Во второй половине дня у них была алхимия — настоящая катастрофа. Гарри старался изо всех сил, но Запутывающее зелье никак не хотело густеть, и Снэйп, стоявший над душой, злорадно нацарапал в своей тетрадке что-то, очень похожее на нуль, прежде чем удалиться.
В полночь — астрономия на самой высокой башне; история магии утром в среду — Гарри написал все, что рассказывал ему Флореан Фортескью об охоте на ведьм в средние века, мечтая о шоколадно-ореховом мороженом с фруктами — в классе было очень душно. В среду, после полудня — травоведение в теплицах под палящим солнцем; потом назад в гостиную, с обгоревшими шеями, с мыслью о завтрашнем дне, когда все это закончится.
Предпоследним экзаменом, утром в четверг, была защита от темных сил. Профессор Лупин приготовил очень необычное задание — что-то вроде полосы препятствий на свежем воздухе: они должны были пробраться сквозь глубокий пруд с тихомолами, пройти мимо ям с Красными галстучками, проложить путь сквозь болота, не замечая уводящих в сторону болотняников и, наконец, встретиться с буккартом в дупле старого дерева.
"Замечательно, Гарри, — пробормотал Лупин, когда Гарри спрыгнул с дерева, улыбаясь. — Отлично!"
Радуясь своему успеху, Гарри наблюдал за Роном и Эрмионой. У Рона все получалось, пока он не добрался до болотняника, который завел его в трясину по пояс. Эрмиона все делала правильно, пока не дошла до дерева с буккартом. Она взобралась в дупло, но через секунду вылетела оттуда как угорелая.
"Эрмиона! Что случилось?" — испуганно спросил Лупин.
"П-п-профессор Мак-Гонагалл! — задыхаясь, выпалила Эрмиона, показывая на ствол. — Она… она сказала, что я все провалила!"
Эрмиона долго не могла успокоиться. Когда она, наконец, обрела самообладание, они втроём двинулись к замку. Рон все еще посмеивался над ее буккартом, но замолчал, когда они заметили на ступеньках лестницы…
Корнелия Фаджа, который стоял там, потея в своем полосатом плаще и смотрел по сторонам. Увидев Гарри, он вздрогнул.
"Здравствуй, Гарри! — сказал он. — Только что с экзамена, я полагаю? Почти закончили?"
"Да", — ответил Гарри. Эрмиона и Рон, не горя желанием разговаривать с министром магии, попятились назад.
"Прекрасный день, — добавил Фадж, глядя на озеро. — Жаль, жаль…" Он глубоко вздохнул и поглядел на Гарри.
"Я здесь по неприятному делу, Гарри. Комитету по устранению опасных существ потребовался свидетель казни бешеного гиппогрифа. Так как мне все равно надо было в Хогвартс по делу Блэка, меня попросили присутствовать".
"Это значит, что апелляция уже рассмотрена?" — вмешался Рон, выступая вперед.
"Нет, нет, она назначена во второй половине дня", — ответил Фадж, с удивлением глядя на Рона.
"Тогда, может быть, вам вообще не придется присутствовать на казни! — твердо добавил Рон. — Гиппогрифа могут оправдать!"
Прежде чем Фадж успел ответить, из дверей позади него вышли два волшебника. Один был такой старый, что, казалось, он сейчас рассыпется в прах; другой был высок и худ с тонкими черными усиками на узком лице. Гарри догадался, что это представители Комитета по устранению опасных существ, потому что старый-престарый волшебник покосился на хижину Хагрида и сказал слабым голосом: "Ох-ох, староват я для такого… в два часа, Фадж?"
Черноусый человек поправил что-то на поясе; Гарри присмотрелся и увидел, что он провел большим пальцем по лезвию сверкающего топора. Рон открыл рот и собирался что-то сказать, но Эрмиона ткнула его в бок, и кивнула головой в сторону вестибюля.
"Зачем ты меня остановила? — сердито спросил Рон, когда они вошли в Большой зал. — Ты что, их не видала? У них уже и топор готов! Это же чушь собачья!"
