– Мы должны следовать правилам, а правила четко и ясно гласят: те, чье имя выдано Кубком Огня, обязаны принять участие в Турнире.
– Ну вот! Барти знает законы вдоль и поперек. – Шульман, сияя, повернулся к Каркарову и мадам Максим с таким видом, словно вопрос теперь можно спокойно считать закрытым.
– Я требую повторного предоставления заявок остальными кандидатами от моей школы, – заявил Каркаров. Он оставил елейный тон и прекратил улыбаться. Гримаса его была по-настоящему страшна. – Вы снова установите Кубок Огня, и мы будем продолжать процедуру, пока не получим по два чемпиона от каждой школы. Согласитесь, Думбльдор, это будет справедливо.
– Но, Каркаров, так не выйдет, – возразил Шульман. – Кубок Огня только что остыл – и не зажжется вплоть до следующего Турнира…
– …в котором «Дурмштранг» не станет участвовать ни под каким видом! – взорвался Каркаров. – После всех наших встреч, переговоров и компромиссов я никак не ожидал ничего подобного! Я не знаю, может быть, мне вообще следует уехать!
– Пустые угрозы, Каркаров, – прорычали от двери. – Вы не можете уехать и бросить своего чемпиона. Ему придется участвовать. Им всем придется. Думбльдор ведь сказал, это магический контракт. Как удобно, а?
В комнату вошел Хмури. Он проковылял к огню, и правая нога громко клацала об пол при каждом шаге.
– Удобно? – переспросил Каркаров. – Боюсь, я не понимаю вас, Хмури.
Гарри было очевидно, что Каркаров изо всех сил старается изобразить насмешку – мол, слова Хмури вовсе не заслуживают внимания, – но его выдали руки: они сжались в кулаки.
– Не понимаете? – тихо переспросил Хмури. – Все очень просто, Каркаров. Кто-то поместил заявку от Поттера в Кубок, зная, что если Кубок выберет его, ему придется участвовать.
– Очьевидно, этот кто-то ‘отел, чтоби «‘Огвагц» откусил от яблёчка целих два кусочка! – бросила мадам Максим.
– Совершенно с вами согласен, мадам Максим, – поклонился ей Каркаров, – я непременно подам жалобу в министерство магии, а также в Международную конфедерацию чародейства…
– Если кому и нужно жаловаться, так это Поттеру, – пророкотал Хмури, – но… удивительное дело… от него я не слышу ни слова…
– Почьему ему жаловаться? – взвилась Флёр Делакёр, топнув ногой. – Он получиль шанс согевноваться! Мы все ньеделями надеялись, что нас избегу́т! Это чьесть для наших школь! Пгиз в тисьячу галлеонов – за это многие согласились би умерьеть!
– Возможно, кто-то как раз и надеется, что Поттер умрет, – с еле заметным намеком на рык заметил Хмури.
За этими словами последовало очень и очень напряженное молчание.
Сильно встревоженный Людо Шульман покачался на пятках и сказал:
– Хмури, старина… что за мысли!
– Все мы знаем, что профессор Хмури считает утро пропавшим зря, если к обеду не раскроет шести заговоров, – громко заявил Каркаров. – Видимо, теперь он и своих воспитанников обучает опасаться наемных убийц. Странное качество для преподавателя защиты от сил зла, но… у вас, очевидно, свои резоны, Думбльдор.
– Значит, мне померещилось? – зарычал Хмури. – Я все придумал, да? Только высококлассный колдун или ведьма могли поместить имя мальчика в Кубок Огня…
– Ах, да какие же у вас доказательства? – воздела громадные руки мадам Максим.
– Такие, что они обвели вокруг пальца очень мощный волшебный артефакт! – вскричал Хмури. – Нужно было исключительно сильное заморочное заклятие, чтобы заставить Кубок забыть, что в Турнире участвуют всего три школы… Я думаю, они поместили имя Поттера как претендента от четвертой – тогда он был единственным кандидатом…
– Вы что-то слишком много думаете, Хмури, – ледяным тоном оборвал Каркаров, – и, безусловно, пришли к абсолютно гениальным выводам… Хотя, насколько мне известно, недавно вы также вообразили, будто один из подарков на ваш день рождения – хитро замаскированное яйцо василиска, и раздолбили его на куски, а затем выяснилось, что это обычные дорожные часы. Поэтому вы поймете нас, если мы не примем ваши слова совсем всерьез…
– Кому надо, всегда сумеет нагадить, – угрожающе парировал Хмури. – Моя работа – мыслить так, как это делают черные маги… а вы, Каркаров, должны бы помнить…
– Аластор! – предостерег Думбльдор. Гарри сначала даже не понял, к кому он обращается, но потом догадался, что «Шизоглаз» – вряд ли настоящее имя. Хмури замолчал, но продолжал мерить Каркарова удовлетворенным взглядом – лицо у того горело.
– Каким образом возникла подобная ситуация, мы не знаем, – обратился Думбльдор к собравшимся. – Однако, мне кажется, нам остается только ее принять. И Седрик, и Гарри избраны для участия в Турнире. Следовательно, они будут участвовать…
– Ах, но Думбли-догг…
– Моя дорогая мадам Максим, если вы можете предложить альтернативное решение, я буду счастлив выслушать.
Думбльдор подождал, но мадам Максим ничего не сказала, а только стояла, излучая гнев. И не она одна, кстати. Злей негодовал; Каркаров ярился. А вот Шульманом владело нетерпеливое предвкушение.
– Ну-с, может, приступим? – сказал он, потирая руки и одаривая всех улыбкой. – Наши чемпионы ждут первых инструкций, не так ли? Барти, ты как – хочешь побыть председателем?
