БУМ!
Лачуга задрожала, и Гарри сел очень прямо, глядя на дверь. Кто-то стучал снаружи, желая войти.
Глава 4 Привратник
БУМ! Постучали еще раз. Дудли подскочил.
— Кто стрелял? — глупо спросил он.
Сзади раздался шум — это дядя Вернон нелепыми скачками пробирался по комнате. В руках у него было ружье — теперь стало понятно, что скрывалось в длинном плоском пакете.
— Кто там? — прокричал он. — Я вооружен!
Наступила пауза. А потом — ШАРАХ!
В дверь ударили с такой сокрушительной силой, что она слетела с петель и с грохотом упала на пол.
На пороге стоял великан. Огромная физиономия почти полностью скрывалась под густой гривой спутанных волос и длинной неряшливой бородой, но глаза все-таки можно было рассмотреть, они блестели под всем этим волосяным буйством как два больших черных жука.
Гигант протиснулся в хижину, сильно пригнув голову, но все равно смел гривой паутину с потолка. Он наклонился, поднял дверь и без усилий установил ее на место. Завывания бури стали слышны несколько тише. Гигант оглядел присутствующих.
— Чайку можно, а? — попросил он. — Измотался как собака.
Он прошел к дивану, где, вне себя от страха, сидел Дудли.
— Подвинься, жирный, — сказал незнакомец.
Дудли взвизгнул и убежал. Он спрятался за спину к матери, которая, в свою очередь, жалась за спиной у дяди Вернона.
— Ага, вот и Гарри! — воскликнул великан.
Гарри заглянул в суровое, дикое, темное лицо и увидел морщинки вокруг улыбавшихся глаз-жуков.
— А я тебя во-о-о-от таким помню, — показал руками великан. — Скажи-ка, вылитый папаша, а глаза — мамкины.
Дядя Вернон со скрежетом втянул воздух.
— Я требую, чтобы вы немедленно покинули этот дом, сэр! — потребовал он. — Вы врываетесь… вторгаетесь…
— Отстань, дубина, — отмахнулся гигант; перегнулся через спинку дивана, отобрал ружье у дяди Вернона, с легкостью завязал его узлом и зашвырнул в дальний угол комнаты.
Дядя Вернон, подобно раздавленной мыши, издал писк.
— Короче, Гарри, — заговорил великан, поворачиваясь спиной к Дурслеям, — поздравляю с день рожденьем! Вот, притащил тут тебе кой-чего — только, кажись, примял по дороге — ну, ничего, все одно вкусно.
Из внутреннего кармана черного плаща он вытащил слегка помятую коробку. Гарри дрожащими пальцами открыл ее и обнаружил внутри большой липкий шоколадный торт, на котором зеленой глазурью было выведено: «С днем рождения, Гарри!»
Задрав голову, Гарри посмотрел в лицо огромному человеку. Он хотел сказать спасибо, но слова застряли в горле, и вместо «спасибо» он прошептал:
— Вы кто?
Великан хохотнул.
— Точно, не познакомились. Рубеус Огрид, привратник и дворник в «Хогварце».
Протянув невероятную ладонь, он целиком вобрал в нее руку Гарри и сильно потряс.
— Ну, как с чайком-то? — напомнил он, потирая руки. — Кстати, ежели чего покрепше, тоже не откажусь.
Его взгляд упал на пустой камин, где валялись съежившиеся пакетики из-под чипсов. Он фыркнул и склонился над камином; никто так и не увидел, что же он сделал, но, когда спустя секунду гигант разогнулся, за решеткой уже полыхал веселый огонь. По отсыревшим комнатам сразу же разлилось уютное тепло, и у Гарри появилось ощущение, что он лежит в горячей ароматной ванне.
