Вот и хижина. Гарри подскочил к двери и распахнул ее рывком. Гермиона и Конькур влетели внутрь; Гарри запрыгнул следом и задвинул засов. Немецкий дог Клык громко залаял.
– Ш-ш-ш, Клык, это мы! – Гермиона почесала пса за ушами. – Еще бы чуть-чуть, и привет! – заметила она.
– Да уж…
Гарри посмотрел в окно. Изнутри было гораздо труднее понять, что происходит снаружи. Конькур был счастлив – он снова у Огрида. Гиппогриф лег перед камином, довольно сложил крылья и приготовился хорошенько вздремнуть.
– Знаешь, я лучше выйду на улицу, – неуверенно заговорил Гарри. – Отсюда не видно, что там творится, мы не поймем, когда пора…
Гермиона посмотрела на него с подозрением.
– Я не буду вмешиваться, – торопливо пообещал Гарри. – Просто надо же знать, что происходит, а то как мы поймем, что пора лететь за Сириусом?
– Да… Ну ладно… Тогда я подожду здесь, с Конькуром… Только, Гарри… осторожнее – все-таки оборотень… и дементоры…
Гарри вышел во двор и обогнул хижину. Вдалеке заскулила собака. Значит, дементоры уже окружают Сириуса… Сейчас они с Гермионой побегут к нему…
Гарри поглядел на озеро. Сердце отбивало барабанную дробь… Тот, кто послал Заступника, появится с минуты на минуту…
Он нерешительно потоптался у двери в хижину. Вас не должны видеть. Но он и не хотел, чтоб его видели. Он хотел увидеть сам… Он должен знать…
Появились дементоры. Они возникали из темноты, отовсюду, скользили вдоль озера… Они удалялись от Гарри, направлялись на другой берег… даже не нужно к ним приближаться…
Гарри побежал. В голове не было ничего – только мысль об отце… Если это он… если это и вправду он… Гарри должен знать, должен выяснить…
Озеро все ближе, но пока никого не видно. На том берегу вспыхивали бледные серебристые искры – его собственные жалкие Заступники…
У самой воды рос куст. Гарри прыгнул за него, в отчаянии поглядел сквозь листву. Серебристые вспышки внезапно погасли. Страх и возбуждение сотрясали его – вот-вот, уже сейчас…
– Давай же! – бормотал он, озираясь. – Ну где же ты? Папа, давай…
Но никто не появлялся. Гарри посмотрел на другой берег, на кольцо дементоров. Один уже снимал капюшон. Спасителю пора быть здесь – но на сей раз что-то никого…
И тут до него наконец дошло – он все понял. Он видел не отца – он видел себя…
Гарри молниеносно вылетел из-за куста и выдернул палочку.
– ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ! – заорал он.
И тогда из кончика волшебной палочки вырвалось… нет, не бесформенное туманное облачко, но ослепительно сияющее серебристое животное. Гарри прищурился. Похоже на коня. Он бесшумным галопом поскакал по черной глади озера прочь от Гарри. Тот увидел, как конь наклонил голову и налетел на дементоров, кишащих будто черви… потом заскакал кругами, защищая неподвижные черные силуэты на земле, и дементоры отступили, рассеялись, исчезли в темноте… и вот их уже нет.
Заступник обернулся и легким галопом поскакал к Гарри по гладкой воде. Нет, не конь. И не единорог. Олень. Он ярко сиял, как луна в небесах… он возвращался к Гарри.
Олень остановился на берегу. Его копыта не оставляли следов на влажной земле. Он посмотрел на Гарри огромными серебристыми глазами. Очень медленно склонил рогатую голову. И тогда Гарри понял…
– Рогалис, – прошептал он.
Но когда он потянулся трясущимися пальцами к прекрасному созданию, оно исчезло.
Гарри так и стоял, протягивая руки. Затем сердце екнуло – за спиной застучали копыта. Он стремительно обернулся – и увидел Гермиону: она мчалась к нему, таща за собой Конькура.
– Что ты наделал? – гневно кричала она. – Ты же собирался только смотреть!
– Я всего-навсего спас нам всем жизнь, – ответил Гарри. – Иди сюда – сюда, за куст, – я объясню.
И снова Гермиона слушала его с разинутым ртом.
– Тебя кто-нибудь видел?
– Да! Ты что, не слушаешь? Меня видел я, но подумал, что я – это папа! Все нормально!
– Гарри, мне прямо не верится… Ты вызвал Заступника, который отогнал столько дементоров! Это же абсолютно высшая магия!..
– Сейчас я был уверен, что смогу, – объяснил Гарри, – потому что я это уже сделал… Понимаешь?
– Не знаю… Гарри, смотри – Злей!
Из-за куста они поглядели на тот берег. Злей очухался. Он наколдовал носилки и погрузил на них безжизненные тела Гарри, Гермионы и Блэка. Четвертые носилки, на которых, вне всякого сомнения, лежал Рон, уже плавали сбоку. Выставив перед собой палочку, Злей погнал носилки в замок.
– Ну что, почти пора, – нервно сказала Гермиона, посмотрев на часы. – У нас примерно сорок пять минут до того, как Думбльдор запрет дверь. Нужно спасти Сириуса и вернуться в палату, пока никто не понял, что нас нет…
Они ждали, наблюдая за текучим отражением облаков в озерной глади. Соседний куст шелестел на ветру. Конькур заскучал и снова принялся искать червяков.
– Как думаешь, он уже там? – Гарри сверился с часами. Потом стал отсчитывать окна справа от Западной башни.
– Смотри! – шепнула Гермиона. – Это кто? Кто-то вышел!
