"Прямое, — сказал Лупин. — Так можно мне на него посмотреть?"
Помедлив, Рон все же сунул руку в карман и вытащил отчаянно сопротивлявшегося Скабберса. Чтобы удержать крысу, Рону пришлось схватить ее за лысый хвост. Косолап привстал на коленях у Блэка и тихо зашипел.
Лупин подошел к Рону. Затаил дыхание, он внимательно рассматривал Скабберса.
"Погодите-ка, — испуганно сказал Рон, удерживая Скабберса. — Причём здесь моя крыса?"
"Это не крыса", — неожиданно прохрипел Сириус Блэк.
"Как так? Конечно же, крыса…"
"Нет, — тихо сказал Лупин. — Это волшебник".
"Зверомаг, — добавил Блэк, — по имени Питер Петтигрю".
Глава Восемнадцатая Лунатик, Червехвост, Большелапый и Сохатый
Несколько секунд все недоуменно смотрели на Блэка. Потом Рон произнес вслух то, о чем подумал Гарри:
"Да вы с ума сошли!"
"Невероятно!" — прошептала Эрмиона.
"Питер Петтигрю мертв! — добавил Гарри. — Он убил его двенадцать лет назад!" — Гарри кивнул на Блэка, чье лицо судорожно дернулось. "Я собирался, — яростно прорычал он. — Но коротышка Питер обвел меня вокруг пальца… второй раз это не пройдет!"
Блэк рванулся к Скабберсу, нечаянно столкнув Косолапа с кровати. Рон завопил от боли, когда Блэк навалился на его больную ногу.
"Сириус, СТОЙ! — крикнул Лупин, хватая Блэка и оттаскивая его от Рона. — ПОДОЖДИ! Ты не можешь вот так… они имеют право… мы должны объяснить…"
"Мы им потом объясним!" — прорычал Блэк, пытаясь освободиться. Он все еще рвался дотянуться до Скабберса, который визжал, как поросенок, царапая Рону шею и пытаясь убежать.
"У них… есть… право… все… знать! — задыхаясь и с трудом удерживая Блэка, сказал Лупин. — Он был у Рона домашним животным! В этой истории есть моменты, которых не понимаю даже я, но Гарри… Ты обязан рассказать Гарри правду, Сириус!"
Блэк перестал вырываться, хотя и не отвел взгляда глубоко запавших глаз от Скабберса, которого Рон сжимал исцарапанными до крови руками.
"Ладно, — сказал Блэк угрюмо. — Объясняй им что угодно, но только побыстрее, Рем. Я хочу совершить убийство, за которое меня посадили…"
"Вы оба спятили, — нервно пробормотал Рон, оглядываясь на Гарри и Эрмиону в поисках поддержки. — С меня хватит. Я ухожу".
Он попытался встать на здоровую ногу, но Лупин поднял волшебную палочку, указывая на Скабберса:
"Ты выслушаешь меня, Рон, — тихо сказал он. — Только крепко держи Питера, пока будешь слушать".
"ОН НЕ ПИТЕР, ОН СКАББЕРС!" — взорвался Рон, пытаясь засунуть крысу обратно в нагрудный карман. Скабберс извивался, словно червяк на крючке, Рон покачнулся и потерял равновесие, но Гарри подхватил его и усадил обратно на кровать. Потом, не обращая внимания на Блэка, Гарри повернулся к Лупину:
"Петтигрю умер при свидетелях, — сказал он. — При целой улице свидетелей…"
"Они даже глаза как следует не разули!" — свирепо пробормотал Блэк, наблюдая, как Скабберс продолжает свои безуспешные попытки обрести свободу.
"Все думали, что Сириус убил Питера, — согласился Лупин. — И я тоже… пока не увидел Карту сегодня вечером. Потому что Карта Грабителя никогда не врет… Питер жив. Он у Рона в руках, Гарри".