Великанище развалился на диване, который просел под его тяжестью, и начал выкладывать из карманов плаща разные вещи: медный чайник, скользкую упаковку сосисок, кочергу, заварочный чайник, несколько обколотых кружек и бутылку янтарной жидкости, к которой он основательно приложился, прежде чем приступить к приготовлению ужина. Вскоре хижина наполнилась запахом потрескивавших на огне сосисок. Пока Огрид трудился, все молчали, но, как только он снял с кочерги первые шесть штук аппетитных, пахучих, слегка подгоревших сосисок, Дудли еле заметно пошевелился. Дядя Вернон поспешно предостерег:
— Не бери у него ничего, Дудли!
Гигант презрительно хмыкнул.
— Твоему пончику, Дурслей, ни к чему еще жиреть, так что не дергайся.
Он протянул сосиски Гарри. Мальчик невыносимо проголодался, и ему показалось, что он в жизни не ел ничего вкуснее. Во время еды Гарри не сводил глаз с великана. Поскольку никто ничего не объяснял, Гарри решился спросить сам:
— Извините, я так и не понял, вы кто?
Гигант основательно отхлебнул из чашки и утер рот тыльной стороной руки.
— Зови меня Огрид, — сказал он, — как все. Я уж говорил, я — привратник в «Хогварце» — ты, яс'дело, знаешь про «Хогварц».
— Ммм… нет, — признался Гарри.
Огрид был потрясен.
— Извините, — быстро добавил Гарри.
— Извините? — проревел Огрид, обращая грозный взгляд к Дурслеям, явно мечтавшим поскорее провалиться сквозь землю.
— Это ихнее дело извиняться! Ну, письма до тебя не доходили, ладно, но чтоб ребенок не знал про «Хогварц»! Прям хоть кричи! А сам-то ты чего, никогда не спрашивал, где твои предки всему обучились?
— Чему всему? — спросил Гарри.
— ЧЕМУ ВСЕМУ? — громовым раскатом повторил Огрид. — Ну-ка, обожди-ка!
Он вскочил на ноги. В гневе он, казалось, заполнил комнату целиком. Супруги Дурслей вжались в стену.
— Это ж как понимать?! — взревел Огрид. — Стало быть, этот мальчонка — вот этот вот самый — ничего не знает — НИ ПРО ЧТО?!
Гарри решил, что это уж чересчур. В конце концов, он же ходил в школу, и оценки у него всегда были неплохие.
— Кое-что я знаю, — вмешался он, — я умею считать и все такое.
Огрид только отмахнулся:
— Про наш мир, я говорю. Твой мир. Мой мир. Мир твоих родителей.
— Какой мир?
Видно было, что Огрид готов взорваться.
— Ну, Дурслей! — пророкотал он.
Дядя Вернон, мертвенно-бледный, прошептал что-то вроде: «тыры-пыры». Огрид потрясенно смотрел на Гарри.
— Как же это ты не знаешь про мамку с папкой! — вскричал он. — Они ж знаменитые! И ты — знаменитый!
— Что? Разве мои… мои мама с папой знаменитые?
— Не знает… не знает… — Огрид, запустив руку в волосы, уставился на Гарри с неподдельным состраданием.
— И тебе не сказали, кто ты такой? — спросил он после долгой паузы.
Дядя Вернон вдруг набрался храбрости.
— Молчите! — потребовал он. — Молчите, сэр! Я запрещаю вам рассказывать мальчику что бы то ни было!
И более храбрый человек, чем Вернон Дурслей, дрогнул бы под свирепым взором, которым наградил его Огрид в ответ, а когда великан заговорил, буквально каждая буква в каждом его слове дрожала от гнева.
— Ты ему не сказал? Не читал письмо Думбльдора? Я там был! Я видел, как Думбльдор его писал! Ясно тебе, Дурслей? И ты про это столько скрывал?
— Что скрывал? — возбужденно перебил Гарри.
— МОЛЧАТЬ! ЗАПРЕЩАЮ! — в панике прокричал дядя Вернон.
Тетя Петуния задохнулась от ужаса.
