– Спасибо, Хедвига, – он погладил сову. Та сонно ухнула, быстро сунула клюв в его кубок с соком и улетела, явно мечтая хорошенько отоспаться в совяльне.
В этот день воздух был пронизан предвкушением. На уроках никто ничего не слушал – все думали только о скором прибытии гостей. Даже зельеделие прошло легче обычного, поскольку его сократили на полчаса. Как только прозвонил колокол, Гарри, Рон и Гермиона помчались в гриффиндорскую башню, бросили там рюкзаки с учебниками, натянули плащи и кинулись вниз в вестибюль.
Кураторы колледжей построили своих подопечных в шеренги.
– Уизли, поправьте шляпу, – приказала профессор Макгонаголл. – Мисс Патил, снимите с волос эту дурацкую штуку.
Парвати надулась и сняла с косички большую узорчатую бабочку.
– Следуйте за мной, – сказала профессор Макгонаголл, – первоклассники первыми… не толкайтесь…
Они спустились по парадной лестнице и выстроились перед замком. Вечер был ясный и холодный; сгущались сумерки, бледная прозрачная луна уже сияла над Запретным лесом. Гарри стоял между Роном и Гермионой в четвертом ряду и смотрел на Денниса Криви в шеренге первоклашек – от нетерпения тот весь дрожал.
– Почти шесть. – Рон посмотрел на часы и воззрился на дорогу к воротам. – На чем они приедут, как думаете? На поезде?
– Сомневаюсь, – мотнула головой Гермиона.
– А как же тогда? На метлах? – спросил Гарри, поглядев на звездное небо.
– Не думаю… им слишком далеко…
– Портшлюс? – гадал Рон. – Или аппарируют – может, у них в стране это разрешается, даже если тебе нет семнадцати?
– На территорию «Хогварца» аппарировать нельзя – сколько раз можно повторять! – раздраженно бросила Гермиона.
Они живо водили глазами по темнеющему двору, но нигде не замечали никакого движения; кругом было тихо, спокойно и безмолвно, как обычно. Гарри начал замерзать. Скорее бы уж… Может, иностранные гости подготовили торжественный выход?.. Ему припомнились слова мистера Уизли в лагере перед финалом кубка: «Мы не меняемся, как соберемся вместе, не можем друг перед другом не бахвалиться»…
И тут послышался голос Думбльдора из заднего ряда, где он стоял вместе с остальными учителями:
– Ага! Если не ошибаюсь, приближается делегация «Бэльстэка»!
– Где? – переспросили многие, и все завертели головами.
– Вон там! – заорал какой-то шестиклассник, показывая на лес.
Нечто огромное, гораздо больше метлы – и даже ста метел, – неслось по темно-синему небу к замку, с каждой секундой увеличиваясь.
– Это дракон! – закричал один первоклассник, совершенно потеряв голову.
– Да ты что!.. Это летающий дом! – возразил Деннис Криви.
Догадка Денниса была ближе к истине… Гигантский черный силуэт попал в лучи света из окон замка, и все увидели, что на них, задевая верхушки деревьев, несется огромная, бледно-голубая, величиной с дом, карета, запряженная дюжиной крылатых коней. Все кони были соловой масти и размером со слона.
При виде кареты, все быстрее мчащейся к земле, первые три ряда учащихся отшатнулись. Со страшным грохотом, от которого Невилл отпрыгнул назад, отдавив ногу пятикласснику-слизеринцу, копыта коней, огромные как обеденные тарелки, ударились о землю. Через секунду, подпрыгнув на невероятных колесах, приземлилась и сама карета. Золотые кони поводили гигантскими головами и выкатывали большие, свирепые красные глазищи.
Гарри успел только заметить, что на двери кареты имеется герб (две перекрещенные золотые палочки, и каждая испускает по три звездочки), и тут дверь распахнулась.
Оттуда выпрыгнул мальчик в бледно-голубой мантии, наклонился, повозился с чем-то на полу, разложил золотую лестницу. И почтительно отпрянул. Тогда из кареты показался блестящий ботинок на высоком каблуке – ботинок размером с детские санки, – а за ботинком почти тотчас последовала огромная женщина – Гарри никогда таких не встречал. Это немедленно объяснило размеры кареты и коней. Кое-кто судорожно ахнул.
Гарри знал только одного такого же большого человека – Огрида: у женщины с Огридом вряд ли был хоть дюйм разницы. И тем не менее почему-то – может, просто потому, что к Огриду Гарри уже привык, – эта женщина (она была уже у парадного крыльца и озирала молчаливую, вытаращившуюся от изумления толпу) выглядела намного внушительнее. Она вошла в круг света из вестибюля, и оказалось, что у нее красивое лицо, оливковая кожа, большие и черные влажные глаза и нос с выраженной горбинкой. Женщина с головы до ног была одета в черный атлас, на шее и толстых пальцах красовались тускло блистающие опалы.
Думбльдор захлопал в ладоши. Учащиеся последовали его примеру. Многие привставали на цыпочки, чтобы получше рассмотреть удивительную гостью.
Лицо ее озарилось любезной улыбкой, и, протягивая сверкающую руку, она направилась к Думбльдору – тому, хотя он и сам был отнюдь не маленького роста, почти не пришлось наклоняться, чтобы эту руку поцеловать.
– Моя дорогая мадам Максим, – произнес он. – Добро пожаловать в «Хогварц».
– Думбли-догг, – пробасила мадам Максим, – надеюсь, ви в добгом здгавии?
