– Наверное, здорово, – тяжело вздохнул Гарри. – Когда узнаете, расскажете.
– В смысле? – не понял Рон.
– Мне нельзя. Дурслеи не подписали разрешение, и Фудж тоже.
Рон пришел в ужас.
– Тебе нельзя в Хогсмед? Но… как же так… Макгонаголл или еще кто тебе разрешат…
Гарри безрадостно рассмеялся. Профессор Макгонаголл, куратор колледжа «Гриффиндор», была очень и очень строгой дамой.
– Или можно спросить у Фреда с Джорджем, они знают все секретные ходы-выходы…
– Рон! – резко оборвала Гермиона. – Вряд ли Гарри следует тайком уходить из школы, пока Блэк на свободе…
– Угу, и Макгонаголл, если я попрошу разрешения, скажет то же самое, – горько заметил Гарри.
– Но если он будет с нами, – горячо заспорил Рон, – Блэк не осмелится…
– Ой, Рон, не говори ерунды, – отрезала Гермиона. – Блэк убил уже кучу народу, прямо в толпе на улице. Ты правда думаешь, что из-за нас он побоится напасть на Гарри?
Произнося эту тираду, она сражалась с завязками на корзинке Косолапсуса.
– Не выпускай это чучело! – крикнул Рон, но было поздно: Косолапсус выскользнул из корзинки, потянулся, зевнул и вспрыгнул Рону на колени; комок в нагрудном кармане задрожал, и Рон сердито столкнул Косолапсуса прочь: – Пошел вон!
– Рон, не делай так! – рассердилась Гермиона.
Рон собрался было ответить, но тут профессор Люпин пошевелился. Ребята тревожно уставились на него, но он лишь повернул голову и продолжил спать с приоткрытым ртом.
«Хогварц-экспресс» двигался на север, и пейзаж за окном, довольно уже дикий, постепенно мрачнел, а облака на небе сгущались. За дверью купе туда-сюда носились школьники. Косолапсус устроился на пустом сиденье, обратив приплюснутую морду к Рону и не сводя желтых глаз с его кармана.
В час дня в дверях купе появилась толстушка ведьма с тележкой еды.
– Может, надо его разбудить? – Рон неловко мотнул головой на профессора Люпина. – Он какой-то, прямо скажем, недокормленный.
Гермиона осторожно приблизилась к профессору Люпину.
– Э-э-э… профессор? – позвала она. – Извините… профессор?
Тот не пошевелился.
– Не беспокойся, милая, – сказала ведьма, протягивая Гарри большую упаковку котлокексов. – Если он будет голоден, когда проснется, найдет меня впереди, у машиниста.
– А он вообще спит? – тихо спросил Рон, когда дверь за ведьмой закрылась. – Я имею в виду – он, часом, не умер?
– Нет, нет, дышит, – шепнула Гермиона, взяв протянутый Гарри котлокекс.
Конечно, профессор Люпин – не слишком веселая компания, но его присутствие в купе имело свои плюсы. Во второй половине дня, когда дождь размыл перекаты холмов за окном, в коридоре раздались шаги, и вскоре в дверях появились трое наименее симпатичных людей: Драко Малфой и два его телохранителя, Винсент Краббе и Грегори Гойл.
Драко Малфой и Гарри стали врагами с самой первой поездки на «Хогварц-экспрессе». Малфой, обладатель бледного, острого, надменного лица, учился в колледже «Слизерин»; кроме того, он был Ловчим слизеринской квидишной команды (а Гарри – Ловчим «Гриффиндора»). Краббе и Гойл, казалось, родились на свет лишь для того, чтобы служить у Малфоя на посылках. Оба они были квадратные и мускулистые; Краббе повыше ростом, стриженный под горшок и с могучей шеей; Гойл – с короткими, жесткими волосами и длинными, как у гориллы, ручищами.
– Вы только посмотрите, кто здесь! – открыв дверь купе, процедил Малфой в обычной ленивой манере. – Уизгляк и Потрох.
Краббе и Гойл гоготнули, точно парочка троллей.
– Я слышал, твой папаша летом наконец-то узнал, что такое деньги, Уизли, – продолжил Малфой. – А мамаша что? Умерла от шока?
Рон вскочил так быстро, что опрокинул на пол кошачью корзинку. Профессор Люпин всхрапнул.
– Кто это? – спросил Малфой, при виде Люпина машинально попятившись.
– Новый учитель, – ответил Гарри, тоже поднявшись на ноги – вдруг понадобится оттаскивать Рона. – Что-что ты там говорил, Малфой?
Блеклые глаза Малфоя сузились; ему хватало ума не затевать драку под носом у преподавателя.
– Пошли отсюда, – с обидой пробормотал он Краббе и Гойлу, и они исчезли.
Гарри с Роном сели. Рон массировал костяшки.
– Я больше не собираюсь терпеть Малфоя, – злобно заявил он. – Серьезно. Еще вякнет о моей семье, и я ему голову оторву и… – Рон бешено взмахнул рукой.
– Рон, – зашептала Гермиона, показывая на профессора Люпина, – тише…
Но профессор Люпин крепко спал.
Чем севернее продвигался поезд, тем сильнее лило; окна затянуло непроглядной серостью, и она постепенно чернела. Наконец в коридорах и над багажными полками зажглись фонари. Колеса стучали, дождь барабанил, ветер ревел, а профессор Люпин спал и спал.
– Мы, наверно, почти приехали, – сказал Рон, выглядывая из-за профессора в почерневшее окно.
Не успел он договорить, поезд начал притормаживать.