Мистер Сгорбс вышел из глубокой задумчивости.
– Да, – кивнул он, – инструкции. Да… первое испытание…
Мистер Сгорбс приблизился к камину, и Гарри разглядел, что вид у него совсем больной. Под глазами пролегли глубокие тени, морщинистая кожа истончилась и стала как бумага – на финале кубка он таким не был.
– Первое состязание должно испытать вашу отвагу, – объявил он Гарри, Седрику, Флёр и Круму, – и поэтому мы не скажем, в чем конкретно оно заключается. Храбрость перед лицом неизвестности – очень важное колдовское качество… очень важное… Первое испытание пройдет двадцать четвертого ноября в присутствии учащихся и судейского жюри. При выполнении заданий Турнира чемпионам не разрешается ни просить, ни принимать помощь от преподавателей. Первое испытание чемпионы встретят, вооруженные только волшебными палочками. Информация о втором испытании будет предоставлена по прохождении вами первого. Также, поскольку участие в Турнире отнимает много времени и сил, чемпионы освобождаются от экзаменов.
Мистер Сгорбс обернулся к Думбльдору:
– Мне кажется, я ничего не забыл, Альбус?
– Вроде бы нет, – отозвался Думбльдор, глядя на мистера Сгорбса в легкой тревоге. – Вы уверены, что не хотите остаться на ночь в «Хогварце», Барти?
– Нет, Думбльдор, мне необходимо вернуться в министерство, – ответил мистер Сгорбс. – У нас сейчас очень трудное, очень напряженное время… Пришлось оставить за главного юного Уизерби… он проявляет большое рвение… по правде говоря, чересчур ретив…
– Может, хоть выпьете чего-нибудь перед дорожкой? – предложил Думбльдор.
– Да ладно тебе, Барти! Я вот остаюсь! – с энтузиазмом вмешался Шульман. – Ты пойми, все самое важное происходит здесь и сейчас, а ты – министерство, министерство…
– Я так не думаю, Людо, – сказал Сгорбс, и в его голосе опять засквозило раздражение.
– Профессор Каркаров, мадам Максим – не желаете по рюмочке перед сном? – любезно осведомился Думбльдор.
Но мадам Максим уже положила руку на плечо Флёр и повела ее прочь. Гарри слышал, как они, выходя в Большой зал, тараторят по-французски. Каркаров поманил Крума, и они тоже вышли, но молча.
– Гарри, Седрик, вам обоим, наверное, лучше пойти наверх. – Думбльдор с улыбкой посмотрел на чемпионов «Хогварца». – Нисколько не сомневаюсь, что в настоящую минуту и гриффиндорцы, и хуффльпуффцы с нетерпением ждут вас, чтобы отпраздновать победу, и было бы жестоко лишить их прекрасного повода устроить всяческие безобразия.
Гарри посмотрел на Седрика, тот кивнул, и они вместе вышли.
Большой зал опустел; свечи почти догорели, и зубастые тыквенные улыбки загадочно, почти зловеще мерцали.
– Значит, – произнес Седрик, еле заметно улыбаясь, – мы снова играем друг против друга.
– Получается так, – ответил Гарри. Он не смог придумать, что еще сказать. В голове царил полный кавардак, словно там только что провели обыск.
– Слушай, – начал Седрик, когда они дошли до вестибюля; Кубка Огня больше не было, и горели только факелы. – А как тебе удалось подать заявку?
– Я этого не делал, – Гарри поднял на него глаза, – я не подавал. Я правду говорил.
– Да… конечно, – пожал плечами Седрик. Было ясно, что он не поверил. – Тогда… увидимся.
У центральной лестницы Седрик свернул направо в боковую дверь. Гарри постоял, прислушиваясь к его шагам, удаляющимся вниз по каменным ступеням, а затем очень медленно начал подниматься по мраморным.
Интересно, поверит ли ему кто-нибудь, кроме Рона и Гермионы, или все решат, что он смухлевал? Но как такое вообще может прийти в голову? Ему же придется состязаться с соперниками, у которых на три года больше колдовского опыта, – ему предстоят очень опасные испытания, притом на глазах сотен людей. Да, он мечтал об этом… фантазировал… но это же просто так, праздные грезы… всерьез он ни разу не думал подать заявку…
А кто-то другой между тем подумал за него… Кто-то захотел, чтобы Гарри участвовал в Турнире, и сделал так, чтобы его выбрали. Зачем? От большой любви?.. Непохоже…
Или просто хотели посмотреть, как он выставит себя дураком? Что ж, тогда их желание наверняка исполнится…
Но погубить? Что это, обычная паранойя Хмури? А на самом деле шутка, розыгрыш? Есть такие, кому и правда нужно, чтобы он погиб?
Ответ у Гарри был готов. Да, кое-кто действительно желает ему смерти, причем с тех пор, как Гарри исполнился год… Лорд Вольдеморт. Но как Лорд Вольдеморт смог добиться того, чтобы заявку от Гарри поместили в Кубок Огня? Ведь он где-то очень далеко, скрывается в чужой стране, один… слабый и немощный…
И все же… в том сне, от которого заболел шрам, Вольдеморт был не один… он говорил с Червехвостом… и они планировали убить Гарри…
Гарри вздрогнул, обнаружив, что уже стоит перед Толстой Тетей. Он и не заметил, как сюда дошел. С не меньшим удивлением он увидел, что Толстая Тетя не одна. Рядом с ней восседала сморщенная старушенция, которая шмыгнула на соседнюю картину, когда Гарри пришел к остальным чемпионам. Наверное, мчалась со всех ног, чтобы по картинам, висящим вдоль семи лестниц, добраться сюда раньше него. Обе дамы разглядывали мальчика сверху вниз с живейшим интересом.