– Браво, Виктор! – прогудел Каркаров так громко, что все услышали его, несмотря на грохот. – Я знал, ты сдюжишь!
Возгласы и овации стихли. Внимание присутствующих переключилось на Кубок, и пару секунд спустя огонь покраснел вновь. Вращаясь в языках пламени, из Кубка вылетел второй кусочек пергамента.
– Чемпионом «Бэльстэка», – сообщил Думбльдор, – объявляется Флёр Делакёр!
– Это же она, Рон! – завопил Гарри.
Девочка, которая так сильно напоминала вейлу, изящно встала из-за стола, откинула назад густую завесу серебристых волос и грациозно прошла между столами «Вранзора» и «Хуффльпуффа».
– Смотрите, как они все расстроились, – в поднявшемся шуме сказала Гермиона, кивая на остальных бэльстэковцев.
«Расстроились» – это слабо сказано, подумал Гарри. Две девочки горько рыдали, уронив головы на руки.
Флёр Делакёр скрылась в задней комнате, и в зале снова воцарилась тишина, на сей раз так сгустившаяся от эмоций, что ее, казалось, можно попробовать на вкус. Очередь за «Хогварцем»…
Кубок Огня вновь покраснел и заискрил; в воздух выстрелил длинный язык пламени, и с его кончика Думбльдор снял третий обрывок пергамента.
– Чемпионом «Хогварца», – выкрикнул он, – объявляется Седрик Диггори!
– Нет! – громко простонал Рон, но этого никто, кроме Гарри, не расслышал – такая яростная буря поднялась за соседним столом. Все хуффльпуффцы, визжа и вопя, повскакали на ноги, а Седрик, с широченной улыбкой на устах, прошел мимо них, вдоль учительского стола и в заднюю дверь. Овации продолжались очень долго, и прошло порядочно времени, прежде чем Думбльдору снова удалось заговорить.
– Прекрасно! – ликующе воскликнул он, когда замерли последние крики. – Что ж, три чемпиона у нас теперь есть. Я не сомневаюсь, что каждый из вас, включая неизбранных учеников «Бэльстэка» и «Дурмштранга», будет изо всех сил за них болеть. Тем самым вы внесете поистине неоценимый…
Но Думбльдор вдруг замолчал, и всем сразу стало ясно почему.
Огонь в Кубке снова покраснел. Полетели искры. Язык пламени выстрелил в воздух и вынес еще один кусочек пергамента.
Длинной рукой Думбльдор как будто машинально схватил этот обрывок. Отодвинул от себя и уставился на имя, которое там значилось. Повисла долгая пауза: Думбльдор оторопело взирал на пергамент, а весь зал взирал на Думбльдора. Затем тот прочистил горло и прочитал:
– Гарри Поттер.
Глава семнадцатаяЧетыре чемпиона
Гарри сидел, чувствуя, что к нему повернуты все головы в Большом зале. Он был ошарашен. Он оцепенел. Абсолютно очевидно – он задремал. Ему все померещилось.
Аплодисментов не было. В зале нарастал гомон, точно зажужжал рассерженный пчелиный рой; некоторые привставали, чтобы получше разглядеть окаменевшего Гарри.
Профессор Макгонаголл вскочила, стремительно прошла позади Людо Шульмана и профессора Каркарова и что-то горячо зашептала Думбльдору, а тот, слегка нахмурившись, склонил к ней ухо.
Гарри повернулся к Рону с Гермионой; из-за них, разинув рты, на него смотрел весь гриффиндорский стол.
– Я не подавал заявки, – бесцветно сказал Гарри, – вы же знаете, я не подавал.
Оба ответили ему такими же бесцветными взглядами.
За учительским столом профессор Думбльдор, кивнув профессору Макгонаголл, выпрямился.
– Гарри Поттер! – снова провозгласил он. – Гарри! Подойди, будь любезен.
– Иди, – шепнула Гермиона, легонько его подтолкнув.
Гарри встал и споткнулся, наступив на подол собственной мантии. Он двинулся по проходу между гриффиндорским и хуффльпуффским столами. Шел он целую вечность, учительский стол никак не хотел приближаться, и на Гарри уставились прожекторы сотен и сотен глаз. Гул становился все громче. Миновал, казалось, час, прежде чем Гарри очутился перед Думбльдором. Все учителя смотрели не отрываясь.
– Что же… в эту дверь, Гарри, – показал Думбльдор без улыбки.
Гарри побрел вдоль учительского стола. В торце сидел Огрид. Он не подмигнул, не помахал Гарри, словом, не поприветствовал как обычно. Он был совершенно ошеломлен, и на лице его читалась та же оторопь, что у всех. Гарри вышел в заднюю дверь и оказался в комнате поменьше, увешанной портретами колдунов и ведьм. В камине у дальней стены ревел жаркий огонь.
К Гарри дружно повернулись все лица на портретах. Одна сморщенная старушенция метнулась со своей картины на соседнюю, к колдуну с усами как у моржа, и жарко зашептала ему в ухо.
Виктор Крум, Седрик Диггори и Флёр Делакёр стояли у камина – внушительные силуэты, четко прорисованные на фоне пламени. Сутулый и угрюмый Крум, чуть поодаль от остальных, облокотился на каминную полку. Седрик, заложив руки за спину, глядел в огонь. Флёр Делакёр оглянулась на Гарри и откинула назад серебристые волосы.
– Что слючилось? – спросила она. – Нас зовут обгатно в заль?
Она решила, что его прислали с поручением. Гарри не знал, как объяснить, что случилось. Он лишь стоял и смотрел на трех чемпионов. Его потрясло, какие они все высокие.