Гарри уставился в темноту. Из замка к воротам по двору торопливо шагал человек. На поясе у него что-то блеснуло.
– Макнейр! – сказал Гарри. – Палач! Он идет за дементорами! Пора, Гермиона.
Гермиона положила руки на спину Конькуру, и Гарри ее подсадил. Затем оттолкнулся от нижней ветки куста и сел впереди. Перекинул веревку вокруг шеи гиппогрифа и привязал к ошейнику, соорудив поводья.
– Готова? – шепотом спросил он Гермиону. – Держись за меня.
И он пятками пришпорил Конькура.
Конькур взмыл в черное небо. Почувствовав, как под ним мощно раскрылись огромные крылья, Гарри коленками обхватил бока гиппогрифа. Гермиона крепко обнимала Гарри за талию; было слышно, как она бормочет:
– Ой, мамочки… кошмар какой… какой кошмар…
Гарри погонял Конькура. Они плавно скользили вверх вдоль стены… Гарри рванул за веревку слева, и Конькур повернул. Окна мелькали, Гарри пытался считать…
– Тпру! – крикнул он, изо всех сил натянув поводья.
Конькур притормозил и замер, но подпрыгивал то и дело на несколько футов, взмахивая огромными крыльями, чтобы остаться в воздухе.
– Вон он! – на взлете Гарри заметил в окне Сириуса. Когда Конькур опустил крылья, Гарри стукнул в стекло.
Блэк выглянул. У него отвалилась челюсть. Он вскочил со стула, подбежал к окну и попытался открыть, но рамы были заперты.
– Отойди! – крикнула Гермиона и вытащила палочку, левой рукой цепляясь за мантию Гарри. – Алохомора!
Окно распахнулось.
– Как?.. Как?.. – лепетал Блэк, таращась на гиппогрифа.
– Залезай – времени мало. – Гарри крепко вцепился в гладкую шею Конькура, пытаясь удержать его на месте. – Тебе надо выбираться: дементоры на подходе – Макнейр за ними отправился.
Блэк двумя руками взялся за раму и протолкнул вперед голову и плечи. Хорошо, что он был такой худой. Затем он перекинул ногу на спину Конькуру, перелез и сел позади Гермионы.
– Давай, Конькур, вверх! – приказал Гарри, тряхнув веревкой. – Вверх на башню – давай!
Один мощный взмах крыльев – и они взмыли к вершине Западной башни. Конькур с грохотом приземлился на зубчатую стену, и Гарри с Гермионой тут же соскочили.
– Сириус, поторопись, – выговорил запыхавшийся Гарри. – Они вот-вот войдут в кабинет Флитвика и увидят, что тебя нет.
Конькур бил ногами и мотал остроклювой башкой.
– А что с тем мальчиком? С Роном? – живо спросил Сириус.
– Оклемается. Пока без сознания, но мадам Помфри говорит, что все вылечит. Быстро – лети…
Но Блэк смотрел на Гарри.
– Как мне отблагодарить…
– ЛЕТИ! – хором закричали Гарри и Гермиона.
Блэк развернул Конькура головой в открытое небо.
– Еще увидимся, – сказал он. – Ты… настоящий сын своего отца, Гарри…
Он пришпорил Конькура. Гигантские крылья снова распахнулись, и Гарри с Гермионой отпрыгнули подальше… Конькур взлетел… Гарри провожал его взглядом: гиппогриф и его седок становились меньше, меньше… Луну заволокло облако… Все, нету.
Глава двадцать втораяСнова совиная почта
– Гарри! – Гермиона тянула его за рукав, глядя на часы. – У нас ровно десять минут – вернуться в палату, и чтоб никто не увидел, – а потом Думбльдор запрет дверь…
– Да-да, – сказал Гарри, неохотно отводя взгляд от неба, – пошли…
Они проскользнули в дверцу и закружили вниз по узкой каменной винтовой лестнице. А спустившись, уловили голоса. Оба распластались по стенке и прислушались. Говорили Фудж и Злей – они быстро шагали по коридору.
– …Надеюсь, Думбльдор не станет усложнять, – говорил Злей. – Поцелуй запечатлеют незамедлительно?
– Как только Макнейр приведет дементоров. Вообще, вся эта история с Блэком в высшей степени неудобная. Не могу вам передать, как я мечтаю сообщить в «Оракул», что мы наконец-то его взяли… Надо полагать, Злей, они попросят у вас интервью… И когда малыш Гарри придет в себя, он, видимо, тоже захочет рассказать репортерам, как вы его спасли…
Гарри стиснул зубы. Промелькнула ухмылка Злея – они с Фуджем миновали убежище Гарри и Гермионы. Те для верности подождали еще, а потом помчались туда, откуда пришли учитель и министр. Вниз по лестнице, потом по другой лестнице, потом еще один коридор, а потом послышалось гадкое хихиканье.
– Дрюзг! – пробормотал Гарри, хватая Гермиону за запястье. – Быстро отсюда!
Они метнулись влево, в пустой класс, – и вовремя. Дрюзг в разрушительном настроении проскакал мимо по воздуху, радостно хохоча.
– Вот урод, – шепотом сказала Гермиона, прижимаясь ухом к двери. – И ведь это он такой довольный, потому что дементоры вот-вот прикончат Сириуса… – Она сверилась с часами. – Гарри, три минуты!
Они подождали, пока торжествующий голос Дрюзга замер в отдалении, выскользнули из класса и снова помчались.
– Гермиона… а что будет… если мы не попадем в палату… до того как Думбльдор запрет дверь? – задыхаясь на бегу, спросил Гарри.