– Это наш последний шанс – мой последний шанс – выиграть кубок, – заговорил он, расхаживая перед игроками взад и вперед. – В этом году я заканчиваю школу. Другой возможности мне не выпадет… «Гриффиндор» не выигрывает вот уже семь лет. Что поделаешь, нам сильно не везло – травмы, – а в прошлом году отменили турнир… – Древ сглотнул, словно при одном воспоминании у него в горле встал комок. – Но ведь мы с вами отлично знаем, что у нас самая – лучшая – команда – во всей – школе. – При каждом слове он впечатывал в ладонь кулак, и в его глазах горел маниакальный огонь. – У нас три великолепных Охотницы. – Древ указал на Алисию Спиннет, Ангелину Джонсон и Кэти Белл. – У нас двое непобедимых Отбивал.
– Оливер, шалунишка, мы краснеем, – хором запищали Фред и Джордж Уизли, притворяясь, что смущены.
– Кроме того, у нас Ловчий, который не подводил ни разу! – загрохотал Древ и обжег Гарри взглядом яростного восхищения. – И еще я, – добавил он, будто только что вспомнил.
– Ты тоже очень хорош, Оливер, – сказал Джордж.
– Офигительно классный Охранник, – сказал Фред.
– Мы знаем, – продолжал Древ, снова заходив взад-вперед, – что последние два года на квидишном кубке должны были писать «Гриффиндор». С тех пор как Гарри пришел в команду, я был уверен, что кубок у нас в кармане. Тем не менее мы его не получили, и если мы хотим, чтобы на кубке выгравировали наше имя, в этом году последний шанс…
Древ произнес это с таким убитым видом, что его пожалели даже близнецы.
– Оливер, этот год – наш, – заверил Фред.
– У нас получится, Оливер! – поддержала Ангелина.
– Обязательно, – пообещал Гарри.
Преисполнившись решимости, команда тренировалась три раза в неделю. Погода становилась все хуже, дни все короче, но никакая грязь, никакой дождь или ветер не омрачали чудесной картины, что стояла у Гарри перед глазами: команде «Гриффиндора» наконец-то вручают громадный серебряный квидишный кубок.
Однажды вечером после тренировки Гарри, замерзший, усталый, но довольный результатами, вернулся в общую гостиную «Гриффиндора». Вся комната гудела.
– Что случилось? – спросил Гарри у Рона с Гермионой. Те заняли два лучших кресла у камина и заканчивали звездные карты по астрономии.
– В выходные – первый поход в Хогсмед. – Рон показал на объявление, появившееся на старой обшарпанной доске. – Конец октября. Хэллоуин.
– Здорово, – сказал Фред, вслед за Гарри пролезая в дыру за портретом. – Мне надо к Зонко. У меня почти закончились вонючие бомбочки.
Гарри рухнул в кресло рядом с Роном. Его хорошее настроение будто утекало сквозь пальцы. Гермиона, похоже, прочла его мысли.
– Гарри, наверняка в следующий раз ты уже сможешь пойти, – утешила она. – Блэка скоро поймают! Один раз его уже видели.
– Блэк не такой дурак, чтоб устраивать бучу в Хогсмеде, – сказал Рон. – Спроси у Макгонаголл – вдруг тебе можно пойти на этот раз. А то следующий когда еще будет…
– Рон! – укорила Гермиона. – Гарри нельзя покидать территорию школы…
– И что, он не пойдет один-единственный из третьего класса? – отмахнулся Рон. – Давай, Гарри, попроси Макгонаголл…
– Да, пожалуй, – решился Гарри.
Гермиона открыла было рот и хотела возразить, но тут к ней на колени легко вспрыгнул Косолапсус. Из пасти у него свисал дохлый паук.
– Обязательно это есть у нас перед носом? – скривился Рон.
– Умненький, храбренький Косолапсус, неужели ты сам-пресам его поймал? – закурлыкала Гермиона.
Косолапсус медленно жевал паука, презрительно уставившись на Рона желтыми глазами.
– Главное, пускай сидит и не лезет никуда, – раздраженно сказал Рон, возвращаясь к звездной карте. – У меня в рюкзаке Струпик спит.
Гарри зевнул. Глаза слипались, но, к сожалению, он сам еще не сделал звездную карту. Он подтащил к себе рюкзак, достал пергамент, чернила и перо и принялся за работу.
– Перерисуй у меня, если хочешь, – предложил Рон, украсив завитушкой последнюю звездочку и подталкивая свою карту к Гарри.
Гермиона, не одобрявшая списывания, поджала губы, но ничего не сказала. Косолапсус не сводил немигающего взгляда с Рона и подергивал кончиком хвоста. И вдруг ни с того ни с сего бросился в атаку.
– ОЙ! – вскричал Рон и кинулся отбирать рюкзак у Косолапсуса, который вцепился всеми четырьмя лапами и свирепо драл ткань. – ПОШЕЛ ПРОЧЬ, ТУПОЕ ЖИВОТНОЕ!
Рон тянул рюкзак, но Косолапсус не отпускал, шипел, снова и снова замахивался когтями.
– Рон, не бей его! – завизжала Гермиона.
Все взгляды в гостиной были прикованы к сражению: Рон размахивал рюкзаком, на рюкзаке висел Косолапсус, а потом оттуда вылетел Струпик…
– ЛОВИТЕ КОТА! – заорал Рон: Косолапсус отлепился от останков рюкзака, перепрыгнул через стол и погнался за улепетывающим Струпиком.
Джордж Уизли ринулся на Косолапсуса, но промахнулся. Струпик стремглав пролетел между двадцатью парами ног и бросился под старый комод. Косолапсус резко затормозил и, стоя на полусогнутых, яростно зашарил под комодом лапой.