– Я в превосходной форме, уверяю вас, – ответствовал Думбльдор.
– Мои ученики, – представила мадам Максим, небрежно махнув назад громадной рукой.
Гарри, до этого полностью поглощенный созерцанием великанши, вдруг заметил, что из кареты вышло около дюжины мальчиков и девочек – все, судя по виду, лет семнадцати-восемнадцати, – и они стояли теперь за своей предводительницей. Все они дрожали. Что же, неудивительно: без плащей, и мантии, похоже, из тонкого шелка. Некоторые обмотали головы шарфами и платками. Насколько разглядел Гарри (гости стояли в гигантской тени мадам Максим), они взирали на «Хогварц» с опаской.
– Пгибыл уже Кагкагов? – поинтересовалась мадам Максим.
– Должен прибыть с минуты на минуту, – ответил Думбльдор. – Желаете подождать здесь и поприветствовать его или пройдете в замок и немного согреетесь?
– Немного сог’еемся, – решила мадам Максим. – Но мои лёшади…
– Преподаватель ухода за магическими существами с радостью о них позаботится, – заверил Думбльдор, – как только освободится. Ему пришлось отлучиться в связи с некой незначительной проблемой, связанной с другими его… ммм… питомцами.
– Драклами, – шепнул ухмыляющийся Рон на ухо Гарри.
– Моим коням нужна кгепкая гука, – предупредила мадам Максим с таким видом, будто сомневалась, найдется ли в «Хогварце» преподаватель, способный справиться с поручением. – Они такие сильные…
– Уверяю вас, Огрид прекрасно с ними поладит, – улыбнулся Думбльдор.
– Бьен, – слегка поклонилась мадам Максим, – будьте добгы, пгоинфогмигуйте вашего Ог’ида, что лёшади пьют только односолодовый виски.
– Об этом позаботятся, – поклонился в ответ Думбльдор.
– Пойдемте, – повелительно сказала мадам Максим своим ученикам. Толпа учащихся «Хогварца» расступилась, пропуская гостей к парадной лестнице.
– Какие же тогда лошади у «Дурмштранга»? – спросил Шеймас Финниган у Гарри с Роном, выглядывая из-за Лаванды с Парвати.
– Ну, если они больше этих, с ними даже Огрид не справится, – ответил Гарри. – Это если его не сожрали драклы. Интересно, что там с ними?
– Может, разбежались? – мечтательно предположил Рон.
– Не говори так, – содрогнулась Гермиона. – Только представь, что будет, если они наползут во двор…
В ожидании гостей из «Дурмштранга» все они уже тоже дрожали. Большинство с надеждой глядели в небо. Тишину нарушали только храп и топот коней мадам Максим. Но вот…
– Слышишь? – вдруг спросил Рон.
Гарри прислушался. Из темноты доносились громкие и какие-то потусторонние звуки: глухой рокот и сосущее чавканье, точно по дну реки двигался огромный пылесос…
– Озеро! – заорал Ли Джордан, показывая пальцем. – Посмотрите на озеро!
С вершины холма им открывался прекрасный вид на черную гладь воды – только та вдруг перестала быть гладкой. В глубинах посреди озера что-то забурлило; по нему пошли большие пузыри, волны заплескали на глинистые берега – и тогда в центре образовалась воронка, будто кто-то вытащил из дна гигантскую затычку…
Из сердцевины воронки медленно вырос длинный черный шест… Гарри разглядел оснастку…
– Это мачта! – сказал он Рону и Гермионе.
Медленно, торжественно, над водой возник сверкающий в лунном сиянии корабль. Странным образом он больше походил на остов, словно поднятое со дна моря судно, погубленное кораблекрушением. Горевшие призрачным, рассеянным светом иллюминаторы напоминали глаза привидения. Наконец с громким всхлипом судно вознеслось над водой целиком и, покачиваясь в бурлящих потоках, пошло к берегу. Спустя пару мгновений донесся всплеск выброшенного якоря и глухой удар спущенного на берег трапа.
С корабля сходили люди; их силуэты виднелись на фоне иллюминаторов. Сложением эти люди напоминали Краббе и Гойла… правда, когда они подошли к свету, Гарри понял, что на самом деле фигуры кажутся квадратными, потому что на них плащи из какого-то свалявшегося тусклого меха. Предводитель был одет в меха другого сорта: серебристые и гладкие, совсем как его волосы.
– Думбльдор! – сердечно вскричал он, всходя по склону. – Как вы, мой дорогой друг, как вы поживаете?
– Процветаю, профессор Каркаров, благодарю вас, – ответил Думбльдор.
У Каркарова оказался звучный, елейный голос; вблизи ребята увидели, что он высок и худ, как Думбльдор, но его седые волосы коротко подстрижены, а эспаньолка (с кокетливым завитком на конце) не вполне скрывает безвольный подбородок. Подойдя к Думбльдору, Каркаров обеими руками взял его ладонь и потряс.
– Старый добрый «Хогварц». – Он улыбался, показывая желтые зубы, и оглядывал замок; Гарри заметил, что при этом внимательные глаза Каркарова остаются холодны и пронзительны. – Как хорошо сюда вернуться, как приятно… Виктор, проходи в тепло… Вы не возражаете, Думбльдор? Виктор у нас слегка простужен…
Каркаров поманил одного из учеников. Юноша прошел мимо Гарри, и тот успел увидеть большой крючковатый нос и густые черные брови. Чтобы узнать этот профиль, ему вовсе не нужны были ни щипок Рона, ни его шипение в ухо: