– Как он, кстати? – спросил Рон, когда они расселись за столом. – Рана не серьезная, нет?
– Мадам Помфри п’клдовала над им как п’ложено, – пробубнил Огрид, – тока он все одно, грит, помираю… агония… весь в бинтах, стонет…
– Притворяется, – мигом определил Гарри. – Мадам Помфри лечит все. Она мне в прошлом году вырастила кости! Но уж Малфой за каждую царапинку отыграется.
– С’бщили в пр’вленье школы, яс’дело, – пожаловался Огрид. – Грят, я начал с трудного. Над’ было гиппогрифов на попожже… Над’ было скучечервей брать или чёнь-ть… Я-то думал, так будет интересно… Сам виноват…
– Это Малфой виноват, а не ты! – серьезно сказала Гермиона.
– Мы свидетели, – поддержал ее Гарри. – Ты предупреждал, что гиппогрифы обидчивые и нападают. А Малфой не слушал. Мы расскажем Думбльдору, как все было.
– Ага, не волнуйся, Огрид, мы за тебя постоим, – сказал Рон.
У Огрида тут же промокли морщинки вокруг глаз-жуков. Он обхватил руками Гарри с Роном и сгреб их в сокрушительном объятии.
– По-моему, тебе хватит пить, Огрид, – категорично заявила Гермиона. Забрала кружку со стола и вышла опорожнить ее за порогом.
– А вить пр’ва, – согласился Огрид, выпуская Гарри и Рона, и оба отшатнулись, потирая ребра. Огрид тяжело поднялся и побрел во двор. Мальчики услышали громкий всплеск.
– Что он делает? – нервно спросил Гарри у Гермионы, когда та вернулась с пустой кружкой.
– Мочит голову в бочке, – ответила Гермиона, пряча кружку.
Вернулся Огрид. По космам и бороде текла вода. Огрид утирал глаза.
– Так-та лушше. – Он встряхнул башкой, как собака, и окатил всех. – Слушьте, пасиб вам, что пришли утешить, я вить…
Он осекся на полуслове и воззрился на Гарри, словно только что его разглядел.
– ВЫ ЧЁ ТВОРИТЕ, А?! – загрохотал он, и от неожиданности ребята подскочили. – ГАРРИ, ТЕ НЕЛЬЗЯ ПО ТЕМНОТЕ БРОДИТЬ! А ВЫ ОБА ДВА КУДА СМОТРЕЛИ? ПОЗВОЛЯЕТЕ ЕМУ!
Огрид схватил Гарри за руку и поволок к двери.
– П’шли! – сердито проворчал великан. – Отведу вас в школу. И нечего ко мне в ночи шастать, ясно? Я того не стою!
Глава седьмаяВризрак в шкафу
Малфой появился только в четверг перед обедом, посреди пары по зельеделию, на которой гриффиндорцы занимались вместе со слизеринцами. Он враскачку вошел в подземелье, бережно неся на перевязи правую руку, всю в бинтах. Он держался героем, который чудом уцелел в нечеловечески жестоком сражении.
– Ну что, Драко? – жеманно посочувствовала Панси Паркинсон. – Сильно болит?
– Да, – стоически ответил Малфой.
Но Гарри заметил, как он подмигнул Краббе и Гойлу, едва Панси отвернулась.
– Садись, садись, – лениво сказал профессор Злей.
Гарри с Роном хмуро переглянулись. Если бы опоздал кто-то из них, Злей никогда бы не сказал «садись», а назначил бы наказание. Однако в классе профессора Злея Малфою все сходило с рук: Злей был куратором «Слизерина» и потакал учащимся своего колледжа.
Сегодня все стряпали новое зелье – раствор-уменьшитель. Малфой поставил котел рядом с котлом Гарри и Рона, так что они готовили ингредиенты на одном столе.
– Сэр, – позвал Малфой, – сэр, мне нужна помощь, я не смогу нарезать корневища маргаритки: моя рука…
– Уизли, нарежьте корневища для Малфоя, – не подняв глаз, приказал Злей.
Рон стал кирпичного цвета.
– Ничего страшного с твоей рукой, – прошипел он Малфою.
Малфой осклабился:
– Уизли, ты же слышал профессора Злея. Режь корни.
Рон схватил нож, подгреб к себе корни и грубо порубил – все кусочки получились разного размера.
– Профессор, – наябедничал Малфой, – Уизли искромсал мои корневища, сэр.
Злей подошел к столу, поверх крючковатого носа оглядел корневища, а затем одарил Рона неприятной улыбкой из-под завесы длинных и сальных черных прядей:
– Обменяйтесь корневищами с Малфоем, Уизли.
– Но, сэр!..
Рон аккуратно шинковал свои корневища добрых пятнадцать минут.
– Без разговоров, – процедил Злей весьма угрожающим тоном.
Рон пихнул свою красоту Малфою через весь стол и снова вытащил нож.
– Ах да, сэр, мне еще нужно очистить фигисмаслом, – прибавил Малфой. В его голосе почти неприкрыто играл издевательский смех.
– Поттер, почистите фигисмаслом для Малфоя, – велел Злей с глубочайшим отвращением, которое у него всегда имелось про запас специально для Гарри.
Гарри взял у Малфоя фигисмаслом, а Рон между тем пытался возместить ущерб, нанесенный корешкам, которые ему теперь предстояло использовать. Гарри побыстрее снял шкурку с фигисмаслома и, не глядя, запулил его по столу. Малфой скалился во весь рот.
– Давно видел своего дружка Огрида? – негромко спросил он.
– Тебя не касается, – огрызнулся Рон, не поднимая головы.
– Боюсь, он не долго продержится в учителях, – протянул Малфой, изображая глубокую печаль. – Папа вовсе не в восторге от моей раны…
– Поговори еще, Малфой, и узнаешь, что такое рана, – грозно пообещал Рон.