Послышался топот, и в комнату влетел Людо Шульман. Он подвел Гарри к остальным.
– Это что-то экстраординарное! – забормотал он, сжимая плечо Гарри. – Абсолютно экстраординарное! Господа… и дама, – прибавил он, подходя ближе к огню. – Разрешите представить вам – пусть это и невероятно – четвертого участника Тремудрого Турнира.
Виктор Крум выпрямился. Он смерил Гарри изучающим взглядом, и его мрачное лицо помрачнело еще больше. Седрик пребывал в полном замешательстве. Он переводил взгляд с Гарри на Шульмана и обратно, будто был уверен, что ослышался. Флёр Делакёр между тем тряхнула волосами, улыбнулась и сказала:
– О, какая смешная шютка, мистег Шульма́н.
– Шутка? – повторил потрясенный Шульман. – Нет, вовсе нет! Кубок Огня только что выдал имя Гарри!
Густые брови Крума дернулись. Седрик по-прежнему вежливо недоумевал.
Флёр нахмурилась.
– Но очьевидно, что пгоизошла ошибка, – вызывающе произнесла она. – Он не можьет согевноваться. Он очьень мальенький.
– Согласен… все это поразительно. – Шульман потер гладкий подбородок и улыбнулся Гарри. – Хотя, как вы знаете, возрастные ограничения введены только в этом году в качестве дополнительной меры предосторожности. К тому же его имя выдал Кубок Огня… пожалуй, на данном этапе отступать некуда… таковы правила, вы обязаны… Гарри просто придется сделать все, что в его…
Дверь распахнулась, и вошла куча людей: профессор Думбльдор, а следом за ним мистер Сгорбс, профессор Каркаров, мадам Максим, профессор Макгонаголл и профессор Злей. Из Большого зала до Гарри донесся гул толпы, а затем профессор Макгонаголл закрыла дверь.
– Мадам Максим! – Флёр бросилась к директрисе. – Они говогят, что этот мальенький мальчик тожье будьет согевноваться.
Где-то глубоко, под коркой оцепенелого непонимания, Гарри почувствовал острый укол гнева. Маленький мальчик?
Мадам Максим выпрямилась во весь свой внушительный рост. Задев макушкой красивой головы канделябр с горящими свечами, она расправила обтянутую атласом гигантскую грудь.
– Что все это значит, Думбли-догг? – властно осведомилась она.
– Я и сам хотел бы понять, в чем дело, Думбльдор, – поддержал ее профессор Каркаров. На его лице застыла холодная улыбка, голубые глаза превратились в льдинки. – Два чемпиона от «Хогварца»? Насколько я припоминаю, меня не предупреждали, что принимающая сторона имеет право выдвинуть двух чемпионов, – или я невнимательно изучил правила?
Он коротко, гадко хохотнул.
– C’est impossible2. – Огромная рука мадам Максим, унизанная великолепными опалами, покоилась на плече Флёр. – У «‘Огвагца» не может быть двух чемпионов. Это неспгаведливо.
– Мы считали, что ваш Рубеж, Думбльдор, закроет несовершеннолетним претендентам доступ к Кубку. – Холодная улыбка не сходила с губ Каркарова, а глаза сделались холоднее даже льда. – В противном случае мы бы, разумеется, представили расширенный набор кандидатов от наших школ.
– Каркаров, во всем виноват один Поттер, – тихо процедил Злей. Его черные глаза зажглись злобой. – Не вините Думбльдора в том, что Поттер упорно нарушает все возможные правила. Он этим занимается с первого дня…
– Достаточно, благодарю вас, Злотеус, – твердо сказал Думбльдор, и Злей умолк, хотя глаза его по-прежнему убийственно сверкали из-под черной занавеси сальных волос.
Профессор Думбльдор обратил взгляд на Гарри, и тот посмотрел ему прямо в лицо, стараясь разобрать, что читается в глазах за стеклами-полумесяцами.
– Гарри, ты помещал свою заявку в Кубок Огня? – спокойно спросил Думбльдор.
– Нет, – ответил Гарри, всей кожей чувствуя на себе взгляды. Злей в полумраке тихо и нетерпеливо фыркнул – мол, ну да, как же.
– Ты просил кого-то из старших классов поместить твою заявку в Кубок Огня? – игнорируя Злея, продолжал Думбльдор.
– Нет, – с жаром ответил Гарри.
– Ах, но газумеется, он вгет! – вскричала мадам Максим. Злей, скривив губы в усмешке, качал головой.
– Он не мог пересечь Возрастной Рубеж, – резко вмешалась профессор Макгонаголл. – С этим, кажется, все согласились…
– Должно быть, Думбли-догг допустил с Губежом ошибку, – пожала плечами мадам Максим.
– Это, безусловно, не исключено, – вежливо согласился Думбльдор.
– Думбльдор, вы прекрасно знаете, что никакой ошибки не было! – рассердилась профессор Макгонаголл. – В самом деле, что за чушь! Гарри не мог пересечь Возрастной Рубеж сам, и профессор Думбльдор верит, что Гарри не просил никого из старшеклассников. Чего вам еще?
И она очень недовольно покосилась на профессора Злея.
– Мистер Сгорбс… мистер Шульман, – голос Каркарова снова истекал елеем, – вы здесь единственные… ммм… объективные судьи. Вы, конечно, согласитесь, что все это в высшей степени несообразно?
Шульман промокнул круглое мальчишеское лицо носовым платком и посмотрел на мистера Сгорбса, который стоял вне круга света от камина. В полутьме Сгорбс казался много старше и вообще выглядел существом из потустороннего мира; лицо его походило на череп. Заговорил он, однако, по обыкновению отрывисто: