Он сказал это так, чтобы ни у кого не осталось ни малейшего сомнения: все его предки строго следовали букве закона.
– Стало быть, дел по горло, Барти? – беспечно осведомился Шульман.
– Хватает, – сухо ответил мистер Сгорбс. – Организовать движение портшлюсов на пяти континентах – это не пустяки, Людо.
– Вы, наверное, оба будете счастливы, когда чемпионат закончится? – спросил мистер Уизли.
Людо Шульмана шокировал такой вопрос.
– Счастливы? Да я не помню, когда последний раз столько развлекался!.. Но нам есть чего ждать от жизни – да, Барти? Многое еще предстоит организовать, а?
Мистер Сгорбс высоко поднял брови:
– Мы же договорились не делать заявлений, пока все детали…
– Подумаешь, детали! – Шульман отмахнулся от этого слова, как от стаи мошкары. – Они ведь уже проработаны? Ставлю что угодно, наши детишки все равно скоро узнают. Это же будет в «Хогварце»…
– Людо, нас ждут болгары, – напомнил мистер Сгорбс, резко обрывая Шульмана. – Спасибо за чай, Уизерби.
Он ткнул в руки Перси чашку, из которой даже не отпил, и подождал, пока встанет Людо; Шульман грузно поднялся на ноги, одновременно заглатывая остатки чая. Денежки у него в карманах весело позвякивали.
– Увидимся! – выкрикнул он. – Будем вместе в Высшей ложе – я за комментатора! – Он помахал, Барти Сгорбс вежливо кивнул, и оба дезаппарировали.
– А что будет в «Хогварце», пап? – незамедлительно поинтересовался Фред. – О чем это они?
– Очень скоро вы все узнаете, – улыбнулся мистер Уизли.
– Это секретная информация, не подлежащая разглашению вплоть до специального решения министерства, – чопорно объявил Перси. – Мистер Сгорбс абсолютно прав, что ее не раскрывает.
– Заткнитесь, Уизерби, – любезно сказал Фред.
День длился, и всеобщее радостное возбуждение окутывало лагерь физически ощутимым облаком. К сумеркам даже сам по-летнему теплый воздух словно дрожал от предвкушения, и, когда тьма занавесом опустилась над многотысячной толпой, последние попытки соблюдать осторожность были оставлены: министерство смирилось с неизбежным и бросило бороться с откровенным волшебством, которое сгущалось поминутно.
Через каждые несколько футов в воздухе возникали фигуры только что аппарировавших торговцев с лотками и тележками самого необычного товара. Они продавали светящиеся розетки – зеленые за Ирландию и красные за Болгарию, – которые выкрикивали имена игроков; остроконечные зеленые шляпы, увитые танцующим трилистником; болгарские шарфы, украшенные львами, которые взаправду рычали; флаги обеих стран, исполнявшие национальные гимны, если ими размахивать, и миниатюрные модели «Всполоха», которые по-настоящему летали, и фигурки знаменитых игроков, которые гордо расхаживали по ладони.
– Я все лето на это копил, – поведал Рон Гарри, когда они вместе с Гермионой бродили среди продавцов сувениров. Рон купил себе шляпу с танцующим трилистником и большую зеленую розетку, но еще он купил маленького Крума, болгарского Ловчего. Миниатюрный Крум разгуливал по ладони Рона и свирепо хмурился на зеленую розетку.
– Ух ты, смотрите! – крикнул Гарри и побежал к тележке, доверху набитой медными биноклями. Они, правда, все были в каких-то чудных кнопочках и циферблатах.
– Купите омниокуляр, – с энтузиазмом предложил продавец. – Смотрите, тут есть повтор… замедление… и, если нужно, он может проигрывать детальный разбор момента. Всего десять галлеонов за пару, если возьмете три.
– Ну вот, и зачем я только купил это? – Рон кивнул на шляпу и бросил страстный взгляд на омниокуляр.
– Три пары, – твердо сказал Гарри продавцу.
– Ты что… не надо. – Рон покраснел. Он всегда болезненно воспринимал то обстоятельство, что Гарри, унаследовавший от родителей небольшое состояние, гораздо богаче его.
– Зато на Рождество ничего не получишь, – успокоил Гарри, всучив ему и Гермионе по омниокуляру. – Еще лет десять, учти.
– Идет, – ухмыльнулся Рон.
– О-о-о, спасибо, Гарри, – сказала Гермиона, – а я тогда куплю программки…
Значительно облегчив кошельки, они отправились назад к палаткам. Билл, Чарли и Джинни тоже надели зеленые розетки, а мистер Уизли размахивал ирландским флагом. Фред с Джорджем остались без сувениров – все их деньги ушли к Шульману.
И тут откуда-то из-за леса раздался глубокий, гулкий удар гонга, от которого мгновенно ожили красные и зеленые фонарики. Они зажглись среди деревьев, освещая путь к стадиону.
– Пора! – воскликнул мистер Уизли. Он оживился не меньше детей. – Пошли скорее!
Глава восьмаяКубок мира
Сжимая свои приобретения, с мистером Уизли во главе, ребята по тропе под фонариками шли по лесу. Отовсюду доносился шум многотысячной толпы – шорохи, возгласы, смех, обрывки песен. Общее лихорадочное возбуждение заражало до крайности; губы у Гарри сами расползались в широкой улыбке. Они шагали минут двадцать, громко разговаривая и перешучиваясь, и наконец вышли за лесом. Перед ними открылся гигантский стадион, окруженный необъятной золотой стеной. И хотя в темноте была видна лишь часть этой стены, Гарри стало понятно, что внутри свободно поместились бы десять кафедральных соборов.