– Он подал жалобу в правление школы. И в министерство магии тоже. Папа, знаете ли, очень влиятельный. А у меня такая серьезная травма, – он испустил тяжкий, горестный вздох, – кто знает, заработает ли вообще рука?
– Так вот зачем тебе этот театр, – сказал Гарри, случайно обезглавив мертвую гусеницу – руки у него дрожали от ярости. – Чтобы Огрида уволили.
– Хм, – Малфой понизил голос практически до шепота, – отчасти, Поттер. Но есть и другие плюсы. Уизли, нарежь мне гусеницу, будь любезен.
Через несколько столов от них Невилл тяжко страдал. На уроках зельеделия у него вечно все шло кувырком; предмет и так ему не давался, а великий страх перед профессором Злеем только усугублял ситуацию. Вот и теперь зелье, которое должно было получиться ядовито-зеленым, отчего-то сделалось…
– Оранжевое, Лонгботтом, – объявил Злей, зачерпнул зелья и выплеснул обратно в котел, чтобы все посмотрели. – Оранжевое. Скажите мне, юноша, хоть что-нибудь проникает под этот ваш непробиваемый череп? Вы что, не слышали, как я четко и ясно сказал: нужна всего одна крысиная селезенка? Я же внятно предупредил, что достаточно самой малости пиявкового сока? Что мне сделать, чтобы до вас дошло, Лонгботтом?
Невилл весь порозовел и трясся с головы до ног. Казалось, он вот-вот расплачется.
– Пожалуйста, сэр, – взмолилась Гермиона, – пожалуйста, позвольте, я помогу Невиллу все исправить…
– Не помню, чтобы просил вас умничать, мисс Грейнджер, – ледяным тоном отрезал Злей, и Гермиона порозовела, как Невилл. – Лонгботтом, в конце урока мы дадим несколько капель этого зелья вашей жабе и посмотрим, что получится. Может быть, это вдохновит вас как следует потрудиться.
Злей отошел, а Невилл от страха чуть не задохнулся.
– Помоги мне! – простонал он, глядя на Гермиону.
– Эй, Гарри, – сказал Шеймас Финниган, оборачиваясь, чтобы одолжить у Гарри медные весы, – слыхал новости? В «Оракуле» было сегодня утром – говорят, Сириуса Блэка видели.
– Где? – хором спросили Гарри с Роном.
На другом конце стола Малфой поднял глаза и прислушался.
– Неподалеку отсюда, – с восторгом ответил Шеймас. – Какая-то муглянка. Она, конечно, не знала, в чем дело. Муглы думают, он обыкновенный преступник. Позвонила по горячей линии. Но пока представители министерства добрались до места, Блэк уже скрылся.
– Неподалеку отсюда… – повторил Рон, многозначительно посмотрев на Гарри. Он повернулся и поймал пристальный взгляд Малфоя. – Чего, Малфой? Шкурку снять?
Но Малфой, не отрывая злобно горящих глаз от Гарри, перегнулся через стол:
– Хочешь сам поймать Блэка, Поттер?
– Ага, мечтаю, – небрежно ответил Гарри.
Тонкогубый рот Малфоя изогнулся в зловещей улыбке.
– Между прочим, если бы дело касалось меня, – негромко произнес он, – я бы давно начал действовать. Я бы не отсиживался в школе, как паинька, я бы уже его искал.
– О чем ты, Малфой? – рявкнул Рон.
– А ты что, не знаешь, Поттер? – едва выдохнул Малфой, и его бледные глаза сузились.
– Чего не знаю?
Малфой тихо, презрительно усмехнулся.
– Ты, наверное, трусишь, – сказал он. – Хочешь предоставить дело дементорам? Если б речь шла обо мне, я бы жаждал мести. Я бы выследил его сам.
– Да о чем ты? – сердито выпалил Гарри, но тут Злей громко объявил:
– Вы уже должны были положить все ингредиенты. Перед тем как пить, это зелье следует потомить на медленном огне. Пока прибери-есь на столах, а потом мы проверим, что нам приготовил Лонгботтом…
Краббе с Гойлом открыто заржали, глядя, как вспотевший Невилл лихорадочно мешает зелье. Гермиона инструктировала его уголком рта, чтобы не заметил Злей. Гарри с Роном убрали непригодившиеся ингредиенты и пошли мыть руки и черпаки в каменной раковине в углу.
– Что такое нес Малфой? – задумчиво спросил Гарри у Рона, сунув ладони под ледяную струю, бьющую изо рта горгульи. – За что я должен мстить Блэку? Он мне ничего не сделал… пока.
– Малфой все выдумал, – свирепо сказал Рон. – Хочет, чтоб ты глупостей понаделал…
Приближался конец урока. Злей направился к Невиллу, и тот съежился за котлом.
– Все подойдите ближе, – сказал Злей, сверкая черными глазами, – и смотрите, что произойдет с жабой Лонгботтома. Если ему удалось создать уменьшитель, жаба превратится в головастика. А если, в чем я не сомневаюсь, он где-нибудь ошибся, жаба, скорее всего, будет отравлена.
Гриффиндорцы глядели испуганно. Слизеринцы пришли в восторг. Злей взял жабу по кличке Тревор в левую руку и ложечкой зачерпнул позеленевшее зелье, после чего залил несколько капель Тревору в горло.
В напряженной тишине было слышно только, как сглотнул Тревор; затем раздалось тихое «пхх!» – и вот уже на ладони у Злея извивался головастик Тревор.
Гриффиндорцы бурно зааплодировали. Злей с кислой гримасой извлек из кармана пузырек, вылил на Тревора несколько капель, и тот снова стал полноценной взрослой жабой.