"Рон, у тебя отец работает в министерстве. Ты не можешь говорить такое его начальнику! — расстроено сказала Эрмиона. — Если на этот раз Хагрид возьмет себя в руки и повернет дело как следует, они не смогут казнить Конклюва…"
Но Гарри понимал, что Эрмиона сама не верит своим словам. Ученики за столом взволнованно переговаривались, предвкушая окончание экзаменов, но Гарри, Рон и Эрмиона молчали, волнуясь за Хагрида и Конклюва.
Последним экзаменом Гарри и Рона было прорицание, у Эрмионы — маггловедение. Они вместе поднялись по мраморным ступенькам. Эрмиона покинула их на втором этаже, Гарри и Рон поднялись на восьмой, где их одноклассники сидели на спиральной лестнице возле кабинета профессора Трелони, пытаясь что-то повторить в последнюю минуту.
"Она будет спрашивать нас по очереди", — сообщил ребятам Невилл, когда они присели рядом. На коленях у него лежала книга "Заглядывая в будущее", открытая на страницах, посвященных созерцанию хрустального шара. "Кто-нибудь из вас видел хоть что-нибудь в этом шаре?" — печально спросил он.
"Нет", — равнодушно ответил Рон, глядя на часы. Гарри знал, что он считает время до начала апелляции по делу Конклюва.
Очередь перед классом медленно уменьшалась. Каждому, кто спускался с серебряной лестницы, остальные шипели вслед: "Что там? Что она спрашивала?"
Но никто не отвечал.
"Она говорит, волшебный шар открыл ей, что если я вам расскажу, со мной случится что-то ужасное!" — пискнул Невилл, спускаясь к Гарри и Рону, которые уже добрались до площадки под люком.
"Это удобно, — фыркнул Рон. — Знаешь, я думаю, что Эрмиона была права насчет нее, — (он показал пальцем на дверь наверху), — старая обманщица!"
"Да, — согласился Гарри, глядя на часы. Было ровно два. — Если она поторопится…"
Парвати спустилась с лестницы, светясь от гордости.
"Она сказала, у меня способности к предвидению, — сообщила она Гарри и Рону. — Я видела столько всего… ну, удачи!"
Она поспешила вниз по спиральной лестнице к Лаванде.
"Рональд Висли", — произнес знакомый глухой голос над их головами. Рон ухмыльнулся Гарри и исчез на лестнице. Гарри был единственным, кто еще не сдал экзамен. Он уселся на пол, прислонился спиной к стене, прислушиваясь, как муха бьется в освещенное солнцем окно, и думая о Хагриде.
Наконец, минут через двадцать, на лестнице показались ноги Рона.
"Как все прошло?" — спросил Гарри, вставая.
"Ерунда, — сказал Рон. — Я ничего не смог увидеть, поэтому кое-что выдумал. Не думаю, что она поверила…"
"Встретимся в гостиной", — пробормотал Гарри, услышав голос профессора Трелони: "Гарри Поттер!"
В башне было жарче, чем обычно, гардины были задернуты, в камине горел огонь; Гарри закашлялся от привычного тошнотворного запаха, пробираясь сквозь нагромождение столов и кресел к профессору Трелони, восседавшей перед большим хрустальным шаром.
"Добрый день, дорогой мой, — мягко сказала она. — Посмотри-ка в шар, не спеши… сосредоточься… скажи мне, что ты там видишь…"
Гарри склонился над шаром, пристально вглядываясь в клубящиеся тени, надеясь, что там появится еще что-нибудь, но ничего не менялось.
"Ну?… Что ты там видишь?" — ненавязчиво подтолкнула его профессор Трелони.
Жара была удушающей, в нос Гарри заползал пахучий дым, поднимавшийся из камина у него спиной. Он подумал о том, что только что сказал Рон и решил притвориться.
"Э-э… — возвестил Гарри, — темный силуэт… м-м…"
"На что он похож? Подумай…" — прошептала профессор Трелони.
Гарри прокрутил в голове варианты и остановился на Конклюве.