Гарри взглянул на Рона, и, когда их глаза встретились, они молча кивнули друг другу, соглашаясь: Блэк и Лупин сошли с ума. Их история была абсолютно неправдоподобна. Скабберс — Питер Петтигрю? Чушь. Вероятнее всего Азкабан сделал свое дело с Блэком… Но почему же Лупин ему подыгрывает?
В этот момент в разговор вступила Эрмиона. Запинаясь, стараясь придать голосу уверенности и заставить Лупина здраво взглянуть на происходящее, она сказала:
"Но, профессор Лупин… Скабберс не может быть Петтигрю… это не так, вы же знаете…"
"Почему?" — спокойно спросил Лупин, как будто они были на занятии, и Эрмиона нашла ошибку в задании с тихомолом.
"Потому… Потому что все бы знали, если бы Питер Петтигрю был зверомагом. Профессор Мак-Гонагалл рассказывала нам о зверомагах. И я почитала о них в дополнительной литературе, выполняя домашнее задание… Министерство магии ведет список волшебников и волшебниц, которые могут становиться животными; существует реестр, в котором написано, в кого они превращаются, их отличительные черты и вообще… Так вот, я пошла к профессору Мак-Гонагалл и просмотрела этот реестр, и оказалось, что за двадцатый век прибавилось только семь зверомагов, а имени Петтигрю там не было".
Гарри едва успел удивиться, насколько серьезно Эрмиона подходит к домашним заданиям, как вдруг Лупин рассмеялся.
"Все правильно, Эрмиона! — сказал он. — Министерство никогда не знало, что в Хогвартс было трое незарегистрированных зверомагов".
"Если ты решил рассказать им всю историю целиком, тебе стоит поторопиться, Рем, — вмешался Блэк, до сих пор наблюдавший за каждым движением Скабберса. — Я ждал двенадцать лет, и не собираюсь ждать дальше".
"Хорошо… но ты должен помочь мне, Сириус, — сказал Лупин. — Я знаю только начало…"
Лупин запнулся. За его спиной раздался громкий скрип. Дверь спальни открылась сама собой. Все пятеро недоуменно уставились на нее. Лупин подошел и выглянул наружу.
"Никого…"
"Здесь полно приведений!" — сказал Рон.
"Нет, — возразил Лупин, озадаченно поглядывая на дверь. — В "Стонущих стенах" никогда не было привидений. Стоны и визг, который слышали жители, издавал я".
Он откинул со лба седеющую прядь, на секунду задумался и сказал:
"История начинается с того момента, как… я стал оборотнем. Ничего бы не случилось, если бы… если бы я не был таким безрассудно храбрым…"
Он казался очень грустным и усталым. Рон хотел что-то сказать, но Эрмиона сердито шикнула на него. Она внимательно смотрела на Лупина.
"Я был очень маленьким, когда меня укусил оборотень. Мои родители перепробовали все, но в те времена излечение было невозможно. То зелье, которое мне готовил профессор Снэйп изобретено недавно. Оно делает меня безобидным. Я пью его в течение недели, ожидая полнолуния, и, когда перевоплощаюсь, помню, что я человек… Я мучаюсь у себя в кабинете, не причиняя вреда другим, и жду, пока луна не исчезнет.
Но когда аконитово зелье было открыто, я уже стал неизлечим. Дорога в Хогвартс была для меня закрыта. Никто из родителей не захотел бы рисковать жизнью своих детей.
Но потом директором стал Дамблдор. Он проникся сочувствием и сказал, что если принять меры, я смогу учиться… — Лупин вздохнул, и взглянул на Гарри. — Пару месяцев назад я говорил тебе, что Драчливый Дуб был посажен в год моего поступления в Хогвартс. На самом деле он был посажен из-за меня. Этот дом… — Лупин обвел комнату затравленным взглядом, — туннель, который к нему ведет… Все это было построено ради меня. Раз в месяц, меня отправляли сюда, чтобы я перевоплотился. А дерево посадили, чтобы никто не мог пробраться ко мне, пока я опасен".
