– Дементоры – одни из самых отвратительных созданий на земле. Они населяют самые темные, самые омерзительные закуты, они процветают там, где царит упадок и отчаяние, они отовсюду высасывают мир, надежду, счастье. Даже муглы их чувствуют, хотя и не видят. Подойди к дементору слишком близко – и очень скоро в тебе не останется ничего светлого, ничего доброго, никаких радостных воспоминаний, ничего. Если ему удастся, дементор будет питаться твоими эмоциями, пока ты сам не станешь таким же… бездушным и злобным. С тобой останется лишь худшее. А от худших событий твоей жизни, Гарри, кто угодно упадет с метлы. Тебе абсолютно нечего стыдиться.
– Когда они приближаются, – Гарри уставился в стол, и его горло сжалось, – я слышу, как Вольдеморт убивает мою маму.
Люпин потянулся к Гарри, будто хотел взять за плечо, но передумал. Помолчав, Гарри сказал горько:
– Что они забыли на матче?
– Проголодались, – хладнокровно объяснил Люпин и щелкнул застежкой портфеля. – Думбльдор не пускал их в школу, запас человеческих жертв постепенно истощился… Видимо, они просто не удержались от искушения – на стадионе-то собралась толпа. Столько эмоций, столько возбуждения… пир для дементоров.
– В Азкабане, наверное, невыносимо, – пробормотал Гарри.
Люпин мрачно кивнул:
– Крепость на крошечном островке посреди моря, но, чтобы удержать преступников, не нужны ни стены, ни вода – все они и так заперты у себя в головах, и ни одной радостной мысли у них нет. Большинство сходит с ума в первые же недели.
– Но ведь Сириус Блэк от них сбежал, – медленно заметил Гарри. – Он ведь как-то спасся…
Портфель соскользнул со стола. Люпин быстро за ним нагнулся.
– Да, – сказал он, выпрямляясь, – Блэк, судя по всему, нашел способ им противостоять. Не думал я, что такое возможно… Считается, что дементоры лишают колдуна силы, если пробыть с ними чересчур долго…
– Но вы же отбились от дементора в поезде, – вдруг вспомнил Гарри.
– Можно воздвигнуть некоторую… защиту, – ответил Люпин, – но там был всего один дементор. Чем их больше, тем труднее им противостоять.
– Какую защиту? – тут же заинтересовался Гарри. – Вы меня научите?
– Не стану притворяться экспертом по борьбе с дементорами, Гарри… совсем напротив…
– Но если дементоры снова придут на квидишный матч, надо же мне уметь с ними бороться…
Люпин поглядел в его решительное лицо, поразмыслил, а затем сказал:
– Что ж… ладно. Попробую тебе помочь. Но, боюсь, с этим придется подождать до следующего семестра. Перед каникулами у меня полно дел. Некстати я заболел.
Люпин обещал научить защищаться от дементоров; Гарри, возможно, больше и не придется слышать, как умирает мать; кроме того, «Вранзор» в конце ноября вчистую разгромил «Хуффльпуфф»; короче говоря, Гарри повеселел. «Гриффиндор» не потерял шансов в борьбе за кубок, хотя больше и не мог себе позволить ни единого поражения. Древ вновь преисполнился маниакальной энергии и заставлял команду тренироваться изо всех сил, невзирая на ледяной дождь, поливавший и в декабре. В школьном дворе дементоры не появлялись. Гнев Думбльдора надежно удерживал их за воротами.
За две недели до конца семестра небо вдруг просветлело до ослепительной опаловой белизны, а раскисшая грязь одним прекрасным утром подернулась сверкающим инеем. В замке запахло Рождеством. Профессор Флитвик, учитель по заклинаниям, уже украсил свой класс мерцающими огоньками, которые оказались настоящими, трепещущими добрыми феями. Школьники с воодушевлением обсуждали планы на каникулы. И Рон, и Гермиона решили остаться в «Хогварце». Рон утверждал, что не в силах вынести две недели в обществе Перси, Гермиона твердила, что ей никак нельзя без библиотеки, но им не удалось провести Гарри: друзья просто хотели составить ему компанию, за что он был им очень благодарен.
Ко всеобщему (кроме Гарри) восторгу, на последние выходные семестра назначили поход в Хогсмед.
– Купим там подарки к Рождеству! – обрадовалась Гермиона. – Маме с папой обязательно понравятся эти мятные зубные ниткерсы из «Рахатлукулла»!
Смирившись с мыслью, что он будет единственным третьеклассником, который не пойдет в Хогсмед, Гарри одолжил у Древа каталог «Ваша новая метла» и решил весь день изучать модели. На тренировках он пользовался школьной метлой, древней-предревней «Падающей звездой», но она летала медленно и при этом ужасно дрыгалась; явно нужно покупать свою.
В субботу утром, когда все отправились в Хогсмед, Гарри попрощался с Роном и Гермионой, укутанными в шарфы и плащи, в одиночестве поднялся по мраморной лестнице и направился к гриффиндорской башне. За окнами валил снег, в замке было очень-очень тихо.
– Пссст! Гарри!
Он обернулся. Посреди коридора третьего этажа, из-за статуи горбатой одноглазой ведьмы, выглядывали физиономии Фреда и Джорджа.
– Вы что тут делаете? – удивился Гарри. – Почему не в Хогсмеде?