"На гиппогрифа", — твердо сказал он.
"Неужели? — прошептала профессор Трелони, быстро записывая что-то на пергаменте, лежащем у нее на коленях. — Мальчик мой, ты, наверно, видишь последствия того, из-за чего у Хагрида проблемы с Министерством магии! Приглядись… у гиппогрифа еще есть… голова?"
"Есть", — твердо сказал Гарри.
"Ты уверен? — настаивала профессор Трелони. — Точно? Не видишь ли ты нечто, скорчившееся от боли или призрачную фигуру, замахивающуюся топором?"
"Нет!" — ответил Гарри, чувствуя, что ему становится плохо.
"Нет крови? Плачущего Хагрида?"
"Нет! — повторил Гарри, мечтая сбежать побыстрее из этой раскаленной комнаты. — Гиппогриф в порядке, он… улетает!"
Профессор Трелони кивнула.
"Ну, хорошо, дорогой, мы остановимся на этом… не совсем правильно… но, я уверена, ты старался".
Гарри облегченно вздохнул, встал, взял сумку уже собрался идти, как позади него раздался громкий, резкий голос.
"ЭТО СЛУЧИТСЯ СЕГОДНЯ".
Гарри оглянулся. Профессор Трелони неподвижно сидела в кресле, устремив взгляд в никуда.
"П-простите?" — пробормотал Гарри.
Но профессор Трелони как будто не слышала его. Ее глаза закатились. Гарри запаниковал. Было похоже, что у нее какой-то приступ. Гарри заколебался, думая, не сбегать ли в больницу — и тут профессор Трелони заговорила, тем же резким голосом, не похожим на ее собственный:
"ВЛАСТЕЛИН ТЬМЫ ЛЕЖИТ СОВСЕМ ОДИН, ПОКИНУТЫЙ СВОИМИ ПРИВЕРЖЕНЦАМИ. ЕГО ПРЕДАННЫЙ СЛУГА В ЦЕПЯХ ВОТ УЖЕ ДВЕНАДЦАТЬ ЛЕТ. СЕГОДНЯ, ДО ПОЛУНОЧИ… ОН ОСВОБОДИТСЯ И ОТПРАВИТСЯ К СВОЕМУ ГОСПОДИНУ. ВЛАСТЕЛИН ТЬМЫ ВОССТАНЕТ ИЗ ПЕПЛА, ЕЩЕ БОЛЕЕ ГРОЗНЫЙ, ЧЕМ ПРЕЖДЕ. СЕГОДНЯ… ДО ПОЛУНОЧИ… ОТПРАВИТСЯ… К ГОСПОДИНУ…"
Голова профессора Трелони склонилась на грудь. Она что-то пробурчала. Гарри во все глаза смотрел на нее. Внезапно, она подняла голову.
"Извини, дорогой, — глухо произнесла она. — Жаркий день сегодня… Я ненадолго отключилась…"
Гарри все еще пораженно глядел на нее.
"Что-то не так, дорогуша?"
"Вы… Вы только что сказали, что… что Властелин Тьмы собирается восстать… что его слуга вернется к нему…"
Профессор Трелони выглядела очень испуганной.
"Властелин Тьмы? Тот, Кого Нельзя Назвать по Имени? Нельзя так шутить, мой мальчик… восстанет… неужели…"
"Но вы только что это сказали! Сказали, что Властелин Тьмы…"
"Я думаю, ты тоже отключился! — отрезала профессор Трелони. — Я бы не осмелилась предсказать такое!"
Гарри спустился по спиральной лестнице, недоумевая, слышал ли он только что настоящее предсказание профессора Трелони или это была просто эффектная концовка экзамена?
Пять минут спустя он прорвался через троллей-охранников к гриффиндорской башне, но слова профессора Трелони никак не выходили у него из головы. Ученики смеясь пробегали мимо, радуясь долгожданной свободе; к тому времени, как он добрался до портрета и вошел в гостиную, там почти никого не было. Только в уголке сидели Рон и Эрмиона.