Гарри не понимал, к чему ведет Лупин, но слушал очень внимательно. Единственным звуком, кроме голоса Лупина, был жалобный писк Скабберса. "Мои перевоплощения в те дни были… очень тяжелыми. Превращаться в волка чрезвычайно больно. Я был отрезан от людей, которых можно покусать, и поэтому кусал себя. Местные жители слышали мои стоны, и думали, что это злые духи. Дамблдор поддерживал эти сплетни… Даже сейчас, когда в доме уже годы стоит тишина, никто не смеет к нему подойти…
Но, несмотря на мои страдания, я был счастлив. У меня было три самых настоящих друга. Сириус Блэк… Питер Петтигрю… и, конечно, твой отец, Гарри… Джеймс Поттер.
Однако мои друзья не могли не заметить, что я раз в месяц куда-то пропадаю. Я придумывал разные истории. Я говорил, что моя мама больна, и я езжу к ней… Я боялся, что они отвернутся от меня, когда узнают кто я. Но они, как и ты, Эрмиона, конечно узнали правду…
Однако они не бросили меня. Наоборот, они поступили так, что мои перевоплощения стали самыми счастливыми моментами моей жизни. Они стали зверомагами".
"И мой папа тоже?" — удивился Гарри.
"Конечно, — ответил Лупин. — Они потратили почти три года, чтобы изучить это искусство. К счастью, у них были отличные мозги и зверское упорство, потому что перевоплощение зверомагии может пойти неправильно… и это единственная причина, по которой министерство контролирует зверомагов. Питеру было труднее, но Сириус и Джеймс помогали ему. Наконец, в пятом классе, их затея увенчалась успехом. Они могли по желанию превращаться в животных".
"Но как это помогло вам?" — озадаченно спросила Эрмиона.
"Они не могли быть рядом со мной в обличье людей, поэтому стали животными, — ответил Лупин. — Оборотень опасен только для человека. Каждый месяц они выбирались из замка под плащом-невидимкой Джеймса. Они перевоплощались… Питер, как самый маленький проползал под ветками Дуба, дотрагивался до сучка, и он замирал, а они бежали ко мне. Вместе с ними я был уже не так опасен. Мое тело оставалось волчьим, но мысли были уже почти человеческими".
"Закругляйся, Рем", — прорычал Блэк, продолжая следить за Скабберсом с каким-то ужасно голодным выражением лица.
"Уже закругляюсь, Сириус… так вот, теперь, когда мы все могли превращаться в животных, для нас открывались новые возможности. Через некоторое время мы начали выбираться из "Стонущих стен" на ночные прогулки. Сириус и Джеймс превращались в крупных животных, чтобы, в случае чего, остановить волка. Думаю, никто из учеников, не знал о Хогсмиде и Хогвартсе больше, чем мы… Так что мы сделали Карту грабителя и подписались своими кличками. Сириус — Большелапый. Питер — Червехвост. Джеймс — Сохатый".
"А кем…?" — начал Гарри, но Эрмиона перебила его.
"Это было очень опасно! Прогулки с оборотнем! А вдруг вы бы кого-нибудь укусили?"
"Эта мысль до сих пор беспокоит меня, — тихо сказал Лупин. — Порой мы ходили по лезвию бритвы. После, мы смеялись над этим. Мы были молоды, безрассудны… и слишком самонадеянны.
Конечно, мне было стыдно перед Дамблдором, ведь мы предавали его доверие… он принял меня в Хогвартс, чего не сделал бы ни один директор, и не думал, что я решусь нарушить правила, которые он установил для общей безопасности. Он не знал, что из-за меня три ученика незаконно стали зверомагами. Но я всегда забывал о своем стыде, когда мы планировали очередное приключение. И я не изменился… — лицо Лупина посуровело, а в голосе послышалось отвращение к самому себе. — Весь год я боролся с собой, думая, сказать или не сказать Д