупина соскользнул со стола; он быстро нагнулся и подхватил его налету.
"Да, — согласился он, выпрямляясь. — Блэк, похоже, нашел способ противостоять им. Не верится, что такое возможно… Считается, что дементоры лишают волшебника магических способностей, если он находится рядом достаточно долго…"
"Вы заставили отступить того дементора в поезде", — внезапно сказал Гарри.
"Существуют, гм… определенные способы защиты, которые можно использовать, — сказал Лупин. — Но в поезде был всего один дементор. Чем их больше, тем труднее сопротивляться".
"Какие способы? — поспешно спросил Гарри. — Вы можете научить меня?"
"Я вовсе не утверждаю, что я эксперт в борьбе с дементорами, Гарри… Скорее, наоборот…"
"Но если дементоры придут на следующий матч по квиддитчу, я должен уметь бороться с ними…"
Лупин взглянул на решительное лицо Гарри, помолчал, а затем сказал: "Ну хорошо… ладно. Я попробую помочь. Но боюсь, это придется отложить до следующего семестра. У меня полно дел перед праздниками. Не вовремя меня угораздило разболеться".
Благодаря обещанию Лупина помочь защититься от дементоров, надеясь, что больше не придется слышать, как умирает мать, и тому, что Рэйвенкло разгромил Хаффлпафф в квиддитч в конце ноября, настроение Гарри определенно улучшилось. В конце концов, Гриффиндор еще не выбыл из розыгрыша, хотя они не могли позволить себе ни одного поражения. Вуд снова обрел свое маниакальное упорство, и выматывающие тренировки возобновились в леденящей мороси дождя, зарядившего на весь декабрь. Гарри не чувствовал присутствия дементоров. Видимо, гнев Дамблдора удерживал их у границ территории школы.
За две недели до конца семестра неожиданно посветлело, и небо стало опалово-белым, а раскисшая земля однажды утром оказалась покрытой искрящимся инеем. Воздух был наполнен ожиданием Рождества. Профессор Флитвик, учитель колдовства, украсил свой кабинет мерцающими фонариками, которые вблизи оказывались настоящими феями с трепещущими крылышками. Все ученики с удовольствием обсуждали планы на каникулы. И Рон, и Эрмиона решили остаться в Хогвартсе. Рон говорил, что он просто не выдержит двух недель с Перси, а Эрмиона утверждала, что ей нужно почитать кое-что в библиотеке, но Гарри догадывался, что они остаются, чтобы составить ему компанию, и был очень им благодарен за это.
Все, кроме Гарри, радовались еще одной прогулке в Хогсмид в последний выходной семестра.
"Мы сможем сделать все наши покупки к Рождеству! — говорила Эрмиона. — Маме и папе ужасно понравятся зубочистящие мятные карамельки из "Горшочка с медом"!"
Смирившись с тем, что из третьеклассников лишь он один останется в школе снова, Гарри одолжил у Вуда каталог "Все мётлы" и решил потратить день на изучение разных моделей. На тренировках он пользовался школьной метлой, древним «Метеором», который летал медленно и неровно; ему нужна была собственная метла.
Субботним утром, в день прогулки в Хогсмид, Гарри попрощался с Роном и Эрмионой, закутавшимися в плащи и шарфы, поднялся в одиночестве по мраморной лестнице и отправился к гриффиндорской башне. За окном кружились снежинки, и в замке стояли покой и тишина.
"Тсс — Гарри!"
Он обернулся на полпути в коридоре четвертого этажа и увидел Фреда и Джорджа, выглядывающих из-за статуи горбатой одноглазой ведьмы.
"Что это вы делаете? — спросил с любопытством Гарри. — Почему вы не пошли в Хогсмид?"
"Мы решили немного поднять тебе настроение, прежде чем уйдем, — сказал Фред, таинственно подмигивая. — Пойдем-ка…"
Он кивнул в сторону пустой классной комнаты слева от одноглазой статуи. Гарри вошел вслед за Фредом и Джорджем. Джордж тихонько закрыл дверь, и, сияя, повернулся к Гарри.
"Первый подарок к Рождеству, Гарри", — сказал он.
Фред торжественно вытащил что-то из-за пазухи и положил на стол. Это был большой, квадратный, основательно потрепанный кусок пергамента, на котором не было никаких надписей. Гарри уставился на него, подозревая, что это очередная шутка Фреда и Джорджа.
"Ну, и что это такое?"
"Это, Гарри, секрет наших успехов", — сказал Джордж, любовно похлопывая по пергаменту.
"Мы многим жертвуем — отдавая его тебе, — сказал Фред, — но мы решили прошлой ночью, что тебе он нужнее, чем нам".
"В любом случае, мы знаем его наизусть, — добавил Джордж. — Мы завещаем его тебе. В сущности, он нам больше не нужен".
"А зачем мне нужен кусок старого пергамента?" — спросил Гарри.
"Кусок старого пергамента! — возмутился Фред, закрывая глаза с таким выражением, как будто Гарри смертельно оскорбил его. — Объясни ему, Джордж".
"Ну хорошо… когда мы были первоклассниками — юными, беззаботными и наивными…"
Гарри фыркнул. Он сомневался, что Фред и Джордж когда-нибудь были наивными.
"…ладно, более наивными, чем теперь — мы попались Филчу под горячую руку".
"Мы взорвали бомбу-вонючку в коридоре, и это почему-то его рассердило…"
"Так что он отволок нас в свой кабинет и принялся воспитывать в своей обычной манере…"
"…оставить после уроков…"
"…выпустить кишки…"
"…и мы не могли не заметить ящик в одном из бюро, обозначенный Конфисковано и Чрезвычайно Опасно".
"Только не говорите…" — начал Гарри, улыбаясь.
"Ну, а что бы ты сделал на нашем месте? — спросил Фред. — Джордж произвел отвлекающий маневр, бросив вторую бомбу, я мигом открыл ящик и схватил — вот это".
"Это не такая уж плохая вещь, — сказал Джордж. — Филч вряд ли понял, как ей пользоваться. Но, видимо, он догадывался, что это такое, иначе он бы не конфисковал ее".