– Мы сначала хотели преподнести тебе подарочек к празднику. – Фред загадочно подмигнул. – Зайди-ка…
Он кивнул на дверь в пустой класс слева от одноглазой статуи. Гарри вслед за близнецами зашел внутрь. Джордж аккуратно прикрыл дверь, обернулся и просиял.
– Заранее поздравляем с Рождеством, Гарри! Это тебе! – объявил он.
Фред торжественно извлек из-под мантии и положил на парту большой, квадратный, очень потрепанный лист пергамента, на котором не было ни буковки. Гарри заподозрил, что близнецы, как обычно, шутки шутят.
– Ну и что это такое?
– Это, Гарри, секрет нашего успеха. – Джордж любовно похлопал по пергаменту.
– Конечно, сердце разрывается – отдавать тебе такую драгоценность, – сказал Фред, – но мы вечером подумали и решили, что тебе нужнее.
– В любом случае мы давно все выучили наизусть, – продолжил Джордж, – и теперь завещаем тебе. Нам вообще-то уже не нужно.
– А зачем кусок пожелтевшего пергамента мне? – спросил Гарри.
– Кусок пожелтевшего пергамента! – воскликнул Фред, закрывая глаза и кривясь, будто Гарри нанес ему смертельное оскорбление. – Объясни ему, Джордж.
– Ну… когда мы были в первом классе, Гарри, – молодые, беззаботные, наивные…
Гарри фыркнул. Какими-какими, а наивными Фред с Джорджем не были никогда.
– Ну, наивнее, чем сейчас… мы как-то влипли в историю с Филчем…
– Взорвали в коридоре навозную бомбу, а он почему-то так распереживался…
– …что загнал нас в свой кабинет и давай, как всегда, угрожать…
– …взысканием…
– …расчленением…
– …а мы… не могли не заметить, что в одном шкафу приоткрыт ящик… с наклейкой «Конфискованное. Крайне опасное».
– Только не говорите… – Губы Гарри расползались в улыбке.
– Ну а ты бы как поступил? – спросил Фред. – Джордж его отвлек – кинул еще одну бомбу, – а я выдвинул ящик и схватил.
– Вообще-то не преступление, – пояснил Джордж. – Мы думаем, Филч даже не понял, как с ней обращаться. Но, наверно, подозревал, что дело нечисто, иначе не стал бы конфисковывать.
– А вы знаете, как с ней обращаться?
– О да! – Фред довольно хмыкнул. – Эта малышка учила нас лучше всех учителей, вместе взятых.
– Вы мне голову морочите, – сказал Гарри, недоверчиво глядя на потрепанный пергамент.
– Думаешь? – спросил Джордж.
Он вытащил волшебную палочку, легонько коснулся пергамента и произнес:
– Торжественно клянусь, что не затеваю ничего хорошего.
И в тот же миг от палочки по пергаменту побежали тонкие чернильные линии. Они переплетались, пересекались, заползали в каждый уголок; затем вверху расцвели большие витые зеленые буквы, сложившиеся в слова:
Карта Каверзника оказалась подробнейшим планом замка и прилегающей территории. Но что замечательнее всего, по ней двигались крохотные чернильные точки, и каждая была помечена микроскопической надписью. Потрясенный Гарри склонился над картой. Меченая точка в левом верхнем углу показывала, что профессор Думбльдор меряет шагами свой кабинет; кошка смотрителя, миссис Норрис, крадется по второму этажу; полтергейст Дрюзг болтается в трофейной. Гарри рассматривал знакомые коридоры, и его глазам открылось кое-что интересное.
На карте обнаружились переходы, где он никогда не бывал. И многие, кажется, вели…
– Прямиком в Хогсмед, – подтвердил Фред, проводя пальцем по одному такому пути. – Всего семь. Значит, так. Филч знает про эти четыре, – он показал на карте, – но мы совершенно уверены, что только нам известно про вот эти. Сюда, за зеркало на четвертом этаже, не ходи. До прошлой зимы проход был, но теперь обвалился. Полностью перекрыт. И вряд ли кто пользовался вот этим, потому что у входа растет Дракучая ива. А вот этот, вот здесь, ведет прямо в погреб «Рахатлукулла». Здесь-то мы сто раз шлялись. И, как ты, может быть, заметил, вход как раз напротив этого класса, у бабули в горбе.
– Лунат, Червехвост, Мягколап и Рогалис, – вздохнул Джордж, погладив заголовок карты. – Мы им так обязаны.
– Благородные мужи, немало потрудившиеся, чтобы помочь подрастающему поколению нарушителей закона, – патетически произнес Фред.
– Да, еще, – сказал Джордж. – Не забывай после использования стирать изображение…
– А то кто угодно увидит, – предупредил Фред.
– Стукни по ней еще раз и скажи: «Проделка удалась!» Изображение исчезнет.
– А теперь, юный Гарри, – Фред неподражаемо передразнил Перси, – ступай и помни, что следует всегда вести себя хорошо.
– Увидимся в «Рахатлукулле», – подмигнул Джордж.
И близнецы, довольно ухмыляясь, вышли из класса.
Гарри не сводил глаз с чудесной карты. Он следил за крошечной чернильной миссис Норрис – она повернула налево и задержалась понюхать что-то на полу. Если Филч и впрямь не знает… Гарри вовсе не нужно будет проходить мимо дементоров…