– У меня буквально две минутки, мама, – сказал мальчик. – Я сел впереди, там для старост выделили два отдельных купе…
– Да ты у нас, оказывается, староста, Перси? – воскликнул один близнец, изображая величайшее изумление. – Что ж ты не сказал, мы ведь и не догадывались!
– Постой, постой, кажется, припоминаю – он что-то такое говорил, – перебил другой близнец. – Раз…
– Или два…
– В минуту…
– Все лето…
– Ой, замолчите, – сказал Перси-староста.
– А почему у Перси новая форма? – не унимался первый близнец:
– Потому что он – староста, – с нежностью сказала их мама. – Ну все, милый, учись хорошо и не забудь прислать сову, как доберетесь.
Она поцеловала Перси, и тот удалился. Мать повернулась к близнецам:
– Так, теперь вы двое – в этом году, уж будьте добры, ведите себя прилично. Если я получу еще хотя бы одну сову о том, что вы… взорвали туалет или…
– Взорвали туалет? Мы еще ни разу не взрывали туалет!
– Но идея отличная, мам, спасибо!
– Не смешно. И приглядывайте за Роном.
– Не волнуйся, мыска Лонникин за нами не пропадет.
– Заткнитесь, – привычно пробубнил Рон. Он был почти одного роста с близнецами, и нос его, там, где мать оттирала пятно, раскраснелся.
– Да, мам, знаешь что? Догадайся, кого мы только что видели в поезде?
Гарри отпрянул от окна, чтобы не заметили, как он за ними наблюдает.
– Знаешь, кто этот мальчик, который вместе с нами проходил на платформу? С черными волосами? Угадай, кто это?
– Кто?
– Гарри Поттер!
Гарри услышал голосок девочки:
– Ой, мам, а можно мне зайти в поезд на него посмотреть? Ну пожалуйста!..
– Ты уже видела его, Джинни, и к тому же бедный мальчик – не слон в зоопарке, нечего на него глазеть. Но это точно он, Фред? Как ты узнал?
– Спросил. И шрам видел. И правда – как молния.
– Бедняжка! Неудивительно, что он один… А я-то еще подумала, как странно… Такой вежливый, воспитанный, спросил, как попасть на платформу.
– Это-то ладно… Как думаешь, он помнит Сама-Знаешь-Кого?
Мать неожиданно посерьезнела:
– Фред, я запрещаю его об этом спрашивать! Не смей. Зачем напоминать ему об этом в первый же школьный день?
– Ладно, ладно, спокуха. Не буду.
Раздался свисток.
– Скорее! – сказала мама, и все три мальчика забрались на подножку. Потом высунулись из окна, чтобы она поцеловала их на прощание. Их младшая сестра заплакала.
– Не плачь, Джинни, мы пришлем тебе кучу сов!
– Мы пришлем тебе крышку от унитаза.
– Джордж!
– Шучу, мам.
Поезд тронулся. Гарри видел, как женщина машет детям, а их сестренка, плача и смеясь, старается бежать, не отставая от поезда, – тот набрал скорость, она отстала, но продолжала махать.
А за поворотом провожавшие исчезли из виду. Мимо замелькали дома. Гарри не мог унять волнения. Он не представлял, что его ждет, но оно конечно же лучше того, что осталось позади.
Дверь купе скользнула вбок, и вошел младший рыжий.
– Тут кто-нибудь сидит? – спросил он, показывая на сиденье напротив Гарри. – А то везде занято.
Гарри покачал головой, и мальчик сел. Быстро глянул на Гарри и сразу перевел взгляд в окно, притворяясь, будто и не смотрел вовсе. Черное пятно у него на носу так и не оттерлось.
– Привет, Рон. – Это пришли близнецы. – Слушай, мы идем в середину поезда – там у Ли Джордана гигантский тарантул.
– Отлично, – буркнул Рон.
– Гарри, – сказал один из близнецов, – мы не представились. Фред и Джордж Уизли. А это Рон, наш брат. Ну, увидимся.
– Пока, – ответили Гарри и Рон. Дверь скользнула на место, закрывшись за близнецами.
– Ты правда Гарри Поттер? – выпалил Рон.
Гарри кивнул.
– А… Ну хорошо, а то я думал, это опять какая-то шуточка, – пробормотал Рон. – И у тебя правда есть… ну, это… – Он показал на лоб Гарри.
Тот отвел в сторону челку и показал шрам. Рон смотрел во все глаза.
– Это куда Сам-Знаешь-Кто?..
– Да, – кивнул Гарри, – но я ничего не помню.
– Совсем? – с интересом спросил Рон.
– Только яркий зеленый свет – и все.
– Ух ты! – выдохнул Рон. Он сидел и некоторое время смотрел на Гарри не отрываясь, а потом, словно опомнившись, быстро отвернулся к окну.
– А у вас колдовская семья? – спросил Гарри.
– Э-э… вроде бы. Кажется, у мамы есть какой-то троюродный брат-бухгалтер, но у нас о нем не принято говорить.
– Так ты, наверное, уже знаешь кучу колдовских штучек?
Ясно было, что Уизли – одна из тех старых колдовских семей, о которых говорил бледный мальчишка с Диагон-аллеи.
– А ты, говорят, жил у муглов, – сказал Рон. – Какие они?
– Ужасные. Ну, не все, конечно. Но мои дядя, тетя и двоюродный брат – чудовища. Лучше бы у меня было три брата-колдуна.