– Классно. – Рон встал, осторожно обходя Люпина и вглядываясь в заоконный мрак. – Я уже умираю с голоду. Хорошо бы поскорей на пир…
– Мы не могли так быстро доехать, – возразила Гермиона, сверившись с часами.
– Тогда чего мы встали?
Поезд все замедлял ход. Когда стих шум поршней, громче завыл ветер и застучал дождь по стеклам.
Гарри, сидевший у двери, встал и выглянул в коридор. По всему вагону из дверей купе высовывались любопытные лица.
Поезд, дернувшись, замер, и вдалеке загрохотало – видно, с полок попáдал багаж. Затем вдруг погасли лампы, и все погрузилось в темноту.
– В чем дело? – спросил Рон за спиной у Гарри.
– Ой! – вскрикнула Гермиона. – Рон, это моя нога!
Гарри ощупью вернулся на сиденье.
– Как думаете, поезд сломался?
– Понятия не имею…
Что-то скользко скрипнуло, и Гарри смутно различил черный силуэт Рона. Тот протер ладонью стекло и вглядывался во тьму.
– Там что-то движется, – сообщил он. – По-моему, садятся в поезд…
Дверь в купе внезапно отворилась, и кто-то пребольно свалился Гарри на ноги.
– Простите, вы не знаете, в чем дело? Ой… простите…
– Привет, Невилл. – Гарри пошарил в темноте и поднял Невилла за шкирку.
– Гарри? Это ты? А что происходит?
– Понятия не имею. Садись…
Раздалось громкое шипение и крик: Невилл уселся на Косолапсуса.
– Схожу к машинисту, спрошу, в чем дело, – сказал голос Гермионы.
Гарри почувствовал, как она проходит мимо, услышал, как дверь скользнула вбок, затем донеслись глухой удар и два коротких вопля.
– Кто это?
– А это кто?
– Джинни?
– Гермиона?
– Ты что делаешь?
– Я Рона ищу…
– Входи и садись…
– Не сюда! – поспешно заорал Гарри. – Здесь я!
– Ой! – сказал Невилл.
– Тихо! – вдруг вмешался хриплый голос.
Кажется, профессор Люпин наконец-то проснулся. Гарри слышал, как он двигается в уголке. Все умолкли.
Что-то негромко затрещало, и мерцающий свет наполнил купе. Профессор Люпин держал на ладони небольшой костерок. Огонь освещал его усталое серое лицо, но глаза глядели остро и настороженно.
– Оставайтесь на местах, – сказал он по-прежнему хрипло и медленно поднялся, держа перед собой пригоршню огня.
Дверь открылась, не успел Люпин до нее добраться.
На пороге, освещаемая дрожащим пламенем в ладони Люпина, высилась до потолка фигура в плаще. Лицо скрывалось под капюшоном. Глаза Гарри испуганно метнулись ниже, и он похолодел от ужаса. Из-под плаща высовывалась рука – сероватая, поблескивающая какой-то слизью, вся в струпьях, точно у сгнившего в воде мертвеца…
Но руку было видно лишь миг. Существо в капюшоне словно почувствовало взгляд Гарри и втянуло ее в складки одеяния.
А затем существо, кто бы оно ни было, медленно, судорожно, со свистом вдохнуло, будто поглощая все сразу, не только воздух.
Повеяло ледяным холодом. У Гарри перехватило дыхание. Холод проникал под кожу, забирался внутрь, в грудь, в самое сердце…
Глаза у Гарри закатились. Он уже ничего не видел. Он тонул в ледяном мраке. В ушах стоял шум, как на большой глубине. Его утаскивало вниз, грохот нарастал…
И тогда издалека он услышал крики, страшные, ужасающие, испуганные мольбы. Он хотел помочь тому, кто кричал, пытался пошевелиться, но не мог… густой белый туман клубился вокруг и внутри…
– Гарри! Гарри! Что с тобой?
Кто-то бил его по щекам.
– Ч-что?
Гарри открыл глаза; над ним горели фонари, и пол равномерно вибрировал – «Хогварц-экспресс» поехал, снова зажегся свет. Гарри, оказывается, соскользнул с сиденья на пол. Возле него на коленях стояли Рон и Гермиона, а над ними возвышались Невилл и профессор Люпин. Гарри было очень плохо; поправляя очки, он обнаружил, что все лицо у него в холодном поту.
Рон с Гермионой заволокли его на сиденье.
– Ты как? – обеспокоенно спросил Рон.
– Ничего, – ответил Гарри и глянул на дверь. Существо в плаще исчезло. – А что это было? Где этот… этот ужас? И кто кричал?
– Никто не кричал, – ответил Рон, еще сильнее забеспокоившись.
Гарри обвел взглядом ярко освещенное купе. Джинни с Невиллом смотрели на него круглыми глазами, оба очень бледные.
– Но я же слышал…
От громкого треска все подпрыгнули. Профессор Люпин разламывал на кусочки огромную плитку шоколада.
– Вот, – сказал он, протягивая Гарри самый большой кусок. – Съешь. Это поможет.
Гарри взял шоколад, но есть не стал.
– А что это было? – спросил он у Люпина.
– Дементор, – ответил Люпин, раздавая шоколад остальным. – Азкабанский стражник.
Дети уставились на него. Профессор Люпин скомкал обертку и сунул в карман.
– Ешьте, – повторил он. – Это помогает. Извините, мне нужно переговорить с машинистом…
Он прошел мимо Гарри и исчез в коридоре.
– Ты уверен, что с тобой все хорошо? – Гермиона тревожно глядела на Гарри.
– Я не понимаю… Что случилось-то? – спросил тот, утирая пот со лба.
– Ну… этот… стражник – дементор – стоял на пороге и смотрел… то есть я так думаю, что смотрел, лица не было видно… а ты… ты…