Подоспели Рон с Гермионой; Гермиона схватила кота под брюхо и оттащила; Рон бросился на живот и с огромными трудностями извлек Струпика за хвост.
– Посмотри! – гневно обратился он к Гермионе, потрясая Струпиком у нее перед носом. – Кожа да кости! Держи своего кота подальше, ясно?
– Косолапсус не понимает, что это плохо! – дрожащим голосом сказала Гермиона. – Коты всегда ловят крыс, Рон!
– Странный у тебя кот! – бросил Рон, заманивая Струпика в нагрудный карман. Струпик только бешено извивался. – Он понял, когда я сказал, что Струпик у меня в рюкзаке!
– Какая чушь! – возмутилась Гермиона. – Косолапсус его почуял, Рон, а ты что подумал…
– Твой кот что-то затаил против моего Струпика! – заявил Рон, не замечая, что собравшиеся вокруг ребята захихикали. – А Струпик первый здесь появился, и потом, он болен!
Рон в ярости прошагал к лестнице и удалился в спальню.
На следующий день Рон все еще злился на Гермиону. На гербологии он едва перемолвился с ней парой слов, хотя они втроем – Гарри, Рон и Гермиона – вместе работали над одним вспухобобом.
– Как Струпик? – робко спросила Гермиона, когда они счищали со стручков толстую розовую кожуру и высыпали блестящие горошины в деревянную бадью.
– Прячется у меня в ногах кровати и весь дрожит, – сердито ответил Рон и просыпал горошины мимо бадьи. Они раскатились по теплице.
– Осторожнее, Уизли, осторожнее! – крикнула профессор Спарж; горошины тут же взялись прорастать.
Следующим уроком были превращения. Гарри решил попросить у профессора Макгонаголл разрешения пойти вместе со всеми в Хогсмед и теперь стоял у кабинета, обдумывая, как аргументировать свою просьбу. Его, впрочем, отвлекло происходившее в начале шеренги.
Лаванда Браун плакала. Парвати обнимала ее и что-то объясняла Шеймасу Финнигану и Дину Томасу. Те глядели крайне серьезно.
– Что с тобой, Лаванда? – встревоженно спросила Гермиона. Она, Гарри и Рон подошли узнать, в чем дело.
– Утром ей пришло письмо из дома, – прошептала Парвати, – про ее кролика Бинки. Его съела лиса.
– Ой, – расстроилась Гермиона, – мне так жаль, Лаванда.
– Надо было догадаться! – трагически произнесла та. – Ты знаешь, какое сегодня число?
– Э-э-э…
– Шестнадцатое октября! «То событие, которое тебя страшит, произойдет в пятницу, шестнадцатого октября». Помнишь? Она была права, права!
Вокруг Лаванды уже собрался весь класс. Шеймас серьезно тряс головой. Гермиона по-мялась, а затем спросила:
– Тебя страшило, что лиса съест Бинки?
– Ну, необязательно лиса, – ответила Лаванда, поднимая на Гермиону заплаканные глаза, – но я очень боялась, что он умрет!
– А, – сказала Гермиона. И снова помолчала. Затем осторожно поинтересовалась: – Бинки был старый кролик?
– Н-нет! – всхлипнула Лаванда. – Он… он был еще крольчонок!
Парвати обняла ее крепче.
– Тогда почему ты страшилась, что он умрет? – спросила Гермиона.
Парвати обожгла ее гневным взглядом.
– Взгляните на это логически, – обратилась Гермиона ко всем собравшимся. – Бинки ведь умер не сегодня, правда? Лаванда только узнала сегодня… (Лаванда громко зарыдала) и она никак не могла этого страшиться, потому что известие оказалось неожиданным…
– Не обращай внимания на Гермиону, Лаванда, – громко перебил Рон, – ей чужие любимцы по барабану.
Тут профессор Макгонаголл открыла дверь своей аудитории – и, пожалуй, кстати: Рон с Гермионой смотрели друг на друга волком. В классе они сели по разные стороны от Гарри и не разговаривали до конца занятия.
Гарри так и не решил, что сказать профессору Макгонаголл, а уже прозвенел колокол, возвещавший конец урока. Но она заговорила о Хогсмеде сама.
– Минуточку, пожалуйста! – крикнула она, когда ученики собрались уходить. – Вы все в моем колледже и должны до Хэллоуина представить мне разрешения от родителей на походы в Хогсмед. Не забудьте: если нет разрешения, в деревню ходить нельзя!
Невилл поднял руку:
– Профессор, извините, я… я, кажется, потерял…
– Твоя бабушка прислала разрешение мне лично, Лонгботтом, – сказала профессор Макгонаголл. – Видимо, она решила, что так надежнее. Что ж, это все, можете расходиться.
– Попроси ее сейчас, – прошипел Рон.
– Но ведь… – начала Гермиона.
– Давай, Гарри, – упрямо сказал Рон.
Гарри подождал, пока все уйдут, а затем, нервничая, приблизился к столу Макгонаголл.
– Что, Поттер?
Гарри глубоко вдохнул.
– Профессор, мои дядя и тетя… э-э-э… забыли подписать разрешение, – пробормотал он.
Профессор Макгонаголл глянула на него поверх квадратных очков, но ничего не сказала.
– Поэтому… э-э-э… как вы думаете, может быть, я… может быть, мне… можно пойти в Хогсмед?
Профессор Макгонаголл опустила глаза и начала перебирать пергаменты на столе.
– Боюсь, что нет, Поттер, – ответила она. – Вы же слышали. Если разрешения нет, то в деревню ходить нельзя. Таковы правила.