– Пять, – поправил Рон и отчего-то помрачнел. – Я – шестой в семье, кто идет в «Хогварц». И поэтому мне якобы есть к чему стремиться. Билл и Чарли уже закончили. Билл был старшим старостой, Чарли – капитаном квидишной команды. Сейчас Перси стал старостой колледжа. Фред и Джордж много хулиганят, но у них все равно очень хорошие оценки, и все их любят, потому что они остроумные. От меня тоже ждут, что я буду не хуже остальных, но, если я буду не хуже, что с того – они ведь уже всего добились, кого этим удивишь… И потом, при такой ораве старших братьев тебе никогда не купят ничего нового. У меня школьная форма Билла, волшебная палочка Чарли и старая крыса Перси.
Рон полез в карман и достал толстую серую крысу. Она спала.
– Его зовут Струпик, и от него никакого проку, он почти не просыпается. Папа подарил Перси сову, когда его сделали старостой, и потом им уже было не по карма… Ну, в общем, мне достался Струпик.
Уши у Рона покраснели. Он, видимо, решил, что наговорил лишнего, поэтому отвернулся и снова стал смотреть в окно.
Но Гарри вовсе не считал зазорным, если у родителей нет денег на лишнюю сову. В конце концов, у него самого деньги завелись только месяц назад. Он так и сказал Рону – и еще рассказал, как вечно донашивал все за Дудли и никогда не получал подарков в день рождения. Рон, казалось, немного повеселел.
– И пока не появился Огрид, я понятия не имел, что я колдун, и ничего не знал про родителей и про Вольдеморта…
Рон ахнул.
– Что? – не понял Гарри.
– Ты назвал Сам-Знаешь-Кого по имени! – воскликнул Рон со страхом и восхищением. – Я думал, уж кто-кто, а ты…
– Ну, я не из храбрости, не думай, – сказал Гарри. – Я просто не знал, что нельзя. Понимаешь теперь? Для меня все у вас – темный лес… Спорим, – робко прибавил он, впервые решаясь признаться в своих опасениях, – что я буду худшим учеником в классе.
– Ерунда. В школе полно учеников из семей муглов, и они очень даже быстро все схватывают.
Тем временем Лондон остался далеко позади. Поезд летел мимо пастбищ со стадами коров и овец. Рон и Гарри помолчали, глядя на мелькавшие за окном луга и тропинки.
Около половины первого за дверью что-то загромыхало, и улыбчивая женщина с ямочками на щеках заглянула в купе:
– Хотите чего-нибудь вкусненького, ребятки?
Гарри, который сегодня не завтракал, сразу вскочил, а у Рона опять покраснели уши, и он забормотал про сэндвичи из дома. Гарри вышел в коридор.
Дурслеи никогда не давали ему денег ни на сладости, ни на мороженое, поэтому теперь, когда в карманах звенело золото и серебро, он готов был скупить все батончики «Марс» до единого, но «Марса» в тележке не оказалось. У продавщицы были всевкусные орешки Берти Ботта, взрывачка Друблиса, шокогадушки (шоколадные лягушки), тыквеченьки, котлокексы, лакричные волшебные палочки и много других странных штук, каких Гарри в жизни не видывал. Глаза разбегались, и он купил всего понемногу, отдав продавщице одиннадцать серебряных сиклей и семь бронзовых кнудов.
Гарри притащил все это богатство в купе и сгрузил на пустое сиденье. Рон удивился:
– Такой голодный?
– Умираю, – признался Гарри и откусил огромный кусок тыквеченьки.
Рон достал объемистый сверток и развернул. Внутри оказалось четыре сэндвича. Рон заглянул в начинку и проворчал:
– Вечно она забывает, что я не люблю вареную солонину.
– Давай меняться, – предложил Гарри, показывая на тыквеченьки. – Угощайся…
– Тебе не понравится, мясо жутко сухое, – сказал Рон. – У мамы совершенно нет времени, – поспешно добавил он, – понимаешь, все-таки пятеро детей…
– Не стесняйся, бери, – подбодрил Гарри, которому никогда раньше не доводилось делиться – да и не с кем было. И это оказалось так здорово: сидеть рядом с Роном и вместе пробовать тыквеченьки, и котлокексы, и конфетки (про сэндвичи они как-то забыли). – А это что? – спросил Гарри, взяв пачку шокогадушек. – Это ведь не настоящие лягушки? – Впрочем, он бы не удивился.
– Нет, – ответил Рон. – Проверь, какая внутри карточка. А то у меня нет Агриппы.
– Чего?
– Ой, ты ведь не знаешь – в шокогадушках обязательно есть карточки, ну, чтобы собирать, – «Знаменитые ведьмы и колдуны». У меня уже целых пятьсот, а ни Агриппа, ни Птолемей никак не попадаются.
Гарри развернул шокогадушку и взял карточку. С нее смотрел человек в очках-полумесяцах, с ниспадающими серебряными волосами, бородой и усами. Под картинкой была подпись: «Альбус Думбльдор».
– Так, значит, вот какой Думбльдор! – воскликнул Гарри.
– Только не говори, что никогда не слышал о Думбльдоре! – отозвался Рон. – Можно мне шокогадушку? Вдруг там Агриппа… Спасибо…
Гарри перевернул свою карточку и прочитал:
Признанный многими величайшим чародеем современного мира, профессор Думбльдор особенно прославился своей победой над злым колдуном Гриндельвальдом в 1945 году, изобретением двенадцати способов использования драконьей крови, а также совместной с Николя Фламелем работой в области алхимии. Профессор Думбльдор увлекается камерной музыкой и игрой на автоматическом кегельбане.