– Рассчитан на сто тысяч мест, – сказал мистер Уизли, заметив его ошеломление. – Пять сотен министерских работали целый год. Каждый дюйм этой стены покрыт муглорепеллентным заклятием. Весь год, стоило муглам подойти, как они тут же вспоминали об очень срочных делах и убегали… бедняжки, – ласково прибавил он и повел ребят к ближайшему входу, у которого роилась шумная толпа ведьм и колдунов.
– Лучшие места! – воскликнула билетерша. – Высшая ложа! По лестнице, Артур, на самый верх.
Лестница была устлана ковром сочного пурпурного цвета. Они поднимались в густой толпе, которая постепенно рассеивалась, расходясь вправо и влево на трибуны. Но мистер Уизли и его команда продолжали карабкаться. В конце концов они достигли вершины и оказались в небольшой ложе, на самом верху, ровно посередине между золотыми шестами. Здесь в два ряда стояло примерно двадцать пурпурных кресел с позолотой. Гарри вместе со всеми Уизли уселся в первом ряду, и перед ним открылась невообразимая картина.
Сто тысяч колдунов и ведьм постепенно заполняли многоуровневые трибуны, окружавшие длинное овальное поле. Все было окутано таинственным золотистым сиянием – будто сам стадион светился. С высоты поле казалось ровным и гладким как бархат. На противоположных концах стояло по три пятидесятифутовых шеста с кольцами. Напротив Высшей ложи, почти прямо перед Гарри, располагалась гигантская грифельная доска. По ней бежали золотые строчки, словно чья-то невидимая рука писала, а затем стирала их с доски; понаблюдав еще, Гарри понял, что это реклама.
«Гуртензия»: метла для всей семьи – надежная, безопасная, со встроенной противоугонной сигнализацией… «Универсальный гигиент миссис Шваберс»: без труда – ни следа!.. «Модные магазины О’Требьена» – колдовская одежда из Лондона, Парижа, Хогсмеда…
Гарри оторвал взгляд от доски и посмотрел через плечо: кто еще сидит в Высшей ложе? Пока никого не было, кроме одного крохотного создания, занимавшего предпоследнее место в заднем ряду. Короткие ножки не свешивались с кресла, а торчали вперед, тельце на манер тоги окутывало кухонное полотенце, а лицо пряталось в ладонях. Тем не менее эти большие, как у летучей мыши, уши показались Гарри смутно знакомыми…
– Добби? – в изумлении спросил он.
Крохотное существо подняло голову и раздвинуло пальцы, обнаружив громадные карие глаза и нос, размером и формой сильно напоминавший крупный помидор. Это был не Добби – которого Гарри не так давно освободил от прежних хозяев, Малфоев, – но, несомненно, тоже домовый эльф.
– Сэр назвал меня Добби? – удивленно пропищал эльф, не отнимая пальцев от лица. Голос был еще выше, чем у Добби, тихонький, дрожащий писк, и Гарри заподозрил – хотя с домовыми эльфами не разберешь, – что это, кажется, девочка.
Рон с Гермионой резко обернулись. Они много слышали о Добби, но сами никогда его не видели. Даже мистер Уизли посмотрел с интересом.
– Извините, – сказал Гарри эльфу, – я вас перепутал с одним моим знакомым.
– Но я тоже знаю Добби, сэр! – пискнул эльф. Он, то есть она, закрывала лицо руками, как будто ее слепило, хотя Высшая ложа вовсе не была ярко освещена. – Меня зовут Винки, сэр… а вы, сэр, – остановившись на шраме, карие глаза расширились и стали как блюдца, – вы, сэр, точно будете Гарри Поттер!
– Да, точно, – подтвердил Гарри.
– Но Добби только о вас и твердит, сэр! – Винки чуточку опустила руки. Вид у нее был ошеломленный.
– Как у него дела? – поинтересовался Гарри. – Как ему свобода?
– Ах, сэр, – Винки покачала головой, – ах, сэр, не хочу вас обижать, сэр, но вот мое мнение, сэр, что вы не очень-то помогли Добби, когда дали ему свободу.
– Почему? – Гарри этого совершенно не ожидал. – Что с ним такое?
– Свобода ему в голову ударила, сэр, – грустно ответила Винки. – Много стал о себе понимать, сэр. Не сыскать ему работы, сэр.
– Почему?
Винки понизила голос на пол-октавы и прошептала:
– Подавай ему заработную плату, сэр.
– Плату? – тупо повторил Гарри. – А… что тут плохого?
Винки была так глубоко потрясена его словами, что немного сдвинула пальцы и снова почти спрятала лицо.
– Домовым эльфам не платют, сэр! – приглушенно пискнула она. – Нет-нет-нет, я Добби так и сказала, иди, говорю, найди себе хорошую семью и угомонись, Добби. А у него-то в голове идеи, а это ж эльфу не подобает. Будешь так продолжать, Добби, это я ему говорю, тебя сцапают и в момент сволокут в департамент по надзору за магическими существами, будто гоблина какого.
– Вообще-то, – сказал Гарри, – ему бы давно пора отдохнуть.
– Домовым эльфам отдыхать не след, Гарри Поттер, – твердо заявила Винки из-под пальцев. – Домовые эльфы должны выполнять, чего сказано. Я вот смерть как не люблю высоты, Гарри Поттер, – она глянула на край ложи и судорожно сглотнула, – но, коли хозяин велит тут сидеть, я и сижу, сэр.