— Щас прям, стану я молчать, тупицы, — презрительно бросил Огрид. — Гарри! Ты — колдун.
В хижине воцарилось молчание. Слышно было, как грохочет море и свищет ветер.
— Я — кто? — ахнул Гарри.
— Колдун, ясно, — повторил Огрид, снова усаживаясь на диван, со стоном просевший еще ниже, — и чертовски хороший, если потренируешься, конечно. С такими предками, кем тебе и быть? Ну, чего ж… пожалуй, самое тебе время прочитать вот это вот.
Гарри протянул руку к вожделенному желтоватому конверту, адресованному «Море, Лачуга-на-скале, половица, м-ру Г. Поттеру». Он развернул письмо и прочел:
«ХОГВАРЦ»
ШКОЛА КОЛДОВСТВА и ВЕДЬМИНСКИХ ИСКУССТВ
Директор: АЛЬБУС ДУМБЛЬДОР
(Орден Мерлина первой степени, Великий Влшб., Гл. Колдун, Важная Персона, Всемирная Конфедерация Чародейства)
Уважаемый м-р Поттер!
С радостью извещаем, что Вы приняты в Школу колдовства и ведьминских искусств «Хогварц». Список необходимой литературы и оборудования прилагается.
Начало занятий — 1 сентября. Ожидаем ответную сову не позднее 31 июля.
Искренне Ваша,
Минерва МакГонаголл
Минерва МакГонаголл,
Заместитель директора
В голове у Гарри, как фейерверк, вспыхнули всякие вопросы, и он не мог решить, в какой последовательности их задавать. После некоторого раздумья, он пролепетал:
— А что значит, «ожидаем ответную сову»?
— Гангрен скоротечный, чуть не запамятовал! — воскликнул Огрид, хлопая себя по лбу с силой, достаточной, чтобы перевернуть груженую телегу, и одновременно доставая из очередного кармана сову — настоящую, живую, встрепанную сову, — длинное перо и пергаментный свиток. Высунув от усердия язык, он нацарапал записку, которую Гарри прочитал вверх ногами:
Вручил Гарри письмо.
Завтра едем за покупками.
Погода кошмарная.
Надеюсь, Вы здоровы.
Огрид
Огрид скатал послание и отдал сове. Та зажала записку в клюве. Потом Огрид отнес сову к дверям и вышвырнул в шторм. Затем вернулся и сел на диван с таким видом, как будто совершил нечто самое обыкновенное, вроде как поговорил по телефону.
Тут Гарри осознал, что стоит с широко открытым ртом — и захлопнул его.
— О чем бишь я? — начал было Огрид, но в этот момент дядя Вернон, по-прежнему пепельно-серый от волнения, но ужасно сердитый, вступил в круг света перед камином.
— Он не поедет, — выкрикнул дядя Вернон.
Огрид ругнулся.
— Кто б ему помешал, только не такой мугл, как ты, — равнодушно проворчал он.
— Не такой кто? — с интересом переспросил Гарри.
— Мугл, — пояснил Огрид, — так мы зовем всякий неволшебный люд. Тебе, яс'дело, не подфартило, вырос у таких мугловых муглов, каких еще поискать.
— Когда мы взяли его, мы поклялись положить конец всей этой чепухе, — заявил дядя Вернон, — поклялись уничтожить в нем это! Колдун, понимаешь!
— Вы знали? — поразился Гарри. — Знали, что я — колдун?
— Знали?! — внезапно завизжала тетя Петуния. — Еще бы не знать! Конечно, знали! Кем же еще ты мог быть, при такой матери, как моя треклятая сестричка! Она тоже в свое время получила такое письмо и отправилась в эту — эту школу — а потом появлялась дома только на каникулы! Вечно лягушачья икра в карманах! Вечно чашки превращались в крыс! И только я одна видела, какая она… ненормальная! А родители, ну что вы, они без конца восхищались, ах, Лили то, Лили се, были счастливы — у них в семье, видите ли, родилась ведьма!